к Лисьему Носу, где и дожидаться царского конвоя, чтобы, присоединившись, сопровождать его величество снова в Выборг. Господи, что там приключилось-то в столице за время его отсутствия?.. Оказалось, что царь в нетерпении от безвестности решил сам идти к главной крепости, чтобы разобраться с финскими границами.
«Слава те господи! — крестились чиновники в столичном городе. — Уйдет царь в Выборг, хоть маненько спокою изведаем». И потому с особой радостью провожали его корабли в путь. Однако радость та была преждевременной. Едва по левому борту показались Дубки — место невдалеке от Ораниенбаума, прозванное так по насаженным собственноручно Петром молодым дубкам, окружившим царский дом на возвышенном берегу, как показался верховой. Он трижды выстрелил вверх из пистолетов и, привстав на стременах, замахал белым платком, чтобы привлечь внимание идущих неподалеку кораблей.
Сигнал был принят. Петр распорядился подобрать паруса и спустить шлюпку, а гонца проводить к нему. Шатаясь от усталости, в забрызганном грязью платье, с черными кругами в подглазьях, гвардии Преображенского полка капрал Иван Обрезков проследовал за денщиком на шканцы, где подал царю запечатанный пакет...
Петр сломал печати, прочел донесение и велел ставить корабли на якоря, заявив, что ночевать будет на берегу.
Наутро, разослав денщиков с пакетами шаутбенахту[21] господину Сиверсу, стоящему у Красной Горки с галерным флотом, к капитан-командору Науму Сенявину, командовавшему эскадрой, и князю Михаилу Михайловичу Голицыну в Финляндию, объявил всем, что Северная война завершилась, и поздравил бывших при нем с Ништадтским миром... Затем велел готовить быструю на ходу бригантину для возвращения в Петербург.
Четвертого сентября, часу в пятом пополудни легкое суденышко, стреляя с минутными интервалами из трех пушек, с громким «трубным гласом» вошло в сонную Неву и направилось к пристани у Троицкой площади. Надо отдать справедливость проворству как духовных, так и знатных светских особ. Когда его величество, сбросив вместе с матросами сходни, ступил на берег, его встретила кликами приветствия уже немалая толпа. Тут же царь поздравил всех со счастливым миром и, повелев выставить угощение для народа, в сопровождении чиновных прошествовал в Соборную Святой Троицы церковь.
Блюститель патриаршего престола митрополит рязанский Стефан Яворский встретил монарха перед дверьми храма и сказал краткую речь, после чего начался молебен и пение под гром пушек с обеих крепостей и при оружейной пальбе собранных полков.
— Ну чем, чем возблагодарить государя? — шептал Апраксин стоящим рядом флагманам и министрам, — Думайте, канальи, думайте...
За последующей суматохой позабыли, кому в голову пришла счастливая мысль просить царя принять по сему случаю чин Адмирала от красного флага. Просьба пришлась Петру по душе. И он согласился...
Поднявшись после молебна на сколоченный тут же рундук, царь снял шляпу и поклонился собравшимся.
— Здравствуйте и благодарите бога, православные! — сказал он громко. — Благодарствуйте, что толикую долгую войну, которая длилась двадцать один год, всесильный Бог прекратил и даровал нам счасливый и вечный мир!.. А ну, подай ковш, — велел он денщику Алешке Татищеву. И, когда тот зачерпнул из кади простого вина и подал, поднял оный над головою: — За всенародное здравие ваше и процветание державы, дабы в надеже на мир не ослабевать нам и в воинском деле...
12
Прибавление. ЗАВЕРШЕНИЕ СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ
Уже несколько лет дело шло к миру. И Швеция и Россия устали от столь долго длящихся военных действий. Русские отряды воевали не только в Прибалтике и в Померании, но и в карельских и финских землях, в Пруссии и Мекленбурге, на побережье самой Швеции. При этом силы противоборствующих держав были явно неравны. Северная война унесла более ста тысяч самого трудоспособного населения Швеции. Упало производство пороха и железа, сократилась добыча меди. Южная провинция Скония — «хлебная корзинка» страны — не справлялась с поставками расквартированной в ней армии. А вывести солдат в чужие земли было невозможно из-за опасности русского вторжения.
Потери России были не меньше. Но ее природные ресурсы, людские резервы и военный потенциал не шли ни в какое сравнение. Несмотря на убытки, могущество ее в военном отношении росло...
К 1718 году Карл Двенадцатый за счет местного ополчения довел численность своих войск до шестидесяти тысяч человек. А у Петра только в регулярной армии стояло под ружьем более ста тысяч солдат, да суда флота множились на стапелях.
Успехи русского оружия и умножение андреевских вымпелов над балтийскими волнами весьма беспокоили Англию. И дипломаты Альбиона постарались расколоть Северный союз. Сама Англия, несмотря на враждебность к Швеции, отказалась участвовать в военных действиях против нее вместе с Россией. Вышли из союза Дания и Ганновер.
Возникла любопытная коллизия. В 1717 году англичане требовали от шведов возмещения убытков от каперства и обеспечения безопасности торговым судам. Кроме того, Карл Двенадцатый должен был отказаться от завоевания Норвегии и датских островов.
Столь амбициозные требования со стороны бывшего ганноверского курфюрста, ставшего английским королем Георгом Первым, привели Карла в ярость.
И тогда барон Георг Генрих Герц, много сделавший в свое время, чтобы вернуть короля после полтавской конфузии на родину, предложил тайную интригу. Заключалась она ни много ни мало — в подготовке к свержению Георга и восстановлению на английском престоле убежавшего из страны Якова Третьего Стюарта...
Карл Двенадцатый был в восторге: «С тремя людьми, подобными ему (в виду имелся барон Герц), я обманул бы весь мир», — заявил он, познакомившись с предложением. Идея Герца переворотом в Англии не заканчивалась. Получив достаточную плату британским золотом, Швеция, по мнению барона, восстановила бы свои позиции в германских княжествах. А далее, заключив сепаратный мир с Россией, разгромила бы Данию... Вот глубинные истоки шведских устремлений к переговорам с Россией.
Петру Первому мир также был нужен, поскольку первоначальная программа овладения балтийскими берегами была выполнена и на горизонте его имперской политики появились новые цели.
Таким образом, мир оказывался желателен обоим монархам. В январе 1718 года русские уполномоченные генерал Яков Брюс и Андрей Иванович Остерман выехали в Або. В сложной обстановке раскола Северного союза Россия пошла на заключение договоров с Пруссией и Францией, лишив Швецию ее последнего союзника.
Вопреки общепринятому мнению о солдатском прямодушии шведского короля, был он далеко не прост. Прекрасно понимая, что одному ему не выстоять, он нуждался более в переговорах, чем в мирном договоре, который не мог быть ему выгоден. Тогда как, чем дольше протянулись
