Влюбленная парочка не торопилась выходить, стекла уже начали покрываться паром. Тем смешнее было видеть, как они вздрогнули, как телефон зазвонил. Сам.
Вздрогнул и я.
И решил, что на сегодня приключений достаточно. Может, это всего лишь совпадение — парочка так страстно вертелась в будке, что ненароком могли что-нибудь задеть, вот телефон и зазвонил. Или это я так себя успокаиваю? Или всё это — результат моего помутнённого сознания?
Проверять не стал. Неподалеку как раз припарковалась желтая машина с табличкой такси. Достал адрес конспиративной квартиры, спросил у таксиста, за сколько довезет.
— Район какой?
— А я и не знаю, — ответил я. — Ни разу там не был.
— П-ф-ф… — вздохнул таксист и сунул руку в машину, вытащил из бардачка какой-то справочник. — А, Петроградка. Ну за сто довезу.
— За сто, — проговорил я, выгребая из кармана все, что мне оставила Елена. Нет, ста тут и близко не было. Несколько «юбилейных» десятирублевых, остальные по пять.
— Ну что, едем? — нетерпеливо спросил таксист, потрясывая в руке ключи.
— Не хватает.
— Ну на нет и суда нет, — пожал плечами он.
— Жетоны телефонные может сойдут? — спросил я и показал четыре оставшихся жетона.
— Мало, — покачал головой он. — Че мне туда-сюда мотаться!
Помолчав, он все-таки раздраженно выгреб у меня из рук все деньги и жетоны и сказал:
— Еще народ подтяни, кому по пути. Вместе дешевле будет.
Я недобро на него посмотрел. Он, по сути, забрал мои скромные пожитки, но везти пока никуда не собирался. Сейчас отойду, вот и дернет отсюда. Впрочем, куда меня опять заносит? Это всего лишь таксист. Жадный, ворчливый, но все-таки таксист.
Вернулся ко входу в «Молоко», бросил в толпу:
— Народ, кому-нибудь в сторону Петроградки надо? Такси пустое.
Сперва никто не ответил, потом из толпы выделилось четверо ребят. Два парня и две девушки, если точнее. Сказали, что сейчас сядут, что я и передал таксисту. Потом мы еще десять минут ждали, пока ребята распрощаются со своими друзьями, которые пока никуда уезжать не торопились. Каждый обнимался с каждым, махали руками, потом снова обнимались, словно никогда больше не увидятся. В итоге все-таки сели. Самый крупный уселся спереди, мы вчетвером сзади: одна девушка села рядом со мной, вторая устроилась на коленях у своего кавалера.
Тронулись.
Таксист включил магнитолу, по радио бубнили новости или что-то в таком духе.
— Дядь, вруби че повеселее! — крикнул ему кавалер.
Тот переключил волну, и из колонок заурчал «Ветер перемен» группы «Скорпионс». Засвистел, если точнее.
I follow the Moskva
Down to Gorky Park listening to the wind of change
An August summer night,
Soldiers passing by listening to the wind of change[6]
В окнах проносился ночной Петербург, мерцающий неоновыми вывесками и фонарями. И как-то песня удачно легла под настроение, хоть в ней и пелось о Москве. Ветер перемен… да. Что-то такое, еще не до конца уловимое, но осязаемое в окружающем меня мире я чувствовал. Стык эпох. Я знаю примерное будущее, которое ждет этот мир лет через двадцать — в этом «будущем», пусть без магии и имперскости, я прожил всю свою жизнь. Но вот сейчас, здесь и сейчас, еще бурлит, что называется, «прошлый век». Но кирпичик уже заложен, прогресс неотвратим, и чем дальше, тем быстрее вместе с прогрессом меняется и все остальное. Люди этого еще не знают, но предчувствуют, и «Ветер перемен» как ни что другое это подчеркивал.
Я знал ее наизусть — еще когда сестра жила с нами, гоняла «Скорпионс» целыми днями. А вот как, интересно, конкретно эту песню придумали в этом мире? Она ведь, насколько я помню, символизирует закат СССР и холодной войны. В нашем реальности. В этой — загадка. Очередная.
К середине песни мы напевали ее уже всей компанией, один только таксист лишь ухмылялся и усмехался, но подпевать не хотел. Так и доехали.
Меня высадили первым.
Адрес был верным, написан прямо на стене. А вот парадная не указана. Ничего, достаточно было зайти через арку во двор-колодец, и нужная дверь нашлась. Никакого тебе домофона — заходи не хочу.
Уже внутри меня увидела вахтерша в кабинке. Строгим голосом спросила:
— Вы к кому?
— В сорок третью, — ответил я.
Отвечать она не стала, лишь укоризненно, демонстративно посмотрела время на руках. Ну да, уже за полночь, сам знаю. И велик риск, что никто мне сегодня не откроет. Но теплилась надежда, что если это и милицейская конспиративная квартира, то ее могут охранять круглосуточно. Хотят — пусть хоть арестовывают, хоть Елене звонят для выяснения. Спать на улице совсем не хотелось.
Поднялся на третий этаж, нашел дверь, позвонил в звонок.
Звонок…
Елена ведь не про звонок говорила… Вот черт, только вспомнил! Стучу три раза, потом еще три раза. Так и сделал, но все равно напрягся, звонить ведь не нужно было.
В ответ тишина. При этом я был готов поклясться, что за дверью что-то издало звуки. Хотя если прислушаться — ничего, тихо. Специально постоял в тишине, даже дышать перестал. Хотел для самого себя уяснить: меня намеренно игнорируют и впускать не будут — или там действительно никого? А звуки — мало ли, вода в трубах, кот или птицы за окном.
Постоял минуту, делать нечего. Ладно, стучу еще раз, и если не…
Только стоило мне коснуться кулаком двери, как та с силой распахнулась, едва не ударив мне по лицу. Я инстинктивно — хотя инстинкта как такового во мне еще не сформировалось — подготовился активировать своё «нечто».
Передо мной стояла Елена с направленным на меня револьвером. Она была обернута в белое полотенце, с темных волос еще кое-где стекала вода.
— Ты что тут делаешь?! — возмущенно спросила она, не отводя оружие. Кричать при этом не решилась: говорила чуть ли не шёпотом.
— А ты? — удивленно спросил в ответ я, изгибая бровь.
— Живу тут, знаешь ли!
— Ты не говорила, что сама тут живешь, — осторожно развел руками я. — Сама же сказала в случае чего на конспиративную квартиру приходить. До тебя не дозвониться.
— Пришел? — не менее раздраженно прошипела она, делая шаг назад.
— Пришел, — кивнул я.
— Ну вот и проходи!
Прошел за порог, закрыл за собой дверь. Сразу запер на щеколду, а то больно уж Елена «дружелюбно» меня встретила, явно гостей не ждала.
— Извини, — выдохнула она. — Я вся на нервах…
— Лен…
— Сегодня безумный день, — продолжила она, устало прислонив ладони к лицу. — Ты просто не представляешь, насколько…
— Лен, — повторил я. — У тебя
