– Существуют… договора между кораблями, – медленно сказал он. – Иногда – так. Мой старший брат, Крис, рожден от договора с «Прогулкой Перри». Сейли, моя сестра, она получилась от… от гулянки, как мы это называем. Это похоже на большую вечеринку, когда много кораблей собираются вместе и начинается веселье и… и…
Он не смог подобрать фразы, которая бы вежливо сказала: «и распутство», но оказалось, что ему она и не нужна: Миандра прекрасно поняла, к чему он ведет.
– А! Твоя сестра Сейли – как мы, дитя фестиваля, то есть ребенок одного только Дома. – Она улыбнулась, словно этот перевод ее утешил, и посмотрела на Мейчу. – Видишь, сестра? Это не так уж непохоже на обычное устройство. Один ребенок по контракту и один – от фестиваля. Гены хорошо перемешиваются, по-моему.
– Похоже, – согласилась ее сестра с непривычной серьезностью. – А ты, Джетри? Ты был результатом контракта или радостной неожиданности?
Да, вот он, вопрос, определивший его жизнь. Он пожал плечами и посмотрел вниз, на стол: настоящее дерево, гладкое под ладонью, на котором видны пятна и следы рюмок, поставленных влажными.
– Назовите это неприятной неожиданностью, – сказал он, обращаясь к столу. – Мои родители были в браке, но моя мать не хотела больше детей. Вот почему я оказался лишним и смог стать подмастерьем мастера вен-Деелин.
– И третий ребенок, рожденной от союза спутников жизни, – заключила Миандра. – Это хорошо. А твои кузены и кузины?
Он поднял голову.
– Кузены и кузины? Ну, видите ли, Гобелины – большая семья. У нас есть родственники… не могу даже сказать, на скольких кораблях. На паре дюжин, я сказал бы, но все они меньше «Рынка». Мы – главная линия. Но мы делимся, чтобы на кораблях были полные экипажи. Лишние – они нанимаются на другие корабли и в конце концов… – он нахмурился, подыскивая слово, – ассимилируются.
– Так. – Миандра улыбнулась и накрыла его руку своей. – Мы не так жестоки к своим «лишним», но мы можем это себе позволить – у нас хватает места. Конечно, некоторые отправляются на дальнюю торговлю и возвращаются домой раз в несколько дюжин стандартных лет, или даже реже. Твоя приемная мать относится к таким, если слушать тетю Стафели. Но в целом, похоже, что ваши обычаи близко совпадают с нашими и не кажутся такими уж странными.
Это сопровождалось пристальным взглядом на Мейчу, которая повела плечами – как показалось Джетри, смущенно.
– Прости, – спросил он у нее, – а что ты думала?
– О, у нее была идея, будто земные корабли используют древнюю технологию, чтобы поддерживать у экипажей вечную молодость, – ответила Миандра. – Тетя Стафели говорит, что она читает слишком много приключенческих историй.
– Ты их тоже читаешь! – воскликнула Мейча, явно обидевшись.
– Да, но я не такая дурочка, чтобы им верить!
Мейча надулась.
– Земляне торгуют древней техникой: Вэндейл так говорила!
– Да, но древняя техника по большей части не работает, – напомнил Джетри. – Ее покупают любители курьезов и иногда – ученые.
– Вэндейл и это говорила, – сказала Миандра.
– А Пан Дир сказал, что на дальних пределах еще есть старая техника, которая работает! – огрызнулась ее сестра и досадливо притопнула ногой, не вставая с места.
– Если хотите знать мое мнение, – сказал Джетри, решив, что этот разговор желательно поскорее закончить, чтобы дело не дошло до драки, – то я думаю, что Пан Дир просто любит рассказывать истории. Моя кузина Хат точно такая же.
Наступила пауза, во время которой Мейча и Миандра обменялись взглядами.
– Это так, – сказала наконец Мейча.
– Верно, – согласилась Миандра.
Джетри вздохнул и потянулся к картам, которые она выпустила из рук.
– А мне казалось, что вы двое собирались меня разорить.
Это заставило обеих рассмеяться. Мейча вырвала у него колоду и принялась усердно перетасовывать.
– Я слышу вызов, сестра!
– И я тоже! Сдавай карты!
День 161-й
1118 год по Стандартному календарю
Ириквэй
– Уф!
Тяжесть упала ему точно на живот. Крепко спавший Джетри резко сел, и его несфокусированный взгляд встретился с парой бледно-зеленых глаз.
– Ты! – ахнул он.
Флинкс моргнул, соглашаясь.
– Мог бы дать человеку отдохнуть! – проворчал Джетри, снова ложась на подушки. Флинкс остался на месте, двухтонными лапами вдавливая желудок Джетри прямо ему в позвоночник.
Джетри зевнул и повернул голову, чтобы посмотреть на часы. Уже не осталось времени, чтобы заснуть, даже если бы не мешал выброс адреналина. Глупый кот прыгнул ему на живот и вчера утром точно в этот же час. И позавчера. Джетри начал подозревать, что это животное умеет определять время по часам.
У него на животе Флинкс начал мурлыкать и переступать массивными передними лапами. И это он тоже проделывал каждое утро. Близняшки клялись, что мурлыканье и переваливание с лапы на лапу – они называли это массажем – признаки благорасположения. Джетри только не мог понять: если он так симпатичен коту, то почему тот не дает ему выспаться?
Он вздохнул. Обитатели дома были склонны придерживаться точки зрения мастера вен-Деелин: что ему повезло заслужить внимание Флинкса. Что с этого имел кот, Джетри понять не мог – разве что собирал материал для статьи по ксенобиологии.
Флинкс усилил громкость мурлыканья и принялся надавливать на лапы сильнее. Кончики его когтей проткнули кожу, и Джетри снова вскочил с подушек, громко закричав:
– Эй!
От неожиданности кот лягнул задними лапами, извернулся и сбежал, с тяжелым стуком спрыгнув на пол.
– Грязь!
Он метнулся на край кровати и посмотрел вниз, почти ожидая увидеть животное со сломанной лапой или…
Флинкс стоял на четырех крепких лапах на краю коврика, спиной к кровати. Он оглянулся через плечо – как показалось Джетри, возмущенно.
– Мне очень жаль, – сказал Джетри, укладывая голову на локоть и свешивая вторую руку с края кровати. – Но я не люблю, когда меня царапают.
Наступила пауза, словно Флинкс оценивал его извинения. А потом кот повернулся и, неспешно пройдя обратно к кровати, вытянул шею, чтобы потереться усатой мордочкой о свесившиеся пальцы Джетри.
– Спасибо.
Он осторожно просунул пальцы под кошачий подбородок и почесал кота движением, которому его научила Мейча. Флинкс немедленно замурлыкал – громко и басовито.
Джетри улыбнулся и еще немного его почесал. Флинкс повел головой, явно направляя работу пальцев к своей правой щеке, а потом к макушке, не переставая мурлыкать.
«Да, – сонно подумал Джетри, пальцы которого двигались где-то очень далеко, – удивительно успокаивающий звук».
В дальнем конце комнаты зазвенел будильник.
Флинкс вынырнул из-под руки Джетри на секунду раньше, чем тот очнулся от дремоты.
Вздыхая, он потер ладонью голову, хмурясь на удлинившиеся пряди, и встал с постели.
Душ, завтрак, портной – это на первую половину дня. Затем – день с Рен Ларом. Сегодня будет обрезка лоз. После этого ему предстояло присоединиться к близняшкам во время их урока танцев: леди Маарилекс придерживалась мнения, что джентльмен должен уметь держаться на паркете. Потом – ужин.
По окончании ужина ему можно будет уйти в библиотеку со списком книг, который ему составил гувернер близняшек: в основном труды по истории и несколько разделов трехтомного издания под названием «Кодекс достойного поведения».
– День непростой, – объявил он пустой комнате и направился в душ.
* * *
Если сравнивать с портом Банф, то Кинаверал начинал казаться райским уголком вселенной. Так решила Хат, перебрасывая сумку через плечо и шагая по продутому ветром асфальту. Она поляризовала очки и низко наклоняла голову, хотя это мало чего давало. Непрекращающийся горячий ветер был переполнен песчинками – такими мелкими, что они просачивались в любой стык, набивались в нос, наполняли рот и впитывались в поры. Носовые затычки немного помогали. Как и решимость не открывать рта. А кроме того, следовало идти быстро и надеяться, что в гостинице для пилотов есть климат-контроль.
Через пару стандартных лет перехода в согнутом положении навстречу ветру она добралась до служебного туннеля. Ее тело прервало луч датчика, дверь-диафрагма открылась, и Хат нырнула внутрь, едва успев проскочить в стремительно закрывающееся отверстие.
Внутри туннеля свет был тусклым и чуть розоватым. Хат сдвинула очки на лоб, сделала хороший глоток отфильтрованного воздуха – и закашлялась. После приступа глубокого, рвущего легкие кашля во рту появился кислый вкус, забивший вкус песка.
В конце концов она прокашлялась и смогла рассмотреть окружающую обстановку. На закрытой нише, встроенной в стену справа, на земном было написано «Питьевая вода», что она вполне способна была прочесть, а ниже – упрощенный знак того же, стилизованный кувшин – для тех, кто на земном читать не умеет.
