Но потом все же объяснила: — Марсель Блистен дал мне почитать один сценарий, и я нашла его довольно интересным. Я сказала ему, что согласна сыграть главную женскую роль в «Звезде без света», но только в том случае, если там же будет играть Ив. Вот так. Может быть, ты захочешь написать тексты песен. В конце концов, мы хорошая команда.
Он проигнорировал как ее предложение, так и комплимент.
— Ты так его любишь, Эдит? Или просто хочешь обеспечить ему карьерный рост?
— Кто знает? Ты читал Бернарда Шоу, Анри? — Она не стала ждать его ответа и просто добавила: — Если да, то ты должен понимать, каково это — быть Пигмалионом.
Он пристально посмотрел на нее и произнес:
— Проблема заключается в том, чем кончил Пигмалион. Элиза бросила профессора Хиггинса, хотя он больше не мог без нее жить. Помни это.
На мгновение у нее перехватило дыхание. Анри, конечно, прав, но ей было очень неприятно, что именно он вонзил это жало в ее сердце. Впрочем, все это легко объяснялось его душевным состоянием. Она решила не винить его. И все же у нее не было никакого желания выслушивать нечто подобное.
Она взяла свой бокал и выпила оставшееся в нем шампанское одним глотком.
— Будь так добр, не порти мне вечер, дорогой! — Сказав это, она оставила его и нырнула в толпу, чтобы найти Ива.
ГЛАВА 3
Полиция прибыла на рассвете.
Эдит и Ив еще не спали. Поверх пижамы она натянула джемпер и халат, попутно пытаясь согреться тройной порцией коньяка. Почти половину ночи они провели в «Л’Этуаль», репетируя, переделывая, репетируя и начиная заново. За два дня до премьеры нервничал уже не только Ив, но и Эдит. Когда она приехала с авеню де Ваграм в отель «Альсина», они не могли уснуть, несмотря на многочасовые репетиции и эксперименты на сцене.
Придя домой, она внезапно почувствовала, что на нее наваливается свинцовая усталость, но об отдыхе все еще не могло быть и речи. Тем более что Ив взял с секретера листы с текстами песен, снова упал в кресло и продолжил их учить, вместо того чтобы лечь с ней в постель. Хотя, по ее мнению, любовь была лучшим средством как от нарушений сна, так и от боязни сцены.
С рюмкой бренди в руках Эдит расхаживала по комнате и не могла найти себе место. Ив раз или два поднял на нее глаза, осуждающе посмотрел, но ничего не сказал, так как был занят своим репертуаром. Ее беспокойство, несомненно, мешало ему, но она не могла остановиться. Она как раздумала о том, как бы отвлечь его от работы, когда зазвонил телефон. Пронзительный звук так напугал ее, что она вздрогнула и пролила немного дорогого напитка.
— Боже мой. Малышка, возьми же трубку. — Он не взглянул на нее, а движения его губ указывали на то, что он продолжил беззвучно петь.
Она почувствовала себя как-то странно, будто застыла.
— Кто может звонить в это время?
— Наверное, все те люди, которые обычно звонят тебе посреди ночи, — ответил Ив. Он отложил бумаги в сторону и вскочил. Длинными шагами он пересек комнату, подошел к секретеру, снял телефонную трубку и произнес:
— Алло, кто это?
Потом он замолчал. Из телефонной трубки раздавался голос, но Эдит не могла ни узнать его, ни понять, о чем говорят. Выражение лица Ива изменилось. Он больше не казался замкнутым и рассерженным из-за того, что ему мешают, скорее встревоженным. В ожидании плохих новостей она залпом выпила то, что у нее было в рюмке.
— Это был портье, — сказал Ив и медленно повесил трубку, как будто ему нужно было убедиться, что он действительно прервал разговор и больше его никто не слышит. — Внизу полиция, и они хотят поговорить с тобой.
Она посмотрела на свою рюмку и пожалела, что уже выпила все.
— Чего они хотят?
— Я не знаю, — Ив нервно взъерошил волосы. — Они спросили у швейцара, в каком номере ты живешь, и идут к нам.
В дальнейших расспросах не было необходимости. Странно, но Эдит, как ни пыталась, не могла двинуться с места. Она чувствовала себя застывшей, подобно соляному столбу. Скульптурой из мрамора, которую вот-вот забросают грязью. Ни Андре, ни она не получали никаких новостей от комиссии; разве что холили слухи, что скоро состоятся первые судебные процессы по делу коллаборационистов. Норберт Гланцберг. которого она надеялась представить в качестве свидетеля, так и не нашелся. Эдит просто отгородилась от реальности, рассчитывая на то, что ее личность неприкосновенна. Но теперь все закончилось. Это подтвердил сильный стук в дверь.
Ив открыл дверь и сразу же отошел в сторону, чтобы впустить двух мужчин в форме.
— Мадемуазель Гассион? — спросил старший.
— Эдит Пиаф, — пробормотала она. Полицейский кивнул и слегка поклонился.
— Мы пришли…
— Избавьте себя от необходимости произносить долгую речь, — резко сказала она.
Эдит была слишком взволнована, чтобы в данной ситуации соблюдать все внешние приличия.
— Делайте свою работу, арестовывайте меня! Тогда, по крайней мере, мы покончим со всем этим…
— Арестовать вас? Но, мадемуазель Гассион… — молодой офицер смущенно переминался с ноги на ногу. — Мадам Пиаф, мы пришли, потому что у нас плохие новости.
— Что, у нас теперь повестки в суд приносит полиция? — поинтересовалась Эдит.
Затем она покачала головой, словно пытаясь отогнать от себя эту мысль, и стала молча ждать.
— Что за плохие новости? — спросил Ив.
Полицейский, который был постарше, повернулся в его сторону.
— Кто вы такой?
— Ив Монтан, жених мадемуазель Пиаф.
Она глубоко вздохнула, но ничего не сказала по поводу его заявления.
— Хорошо, что вы здесь. Когда умирает твоя мать, важно, чтобы рядом находился близкий человек, — заметил офицер, который был младше.
Произнеся эти слова, он закусил губу, поскольку явно сказал слишком много.
Эдит услышала. Она судорожно вздохнула.
— Моя мать умерла? — недоверчиво повторила она. Почему-то она всегда считала, что ведьмы бессмертны.
— Примите наши соболезнования, мадам, — проговорил старший мужчина тоном, который, вероятно, выработал за годы своей работы. Он вытащил из нагрудного кармана листок бумаги, так как, очевидно, просто не помнил имя покойной:
— Аннетта Джованна Майяр, в замужестве Гассион, также известная как Лина Марса… — Он на мгновение поднял голову, оглядел комнату, затем снова взглянул на Эдит. — Это ваша мать, не так ли?
Она молча кивнула.
— Мадам Гассион была найдена мертвой в отеле с почасовой оплатой, недалеко от площади Пигаль. Мужчина, нашедший ее, сказал, что, вероятно, все произошло из-за передозировки морфия. Тело доставили в морг. Мы ничем не смогли помочь.
