может, он и говорил мне об этом, я не придала значения, думала, ты в курсе.
– Все вокруг все знают, все во всем в курсах, одна бедная тупая эстонка ни в зуб ногой! Живу как в темном лесу! А ты знаешь, что ваш маньяк, вместо которого и тебя и меня брали менты, завалил нашего Коляна?
– Черного негра?
– У нас один Колян! Был.
– Как жалко! Хороший был пацан! И сейчас, эвон, тот ментяра, как его, Кабысток! Ведь тоже пропал! Я даже не знаю, что и делать! Серега обещал вмешаться…
– Да ладно тебе! Мент он и есть мент! Хороший мент это тот, на котором уже памятник стоит!
– Я с тобой не согласна! Ты забыла, что он нас вытащил?! Этот дядька ништяк! Все хочет по чесноку!
78. Кабысток
(чуть раньше)
Он уже понял, как оно все происходило. Но ловить надо было на действии, а не намерении, в самый последний момент, когда преступнику уже не отпереться.
На такси со знакомым уже непомерно полным водилой, сидя в обнимку на заднем сиденье, ехали совсем не долго. Из микрорайона пересекли главную дорогу и попали словно бы в деревню с грунтовкой, слегка подкошенными сорняками и домишками еще не развитого социализма, хотя, конечно, с пластиковыми уже окнами и кое-где со слишком яркими крышами и выведенными через стены трубами индотопления. И прямых улиц тут тоже не было, все изворачивались как попало, так, что у подполковника очень скоро голова пошла кругом. Наконец машина остановилась, и сотни оказалось вполне достаточно.
Мощная, из серых не струганых и не крашеных досок, калитка под впечатляющим навесом оказалась не заперта, хотя в ней и был вполне современный дверной замок. Как, впрочем, и входная, и прочие слишком низкие для Матвея Егорыча двери. Словно бы тут их ждали.
Маленькая шустрая Лида побежала вперед, не разувшись и не сбросив розовой летней плащёвки. Она везде щелкала выключателями: и в мрачноватых полупустых сенях, и в "кухне" с русской печью слева со слегка закопчённым фасадом и крашеным сиреневым щитом заслонки, и в достаточно просторной и светлой, с четырьмя в две стороны окнами зале. Посередине которой красовался круглый стол под белой скатертью. В красном углу (два окна слева и два справа) под иконами стоял ламповый еще телевизор, в противоположном – круглая, в крашеном серебрянкой железе, печь. У глухой стены, почти полностью закрытой ковром с восточным орнаментом, стоял раздвижной диван, прикрытый желтым, справа от входной двери застеклённый зеркальный сервант с графинами, бокалами и чайными принадлежностями внутри.
Женщина повела себя вполне по хозяйски – накинув на один из двух стульев с гнутыми деревянными спинками свой яркий плащ, он достала огромные бокалы, если не сказать фужеры, и до половины наполнила их принесенным с собой зельем.
– Раздевайся, что ты стоишь, как тополь на Плющихе?! – шаловливо окликнула она его.
И он, хотя и с тяжелым вздохом, снял кожанку.
– Милая, я выйду покурить?
– Ты куришь?! – она была изумлена.
– Разумеется!.. – ничего больше не объясняя, он вышел из дома и присел на лавочку под кустом цветущей сирени. Развернул похищенную тетрадку. В начале большими кривоватыми буквами было название: "НАСЛЕДНИКАМ". И текст:
"В 40-ковые годы началось строительство железной дороги Санкт-Петербург – Москва. Когда у государя Николая I спросили насколько делать колею шире европейской (из стратегических соображений), он переспросил: "На х… шире?!". И после сверхсекретных переговоров с личным врачом императора ее расширили на 8,5 сантиметров. В 34-м, когда великому князю исполнилось 16, финский геолог Норденшильд (а Финляндия тогда еще была частью России) открыл новый на Урале драгоценный камень и назвал его в честь наследника "александритом". Камень обладает уникальным свойством менять цвет от зеленого до кроваво-красного и ему приписывают мистические свойства, сравнимые с судьбой и характером императора.
Будущего Всероссийского Императора, А в 55-м, после смерти отца, в возрасте 36 лет Александр Николаевич ступил на трон и назвал ее Николаевской. Александр II, родившийся в Москве (!) 17 апреля 1818 года, нежно любил свою супругу Марию, но верностью не блистал. Царь Польский и Великий Князь Финляндский очень любил охоту, эта его страсть соперничала в нем со страстью к слабому полу. Однажды в году 57-м Арсений Путятин, бросившись защищать Государя провалился в медвежью берлогу, и если бы медведица не была уже мертва, ход истории России был бы несколько иным. А тогда великий князь Александр Николаевич после чудесного спасения князя успокаивался в бане на берегу Бологовского озера в его имении. Рюмку водки после парилки ему поднесла чудно прекрасная крестьянка в расшитом сарафане. "Как зовут тебя, красавица?" – спросил будущий царь. "Варька…" – засмущалась та, алея от стыда. "Да ты не Варька, ты Розочка!" – воскликнул восхищенный Александр. А через необходимое время родились двойняшки: наш дед Фадей с Мироном. С фамилией Розочка. А Варвару отдали несколько позже за сторожа Семена при Троицком храме. А Фадей с Мироном воспитывались при доме Путятиных. Отсюда и пошел наш род Розочка. Дальше…"
Дальше читать Матвею Егоровичу было уже некогда.
79. Серый
У тридцать восьмого дома, что через улицу от Храма, таксист с трудом въехал во двор – у Госбанка стояла куча машин. Во дворе, возможно самом большом придомовом дворе в Бологое, больше похожем на парк из-за множества старых и новых насаждений до самого забора бывшего Мясокомбината, так вот, во дворе имелось несколько лавок. На самой ближней, как положено, чинно сидели старушки, наслаждаясь прохладой перед грядущей жарой полдня. Рядом с ними бегали их ухоженные собачки различных пород.
Серега прямиком направился к ним.
– Здравствуйте, уважаемые!
Его, хоть и новый, спортивный костюм не произвел никакого впечатления – дамы сразу смолкли, поглядывая по сторонам.
– Я представитель закона, а без формы офицерам разрешено! – все повернули головы к нему. – Мне необходимо знать, в какой квартире проживает некая Лидия, блондинка лет сорока или чуть побольше, очень любящая мужчин.
– Вы забыли представиться! – строго сказала самая маленькая старушка с сиреневыми волосами под миниатюрной шляпкой. – У меня внук в полиции, я законы знаю!
Серега улыбнулся, положив левую ладонь на темя, правой отдал честь:
– Подполковник Кабысток! Матвей Егорович! Что вы можете сказать об этой Лидии?
Старушка дернула подкрашенными губами:
– Что сказать?! Проститутка да и все! Только она давным-давно уж тут не живет!
Ее соседка по лавочке, полная голубоглазая гордячка в светлой косынке, указала рукой в сторону:
– Она теперь в девятиэтажке Западного микрорайона! Господь наказал ее за блуд – живет с полным импотентом! И никуда не деться – дочка квартиру оттяпала!
– Наташенька у нее очень приличная девушка! – добавила третья, смуглая и в очках, с крашеными черными волосами, собранными в пучок на макушке. – Уже вторую машину купила! И у мужа ещё!..
После чего все трое, заметно взбодрившись, открыли рты. Но Серега
