позову. Я всё видел, расскажу, как всё было, — снисходительно, через чур приторно, проинструктировал его Жигуль. Писарь кивнул. — Рыжий, — крикнул Гарик, отворачиваясь. Тут же показалась голова Васи откуда-то из-за палатки.
— Чего, Жигуль?
— С нами пойдёшь. Если поведу гостей в лагерь, придётся обыскивать. Справишься?
Рыжий осмотрел "жигульских", ходящих по лагерю, затем кивнул.
— Жигуль, — подошёл сбоку Лодочник, — давай я?
— Нет. Останешься в лагере. Не обсуждается, — спокойно ответил Гарик и Лодочник принял этот ответ.
— Когда пойдём? — подошёл Рыжий с кобурой на поясе.
— Сними, — кивнул на кобуру Писарь.
— Сними, нечего провоцировать людей. Никому ты ничего не докажешь, — кивнул Жигуль.
— Я пошёл, — Радист собрался с духом, встал и двинулся в сторону приближающегося шума.
— Умно — послать на "пост" искалеченного, — кивнул в спину уходящему Радисту Писарь.
— Получил ранение в бою. Почётно, — вклинился в разговор Соля, наконец облачившись в бронежилет и показавшись на публике.
— Сними, — в один голос сказали Жигуль и Писарь. Соля, сглотнув, посмотрел на Жигуля и пошёл к своей палатке.
— Клоуны, — уселся рядом Лодочник.
Лагерь постепенно успокаивался. Даже Резаный стих.
— Подъехали, — заметил Писарь, не двигаясь.
— Слышу, — прошипел Жигуль, встал и двинулся к Резаному, которого до сих пор держал Лысый.
— Резаный, — подошёл к нему Гарик, — могу предложить воды и полотенце.
— Спасибо, Гарик, я лучше так, — покрыл матом, проклятьями и угрозами Жигуля Резаный, затем сплюнул.
— Отпусти его, Лысый.
Олег сразу отпустил руку пленника, та неестественно двигаясь, выпрямилась по шву. Опираясь на здоровую руку, Резаный поднялся. Перед ними стоял зверь, готовый прямо сейчас разодрать Олега, а затем Жигуля голыми руками.
Гарик заметно напрягся. В глазах Резаного это выглядело проявлением слабости, что обозлило пленника ещё сильнее. Несмотря на его ужасный внешний вид и всю ту грязь, налипшую на него, он не выглядел жертвой.
— Резаный, тебя пригласят, когда захотят услышать.
— Не-ет, Гарик. Ты не в том положении, чтобы диктовать условия, — Резаный "орлом смотрел" на Гарика, смакую каждое слово. — Это тебя свиснут, как только понадобишься.
— Бобр не тот человек, которого купит твой внешний вид. Одумайся, Резаный, пока можешь, — Жигуль развернулся и, больше не оборачиваясь, пошёл встречать гостей.
Бобр уже подъехал и остановился в нескольких метрах от одиноко стоящего посреди дороги Радиста. Повязка, держащая руку уже испачкалась. Он, опустив глаза на неё, только сейчас заметил её состояние. Менять что-то было уже поздно.
Из машины вышли трое: Бобр, Лоток и Вова Художник — облачённые в бронежилеты, с автоматами на плече и пистолетами в кобурах, закреплённых на правых бёдрах. Они выглядели как солдаты. Осмотрев их, Радист чертыхнулся про себя. "Бобровские" выстроились напротив Радиста, будто он был единственной преградой, отделяющих их от лагеря.
— Где мой человек? — спустя несколько секунд спросил Бобр.
— Он в лагере, Бобр, — Радист тоже выдержал небольшую паузу перед ответом. Он стоял ровно, иногда бросая взгляды на стоящих по бокам от главаря, "бобровских".
— Приведи своего командира.
Радист не шелохнулся, будто бы Бобр молчал. Художник усмехнулся.
— Ты, похоже, оглох в пылу перестрелки? Я повторю ещё раз. Приведи сюда Жигуля.
— Да нет, Бобр, с моим слухом всё в порядке. Только не ты тут командуешь.
— У нас и другие дела есть. Ты бы пошёл нам навстречу, а? — доброжелательно подмигнул Художник Радисту.
— Мне действительно нужно что-то объяснять, Бобр?
— Да нет, — протяжно сказал Бобр и развернулся, оглядев Радиста с ног до головы ещё раз.
Радист сглотнул. Ему было страшно. Он едва сдерживал от мандража колени и руку, весящую под грудью. Вторую, наполовину здоровую, он контролировал уверенно. "Бобровские" отошли к своей машине и закурили.
Как только они сделали по затяжке, а Художник прервался на кашель, Радист услышал спускающегося с холма Рыжего. Он не оглядывался, лишь бурил взглядом соседей.
Лоток отбился от своих и подошёл к Радисту, стряхивая пепел в процессе.
— Где Жигуль? — требовательно спросил он, кивнув постовому.
— В лагере, — спокойно ответил Радист.
— А это-то кто? — кивнул он на Солю. — напарник? Он рыжий клоун, а ты — белый?! — недоумевающе спросил Лоток. — Где Резаный?!
К ним подошёл Бобр, держа сигарету в зубах.
— Слышишь, пацан, ты бы заканчивал шутки шутить? Не зарывайся, — кивнул Радисту Бобр. Рыжий был уже близко.
Радист не повёл и бровью, уставившись в глаза Бобру.
— Ты наезжаешь, — прошептал Радист и одна нога предательски затряслась. Художник бросил на неё взгляд и Радист это заметил.
Бобр провёл зубами по нижней губе, отошёл на пару шагов, затем снял рацию с пояса и поднёс её к подбородку, но осёкся, подняв глаза на холм.
— Наконец-то, — сматерился Макар, возвращая рацию на место. Похоже, вниз спускался Бобр.
Рыжий встал позади Радиста, "бобровские" вернулись к машине и о чём-то заговорили. Жигуль спустился с холма, прошёл мимо Радиста, хлопнув его по плечу.
— Как всё прошло?
— Более ли менее.
Перекинувшись парой слов, Жигуль пошёл к "бобровским".
— Привет, Бобр.
— Жигуль, — Бобр протянул руку Гарику, тот её пожал.
— Присядем? — Жигуль кивнул куда-то себе за спину.
— Да, почему нет, — спокойно ответил Бобр. — Приглашаешь в лагерь?
— Да. А ты думал, я полотенце на земле расстелю? — усмехнулся Гарик.
— Нет, конечно, нет, — коротко посмеялся с шутки Бобр.
— Оружие оставляйте в машине, парни, — кивнул Бобр на авто Лотка.
— Само собой, Жигуль, — доброжелательно кивнул Художник, разоружаясь вслед за своим командиром, Бобром.
Жигуль подождал Бобра, затем рядом с ним прошёл мимо Рыжего и Радиста. Остальных остановил Рыжий короткой репликой.
— Парни, мне нужно вас обыскать.
— Ещё чего? Не веришь нам? — усмехнулся Вова. В его словах не чувствовались нападки.
— Это не про доверие, — заметил Радист, не меняя своего тона, — Рыжий, обыщи их, — кивнул Радист своему напарнику.
Художник подошёл первым и вальяжно развёл в стороны, рядом с грудью, руки. Рыжий сбивчивыми движениями прохлопал тело, ноги и руки Художника, нащупал край чего-то твёрдого около голени гостя, возможно, рукояти ножа.
— Ножи, гранаты, патроны и прочее — оставь вместе с оружием, — выпрямился и только потом сказал Рыжий. Художник потряс
