фамилии Евгенича еще не привык, только вчера вечером ее узнал.
— Стоп, Евгнича?! — переспросил я, заторможенно поднимая с пола свои джинсы. — Так он ведь задержан должен был быть?
— Он и был, — ответила Лена. — Какой-то одаренный поджёг его на расстоянии. Не успели среагировать.
— А! Ну это, конечно, всё объясняет.
Застегнул джинсы, а вот футболку так сразу и не нашел. Стал вспоминать, куда вчера ее скинул. Нашлась в ванной комнате.
— Если его убили, то куда мы едем? Одаренного ловить?
— Увидишь.
Берцы зашнуровывать не стал — в машине успею. Тем более что Лена на удивление была уже «в форме». А вот плеер, наушники и вторые шнурки захватил. Через минуту мы вышли на улицу и добежали до «волги». Ключ — в замок зажигания, мигалки — наверх, и можно ехать.
Тронувшись, Лена включила рацию, прокричала:
— Сафонов, прием! — А когда в ответ раздалось невнятное бурчание, продолжила: — Сафонов, бери наряд и выезжай в морг, который в Приморском. Прямо сейчас!
С проблесковым маячком мы неслись по городу, и на сей раз Лена управляла машиной еще более безбашенно. Впрочем, орущая сирена и правда облегчала движение, дорогу как правило уступали еще заранее. Из-за шума поговорить в машине возможности толком и не было, к тому же Лена была до невозможного сосредоточена на дороге.
А я тем временем находился в состоянии легкой эйфории. Происходящее вокруг меня перестало быть напрягающей сюрреальностью. Потихоньку я начинал чувствовать себя частью этого мира и понимал, что мое присутствие здесь — не пустое место. Не могу сказать, что можно было так просто взять и довериться Лене — темнила она достаточно. Но реальное положение вещей, вероятно, было таким, что это самой Лене нужен был кто-то, на кого можно… Нет, не положиться. Лечь или сесть, скорее. Я не чувствовал между нами сильных чувств, но нас обоих это не сильно напрягало.
Иными словами, я словно набрался сил — хотя и не сказать, чтобы выспался. И как-то неожиданно начал дремать, несмотря на рев сирены и заносы машины.
Тут-то меня и накрыло.
Не знаю, что конкретно послужило причиной моего резкого пробуждения — очередной резкий поворот или резкое торможение, — но когда я открыл глаза… Из них смотрел словно бы и не я.
Или, если точнее, я видел все по-другому. Мы все еще ехали в «волге», вот только я будто бы видел сам «рентген» мира. Почти без цветов — всё в серых и белых тонах. Даже прохожие на улице. Казалось, словно я вижу мир в какой-то компьютерной программе по проектированию. Не «Фотошоп», а что-то для 3d. Здания представляли из себя серые каркасы, машины, люди — аналогично.
Глаза при этом щипало так, будто бы в них насыпали перца. Или словно я открыл их в очень соленой воде.
Но вот еще что.
На домах я встречал цветные загогулинки, не то иероглифы, не то руны, не то наборы цветных линий, закрученных в подобия клубков. Чем ближе здание, тем отчетливее я видел эти «цветастые плетения», если же дом находился далеко — я не видел на нем ничего подобного, но чем ближе мы подъезжали, тем чаще плетения поддавались моему взору.
А потом я увидел это и в человеке. Он выходил из автомобиля — судя по всему иномарки — и все его тело окружала пульсирующая аура. Мне казалось, что она живая. Что ее можно пощупать, а в тишине — услышать. Однако мы находились не в тишине, так что догадки остались догадками. И вообще я сам не понял, сколько времени все это длилось — быть может, считанные секунды, но отчего-то они казались очень долгими. И когда я повернул взгляд на Лену, все прекратилось.
Мне бросило затылком в пассажирское сиденье с такой силой, словно профессиональный боксер заехал мне кулаком в лоб. На мгновенье я точно лишился зрения, а потом темнота рассеялась, и все вернулось в обычный вид.
— Ты чего? — Лена явно что-то заметила. Выключила сирену, сбавила скорость. — У тебя кровь из носа.
— Ничего.
Я опомнился, захотел вытереть ее рукавом рубашки, что, собственно, и сделал — рубашка красная, будет незаметно.
— Ничего?! — нахмурилась следователь. — Ты думаешь, меня такой ответ устроит? Ты, может, не заметил, но у нас всю машину тряхнуло так, что мы чуть в аварию не попали! Это что было?
— Ладно, ладно, — побеждено протянул я, протирая глаза. — Задремал. Что-то приснилось не то, наверное.
— Шутишь?! — надавила Елена, явно давая понять, что от нее не отвязаться.
— Я видел мир… ну как в негативе. Или в фотографиях это называется сепией? В общем, все было однотонным.
— У-у-у, — присвистнула следователь. — Что-нибудь еще видел?
— Линии. Кривые, переплетенные. Они шли прямо по зданиям. Некоторые маленькие, как каля-маля, как огрызки граффити. А другие…
— Как вьющиеся узлы, — кивая, договорила она за меня.
— Ты что-то знаешь об этом?
— Ну еще бы. А ты нет?
— Как видишь.
— Ты вошел в контурный режим, Артем. Это умеют только одаренные.
— А! Ну теперь, конечно, стало понятнее.
Хотя, чего тут юлить, понятнее и правда стало. Мне уже хотелось списать увиденное на полу-сон — ан-нет, это был какой-то там контурный режим. А это значит…
— Ты видел плетения, наложенные на здания и машины, — сказала Лена.
— А кто их наложил? — спросил я. — Что они дают?
— Кто — чаще всего Контурное министерство, — ответила следователь. — Элементарная защита инфраструктуры от возможных дефектов.
— Звучит-то как, — прокомментировал я, разглядывая мелькающие в окне строения и подмечая, что вид у них был далеко не идеальный. — Но если на дома ставят защиту, почему они… мягко говоря, не в идеальном виде?
— Это, как правило, защита от магических разрушений. Ну неужели ты ни разу не видел, скажем, дуэли между одаренными? Хотя по закону это запрещено, дело-то не редкое. Вот здания от подобных «дарований» и защищены. Или возьми те же Прорывы, будь они не ладны. Когда их зачищают, особо не церемонятся, используют все силы. А это и взрывы, и стихии, и много чего другого.
Вот тут я плотно призадумался. Значит, под покрывалом «обыденного» мира скрывается много чего интересного. Или не так уж и много? Ну, подумаешь, наложенные плетения…
— Это способность? Этот Контур?
— Нет, — ответила Лена. — Если только назвать базовой способностью. Она доступна почти всем неслабым одаренным. А вот работать в Контуре — целая наука.
— Плетения накладывать?
— И накладывать, и вязать, и убирать их. Читать ауры, противостоять чужому дару или направлять свой. Но вот именно открывать Контур — обычно это одно из первых, чему
