— У нас нечасто бывают посетители вроде вас, — доверительно поведала она. — Хотя местные, конечно, захаживают. Но тогда все вдруг переменилось… после убийства Козмо Перривейла.
— Преступления стимулируют бизнес, — вставил Лукас.
Она настороженно на него покосилась, но я тут же переключила ее внимание на себя.
— Вы, должно быть, знаете все о Перривейлах? — поинтересовалась я.
— А как же? Я ведь, знаете ли, живу здесь всю свою жизнь. Я даже родилась в этой самой харчевне. Она принадлежала моему отцу, а потом я вышла замуж за Уильяма, и она перешла к нему. А потом ее унаследует мой сын… Его тоже зовут Уильям…
— Династия трактирщиков, — пробормотал Лукас.
— Как хорошо, что у семейного бизнеса есть продолжатель, — быстро произнесла я. — Вам есть чем гордиться.
Она просияла. Я видела, что она решила для себя, что я очень приятная девушка, с которой можно мило посплетничать, несмотря на то что у меня такой странный спутник.
— Вы часто видите Перривейлов? — поинтересовалась я.
— О да, они частенько к нам заглядывают. Я даже помню, как сюда привезли Саймона. Ну, того самого…
— Да, да, — кивнула я, — я поняла.
— Тому, наверное, уж минуло лет двадцать, если не больше. Мы с Уильямом тогда только-только поженились. Вот это сцена была, доложу я вам, когда сэр Эдвард привел его и сказал, что теперь он будет жить вместе с ними. А кто сомневался, что его супруга закатит ему сцену? Какая женщина такое потерпела бы, скажите на милость.
— Я полностью с вами согласна, — кивнула я.
— Как вы думаете, зачем такому человеку, как он, приводить в дом постороннего ребенка? Все сошлись на том, что ее милость продемонстрировала в этой ситуации просто ангельскую выдержку. Хотя она всегда была довольно воинственной особой и смирением никогда не отличалась. Но сэр Эдвард был из тех мужчин, которые говорят мало, но если уж что скажут, то от своего не отступят. Он сказал, что мальчик останется с ними, так и случилось.
— Вы имеете в виду Саймона? — уточнила я.
— Ну, и чего же еще можно было от него ожидать, скажите-ка мне.
— Вы хотите сказать…
— Нельзя сшить шелковый кошелек из свиного уха, вот что я хочу сказать. Откуда взялся этот Саймон? С каких-нибудь грязных задворок, откуда же еще.
— Как мог сэр Эдвард сначала позволить ему жить на грязных задворках, а потом внезапно привезти в Перривейл-корт?
— Ну, все мы иногда совершаем поступки, которые потом камнем лежат на нашей совести, верно? Как бы то ни было, он переселился сюда. И с ним стали обращаться как с членом семьи. Когда подошло время, им наняли учителя… Это был очень приятный мужчина. Он захаживал к нам и рассказывал всякие истории из жизни в Перривейл-корте. А потом он исчез, а мальчиков отправили в школу. Саймона тоже определили в школу, как и Тристана с Козмо. И какова же была его благодарность? Он возьми да и убей мистера Козмо. Вот и вся благодарность.
— Но откуда вы знаете, что это был именно он?
— Да это яснее ясного. С чего бы еще ему убегать?
— Это, безусловно, неоспоримое доказательство, — кивнул Лукас.
— У него могли быть на это свои причины, — запротестовала я.
— Нет, это определенно доказывает его вину, — покачал головой Лукас.
— Ну конечно же, это был он, — перехватила инициативу трактирщица. — Всему причиной ревность. Все вышло из-за этой вдовы, Мирабель. Тогда ее звали миссис Бланчард. Теперь она, конечно, зовется леди Перривейл. Она приехала в наши края вместе с отцом. Он у нее майор. Более приятного джентльмена свет не видывал. И еще у нее есть дочь, которую кличут Кейт. Такую проказницу, как она, еще поискать. Так вот, миссис Бланчард. О, это была настоящая красавица… зеленоглазая, с пышными рыжими волосами. Ей все оборачивались вслед, и не только мужчины. Она сделала ставку на мистера Козмо, и мы все понимали, что недалек тот день, когда она станет хозяйкой Перривейла. Козмо совсем потерял из-за нее голову. Она и Тристану нравилась, что уж говорить о Саймоне. Вот все трое возьми да и влюбись в эту красавицу вдову. И что же делает Саймон? Он заманивает Козмо в этот заброшенный дом, Биндон Бойс, как его все называют, и стреляет в него. Говорят, он выстрелил в голову. И это сошло бы ему с рук, если бы не мистер Тристан, теперь уже сэр Тристан. Он туда случайно зашел и застукал его на горячем.
— А где этот дом?
— Да там, на побережье. Он и сейчас там стоит. Старая развалина. Они как раз собирались его восстанавливать, когда это все случилось. Потом, конечно, никто уже не стал этим заниматься. Кто захочет жить в доме, где произошло убийство? Ой, я опять заболталась. Уильям всегда говорит мне, что я слишком много разговариваю.
— Мне было очень интересно.
— А как же, — приосанилась она. — Не каждая харчевня может похвастать тем, что поблизости произошло убийство. Практически у нас на пороге, я бы сказала. Хотя я не могу сказать, что это многих интересует. А тогда никто ни о чем другом и не говорил.
Я вышла из харчевни, испытывая смешанные чувства. Я была расстроена ее уверенностью в виновности Саймона. Тем не менее меня очень взволновал разговор с человеком, жившим совсем рядом с местом этих печальных событий. Я подозревала, что не только говорливая трактирщица убеждена в том, что убийство совершил Саймон. Своим побегом он подписал себе приговор в глазах общественного мнения.
— Похоже, общение со словоохотливой хозяюшкой доставило тебе немалое удовольствие, — заметил Лукас, когда мы сели на лошадей и пустились в обратный путь. — Тебе так нравится местный колорит?
— Да, мне действительно было очень интересно.
— Непостижимая вещь убийство, — вздохнул Лукас. — Все непременно хотят раскрыть его тайну. Хотя в данном случае тайны никакой и нет.
— Почему? Ты уверен, что знаешь имя убийцы?
— А что тут знать? Все ясно. Он сам убежал.
Я не посмела больше ничего сказать. Я хотела крикнуть: «Он невиновен! Я это знаю!» Мне стоило больших усилий сдержаться.
Когда мы вернулись в Трекорн-манор, на меня навалилась усталость. Я так мечтала увидеть Перривейл-корт, и я его увидела, но не узнала ничего нового. Более того, я осознала, как все настроены против Саймона. Разумеется, я выслушала мнение лишь одного человека. Но факт его побега говорил не в его пользу.
* * *
Нянюшка Крокетт уложила детей спать, и мы расположились в углу детской, предвкушая приятную беседу. Нянюшка была твердо убеждена в пользе дневного сна. В этот день она отпустила Эллен навестить родителей, живущих в деревушке по соседству с поместьем.
Я постепенно все больше узнавала о строгой на вид няне. Она приехала в Корнуолл из Лондона. Здесь ожидала ее первая работа.
