-- А у меня там кум живет. Да. Недавно в гостях был и рассказывал, что у его соседа очень уж пригожая дочь в этом году брачного возраста достигла. Сказывал, красавица. Глазищи синие, волос совсем светлый и чуть ни до пола, оборачивается в волчицу со светло-серой шерстью. Глаз не оторвать!..
- Догадываюсь, о ком речь. Потому что сама прошлой осенью там была. Девицу эту видела. И правда, она хороша. Такой любого самца захороводить ничего не стоит. А ездила я троюродную сестру своей кузины проведать. Она вдова. Бездетная. Ох, и веселая она у нас! И подруги у нее ей под стать! И что говорить, весело умеют бабы время проводить...
-- А что?! Почему нет?! Вдовые же? И большинство из них бездетные. А так, может, Боги дитя пошлют...
И в таком духе, и на разные лады. А вода, как известно, и камень точит. Вот и завела как-то ночью Арья с мужем разговор. Почему именно ночью? А когда же еще, Гансбери целыми днями пропадал где-то и действительно в поселке частенько отсутствовал.
- Почему ты меня спрашиваешь про северный поселок? - Отвлекся муж от поцелуев ее живота. Но лишь на миг.
-- Так, значит, ты был совсем в другой стороне?..
- Угу. Но хорошо, что ты речь завела про Северный поселок. Надо бы и туда смотаться. Поговаривают, там какие-то проблемы назрели...
- А меня с собой возьми? - Напряглась она.
-- Зачем? Нет, милая, дома будь. Дороги уже раскисли, ехать полдня...
-- Так ты думаешь там заночевать? - Прикусила губу.
- Как же иначе? А утром или днем назад, к вечеру же думаю здесь быть. Ждать будешь? Покажи как!..
И следующая ночь, проведенная в холодной постели, показалась пыткой. Но потом Гансбери вернулся и любил ее от заката до восхода. И так получилось, что проспали они потом до самого обеда. Из терема же под пытливые взгляды соплеменников вышли днем вместе. И под сторонними глазами щеки Лисицы принялись пылать и алеть, а вот супруг ее, совершенно однозначно, предстал перед своим любознательным народом довольным жизнью и полностью удовлетворенным мужчиной. Возможно, именно его вид и подстегнул следующую волну разговоров.
-- Как весна-то уже в воздухе ощущается! Еще день-два, и снег совсем сойдет. А там и праздник Всемогущего Волка. Мне кажется, он в этом году должен интересно пройти...
- Еще бы! У нас же теперь молодой альфа! Да еще и наследника не имеет...
-- Думаете, ему, кто вызов бросит? Или на что намекаете?
-- Возможно и вызов, но не думаю, что на бой за лидерство в стае...
-- Ага! Понятно, что имеете в виду. А что?! У нас бабы без щенков имеются. Так кому же не захочется дитя зачать от сильного кобеля?..
- Если так, то альфу должны скоро засыпать предложениями о вольной случке.
Услышав это, Арья вздрогнула. И как она могла забыть о подобных обрядах в кланах. А тут вообще была волчья стая... Вот и пошло с того дня, что стала ожидать правомерных заявок на ее мужа. Какая угодно свободная волчица могла предложить ему себя, а для этого только и надо было, что подать прошение жрецу. Вот так! Мало было Лисе бессонных теперь ночей, если супруг не мог по своим делам альфы быть с ней дома. Теперь она зачастила в местный храм, чтобы дознаться, серьезны ли ее тревоги. Арья там стала частой гостьей, а жрец уже принялся на нее коситься.
- Зачем ты меня постоянно расспрашиваешь про заявки, женщина? Ни к чему только за этим приходить в храм каждый день. Я же тебе отвечу, что вся жизнь строится на заветах наших предков. Так уж заведено, что мужчина должен оставить после себя сильное потомство. И уж тем более альфа! А заявки, что? Есть конечно...
- Кто?!! - Сжала кулаки Арья. - Скажи мне, жрец, кто захотел ребенка от моего мужа?
-- Нет. Не скажу. А по закону и не должен разглашать желающих женщин.
-- Так их несколько? И Гансбери уже знает об этом?
-- Шла бы ты, женщина, домой. У тебя других дел нет, как мне досаждать? А все имена я оглашу на самом празднике. Альфа же укажет на ту волчицу, чью просьбу после праздника удовлетворит. Закон предков надо чтить!
-- Так он знает! Вот оно что!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И начались самые кошмарные для нее дни в стае. Она стала присматриваться и принюхиваться. Ни один взгляд, жест, ухмылку или призывную улыбку, адресованные Гансбери, не пропускала. За ним тоже начала следить. И стало ей казаться, что он слишком уж щедро разбрасывался улыбками, общаясь с некоторыми молодыми волчицами. А уж как те перед ним извивались и как с ним заигрывали, и говорить не надо было. И все подсмотренное или услышанное рвало ей сердце. Оттого, наверное, и сделалась такая вся дерганная.
- Что с тобой, жена? - Принялся вдруг гневаться на нее супруг очередной ночью, проводимой с ней в постели. - Ты так напряжена, что это совсем, никуда не годится. Вот о чем ты сейчас думаешь?
-- Как пройдет праздник Волка...
- Нормально все пройдет. Как и должно быть. Почему же ты как неживая вся сделалась? - И он начал пристально всматриваться ей в глаза.
Вот именно, что все обещало быть, как и должно. Как предки завещали. От этой мысли грудь лисички жгло нестерпимо.
-- А можно мне не ходить на этот праздник?
-- Как такое возможно? Мы с тобой должны открыть празднование...
Ну, да. Они бы открыли, а закончил бы он тот день Волка с совсем уже другой женщиной. И как вот это она смогла бы пережить? Боги, что же ей так больно-то от этой мысли делалось? Ведь выросла же ни где-нибудь, а тоже среди оборотней. И в их лисьем клане царили те же порядки и законы. И да, много раз наблюдала подобные обряды. Что у одного дяди в клане, что у другого. Но вот теперь это должно было коснуться ее. И Гансбери. И так нестерпимо было дожидаться того дня, когда... Боги! Это, наверное, все из-за метки происходило? Очень сильна оказалась ее привязка к мужу. Он же никакой метки не имел. Вот, если бы она смогла...
-- Что, милая? - Своими разговорами Арья снова прервала его попытки завести жену для новой близости.
-- А ты много заявок уже получил?
- Ты о чем? - Прищурился он на нее.
- Как о чем?! О твоей скорой мне измене, конечно.
- Хм! Измене говоришь? - Теперь он всю ее смерил взглядом. А еще отстранился, перестав нависать, и лег рядом, но рассматривать не прекратил. - Но согласись, что закон предков на моей стороне. И он гласит...
- Это точно. Он всегда на стороне мужчин.
-- Но другие женщины как-то от этого не особенно страдают. И даже рады такой возможности быть со мной, хоть и всего одну-две ночи. А тебе вот уже полгода принадлежат все мои ночи, но не видел еще счастья от этого на твоем лице.
~Ая видала тех женщин... Развязные, похотливые...
- Ты сильно ревнуешь сейчас Арья! - Обвел он указательным пальцем сжавшиеся в нитку ее губы, как только она сама себя прервала на полуслове. - Что бы это значило, а?
-- Меня просто из себя выводит поведение некоторых... И их длинные языки!
-- Тебя кто-то обидел? - Приподнялся Гансбери на локте, чтобы лучше видеть ее глаза. - Скажи мне, и я с ними разберусь. А поединков твоих больше не потерплю, так и знай.
- Конечно! Мне ничего нельзя! Я должна хранить верность одному единственному мужчине, а другие...
- Другие - не ты, Арья! - Полыхнули желтым волчьи глаза. - Ты моя, и так будет всегда!
-- Так и есть. Я-то твоя. А вот ты...сколько еще намерен себе женщин завести? Нет, какая несправедливость! Ты же даже жениться еще можешь не один раз, а уж про любовниц и говорить нечего...
- К чему ты сейчас завела этот разговор? - Склонил он голову в ожидании главных ее слов, ведь, Лисица явно что-то не договаривала.
- Я не могу терпеть, Ганс, когда тебя поедают глазами, прямо всего целиком, и шлют многообещающие улыбочки, причем прилюдно, нагло и вызывающе. Меня это задевает!
- Задевает, говоришь? - Прищурился еще больше.
-- Да! Я не заслужила все это. Эти их издевательства! Постоянный шепот за моей спиной! Мне здесь одиноко, Ганс. Не прижилась я в стае, понимаешь, хоть и прошло уже больше полугода...
