Я смотрю на Нике.
Пулемёт она по-прежнему держит на изготовку.
И я тоже не спускаю палец с курка.
– Положи оружие, Нике, – говорю я.
У неё сильный взгляд. Очень сильный и собранный.
– Ты уверен, Стрелок?
– Конечно. Я не хочу, чтобы тебе пришла в голову мысль пройти в Храм одной.
– Лёня, успокойся, – быстро говорит Крейзи. – Войти сможет лишь дайвер…
Нике слабо улыбается.
– Дик, очнись, – только и говорю я. – Вспомни, как она спускалась по канату. Она дайвер, Крейзи! Такой же дайвер, как я или ты!
Нике наклоняется, кладёт оружие на землю. Поднимает руки:
– Ребята, я не собираюсь в вас стрелять. У нас одна цель…
Я вижу, как расширяются глаза Пата, как его начинает бить дрожь. И понимаю, о чём он подумал.
Да, неприятно, наверное. Уже считать её другом, а может быть, слегка по-детски влюбиться…
И понять, что другом был враг.
Тёмный Дайвер.
– Вы все ошибаетесь… – тихо говорит Нике.
Крейзи сегодня тугодум. Но вот и он нацеливает свою винтовку на девушку.
– Ты дайвер, – говорю я.
– Да. Как и вы двое. И что? Это основание меня убить? Тогда убивайте.
Мы переглядываемся, и тут я слышу рядом знакомое «чмок»…
Успеваю вывернуть ствол ракетомёта, и пущенная Патом ракета уходит в туман.
– Прекрати!
– Она мой комп пожгла! – со слезами кричит Пат. – Она, она…
Не комп ему сейчас жалко. Он самого себя готов сейчас расстрелять, свою симпатию к Нике, благодарность за помощь, привязанность… те минуты, когда он висел на ней, обмирая одновременно от высоты и от женского тела под руками…
– Пат, не спеши с действиями, никогда не спеши… – говорю я.
В этот миг всё переворачивается.
Проблеск света – туман расходится.
И среди нас появляется Император.
Он медлит долго, очень долго, словно порождён не программой, в которую заложено было лишь убивать. Осматривается, совсем по-человечески поворачивая голову.
А Крейзи Тоссер с остановившимся взглядом отступает на шаг.
Этого не может быть, очевидно?
Нике уже наклоняется за оружием, она за спиной Императора, и тот её не видит. Но на это нужно время.
Глубина-глубина, я не твой…
Я дёрнулся, нашарил на столе мышь. Движения, которые отслеживаются комбинезоном, – это удобнее. Но мышь всё равно быстрее.
– Кто вы? – ровным голосом спросил Император, который не умел говорить.
И Крейзи Тоссер нажал на спуск.
Лезвия вылетели из винтовки серебристой лентой и мгновенно отсекли неуязвимому Императору левую руку.
Либо он прорвался к нам почти мёртвым… либо был неуязвим лишь на своей территории.
Впрочем, его боевые способности сохранились.
Вспышка. Крейзи на глазах чернеет, потом винтовка, целая и невредимая, падает из рассыпавшихся пеплом рук.
Пат, я тебе говорил, что никогда нельзя спешить с действиями… так вот, я ошибся…
Перекрестье прицела – на висок… Император будто почувствовал – рывком сместился в сторону, схватил уцелевшей рукой Пата и заслонился мальчишкой. Из обрубка хлестала кровь, лицо Императора стремительно белело.
Самообучающаяся программа?
– Кто я? – спросил Император.
И я понял, что сейчас нервы не выдержат у меня.
Мы слишком заигрались с глубиной. Мы делаем интерфейсы, которые приноравливаются к хозяину. Мы создаём программных слуг, которые обучаются лучше живых людей.
Чем может стать программа, которая день за днём убивает и которую убивают? Программа, которая работает непрерывно, подтягивая на себя, по мере надобности, огромные ресурсы сети? Программа, которая обязана соответствовать любой новой тактике и стратегии противника, которая должна адекватно оценивать человеческие реакции, слышать и понимать разговоры, наносить удары не просто грамотные и точные, но ещё и психологически устрашающие?
– Стреляй, Лёня! – закричал Пат.
Была ли заложена в «Императора» возможность взятия заложников?
А возможность мирных переговоров?
– Стреляй!
Я смотрел на экран и видел, как наливаются светом глаза Императора. Нарисованный Пат в руке нарисованного Императора, нарисованная кровь струится из нарисованной раны. Сейчас они оба одинаково нереальны, одинаково мультяшны. Что кукла, которой управляет находящийся в дип-гипнозе мальчик, что кукла, которая создана программой.
Не веди переговоров с террористами…
Я нажал спуск.
Взрыв откинул меня в сторону. Костюм чуть сжался, изображая удар от падения.
deep Ввод.
Радуга в сером тумане…
Встаю, сжимая ракетомёт. Кажется, там уже нет зарядов… нет, один ещё есть…
Останки Императора и Пата равномерно раскиданы вокруг. Меня начинает подташнивать.
– Леонид…
Я поворачиваюсь и смотрю на Нике.
Ей тоже досталось от взрыва. Она стоит на коленях, и оружие в её руках смотрит на меня.
– Ты всё правильно сделал, – говорит девушка. – Пат умница, он правильно сказал. Это всё – неправда. Это игра. Это глубина. Они умерли не взаправду. Важно, чтобы кто-то прошёл в Храм. Все это понимали.
– И кто же пройдёт в Храм? – спрашиваю я. Мой палец тоже на спуске ракетомёта. Кто из нас умрёт быстрее, если мы выстрелим одновременно? И сколько шансов у меня, если я выстрелю первым?
– Разве это важно?
– А что тогда важно?
– Получить письмо. Выяснить, что Дибенко прячет от мира.
– Это важно для меня, – говорю я. – Пройти в Храм.
Нике кивает:
– Да, Стрелок. Я понимаю. Но ты ведь уже пытался это сделать…
– Кто ты? – спрашиваю я. – Кто ты, Нике?
Она молчит, потом чуть улыбается и качает головой:
– Пока ты не поймёшь сам…
– Я пройду! – говорю я. И нажимаю спуск.
У Нике есть полсекунды, пока последняя ракета уходит в ствол, и ещё полсекунды, пока она преодолевает разделяющие нас пять метров. Вполне достаточно, чтобы превратить меня в решето!
Вот только она не стреляет!
– Нет! – кричу я, когда огненный фонтан вспыхивает в тумане.
Но даже в глубине не всё можно отыграть назад.
Я стою один в туманном море, рядом с горсткой пепла – останками Крейзи Тоссера, рядом с кровавыми клочьями – телами людей и программы-Императора.
Один.
Почему-то всегда в конце оказываешься один.
Я кидаю ракетомёт на землю. Теперь он мне точно не нужен.
Я знаю, что должен сделать, но не знаю как.
Может быть, знал Крейзи. Но его нет рядом.
Я делаю шаг – и поле боя будто утягивает из-под ног, я вновь наедине с туманом и темнотой.
Наедине со своим самым страшным сном.
Шаг, другой. Вначале всегда приходится делать шаги наугад. И когда видишь свет вдали – можно сколько угодно ободрять себя, что выбрал правильное направление. Но я-то знаю – я не мог его не увидеть.
Куда бы ни пошёл.
101
Глубина – это несколько больше, чем кажется на первый взгляд.
Да, основа проста и понятна. Трёхмерные миры, соединённые в виртуальный город Диптаун. Возможность перемещаться, говорить, действовать – используя или дорогие виртуальные комбинезоны и шлемы, или обычную клавиатуру и мышь. Дип-программа всё равно сведёт отличия к минимуму, заставит поверить, что ты не давишь на курсорные клавиши, а идёшь по реальному миру. Она главная волшебница виртуального мира, дип-программа.
Но есть что-то ещё. Что-то большее, позволяющее видеть ошибки в чужих программах, как незапертые двери и покосившиеся заборы. Что-то, дающее дайверам возможность выходить из глубины в любой момент, – когда для остальных это недоступно.
Два года назад мне показалось, что я достиг новых границ.
Я вошёл в глубину, вообще не пользуясь компьютером. Я научился проходить сквозь любые стены. Я смог делать в глубине всё – всё, что только мог пожелать.
Жалко, что сны кончаются.
Это был дип-психоз. Всего-навсего. Я придумал свои особые возможности, вообразил себя суперменом виртуального мира. Как говорит Вика – «гиперкомпенсация».
Что ж, я привык жить и с дип-психозом.
Тем более что время дайверов кончилось…
Конечно, что-то всё-таки было. Неудачник не приснился мне. И пока он оставался в глубине, я и впрямь был способен на маленькие чудеса. Вот только я светил его отражённым светом… кто бы он ни был, пришелец с далёких звёзд, порождение сетевого разума, путешественник во времени – всё было в нём. Вся сила, все чудеса, все подвиги и приключения.
Он ушёл, и я остался самим собой. Бывшим дайвером. Подлинным неудачником.
Но почему же тогда я стою перед мостом, который месяцами видел во снах?
Перед мостом, ведущим в Храм Дайвера-в-Глубине?
Нитяным мостом, по которому мне не дано пройти…
Есть он или нет – этот мост?
Что со мной – новый приступ, галлюцинации, невозможное совпадение?
