Кимберли не услышала, как открылась дверь, но мягкий голос вдовы Марстон она узнала:
— Сесил, ты тут?
Заметив целующуюся парочку, она стала извиняться:
— Ох, мне очень неловко! Следовало постучать… Кимберли почувствовала, как Лахлан вдруг резко выпрямился. Отступив от нее на шаг, он повернулся к вошедшей. Поначалу Кимберли решила, что он просто раздосадован тем, что им помешали. Она не подозревала, что Лахлан узнал голос вдовушки.
Но Кимберли это поняла, когда он проговорил таким же угрожающим тоном, каким обращался накануне к ее отцу:
— Привет, мачеха.
Уиннифред Марстон ахнула, сделала шаг назад, прижимая руку к сердцу. Вид у нее был перепуганный, а голос — полный ужаса.
— Лахлан, мальчик мой, я все объясню!
— Да неужели?
Глава 39
Кимберли изумленно наблюдала за тем, как у ее будущей мачехи закатились глаза и она рухнула на пол в глубоком обмороке. Итак, Уиннифред Марстон — мачеха Лахлана… Или она не правильно их поняла? Да, наверняка. Слишком невероятно, что одна и та же женщина могла играть в их жизни одну и ту же роль.
Лахлан, взиравший вместе с Кимберли на растянувшуюся на полу женщину, издал возглас отвращения. Этот звук вывел Кимберли из оцепенения.
— Подними ее, Лахлан, и положи на кушетку, хорошо?
— Нет, я к ней прикоснусь только для того, чтобы свернуть ей шею!
Кимберли, остолбенев от его ответа, сама досадливо вскрикнула:
— Положи ее на кушетку! А свертывание головы прибереги до той поры, когда она придет в себя и оценит это!
Она не стала дожидаться и проверять, послушался ли он ее. Перешагнув через Уиннифред, она вышла в коридор, чтобы послать кого-нибудь из лакеев за нюхательной солью. Когда она вернулась в комнату, Лахлан как раз сбрасывал, не слишком бережно, пожилую даму со своего плеча на розово-золотую кушетку.
— Напомни мне, пожалуйста, чтобы я никогда не падала в обморок в твоем присутствии, — сухо сказала Кимберли.
Лахлан отряхнул руки, словно они запачкались, и взглянул на нее.
— Нет, милочка, тебя я нес бы осторожно, словно ребеночка. Она такой заботы не заслужила. Кимберли подошла к нему.
— Надо понимать, это и есть женщина, о которой ты мне только что рассказал? Та, которая украла твое наследство?
— Угу. Не знаю, почему она тут оказалась, но на этот раз я не дам ей исчезнуть.
Кимберли нахмурилась. Она догадывалась, почему Уиннифред Марстон вдруг оказалась в Шерринг-Кроссе. Она явно приехала сюда с Сесилом и, видимо, накануне вечером, поскольку было уже довольно поздно, сразу же ушла отдыхать в отведенную ей комнату. Тем временем произошла сцена у герцога в кабинете. Теперь понятно, почему они не увидели ее раньше.
Но все по-прежнему казалось ей настолько… невероятным, что она еще раз решила удостовериться:
— Так она — твоя мачеха?
— Угу.
— Вдова Марстон — твоя мачеха? Он, насупившись, смотрел на нее.
— Да! И не заставляй меня повторять еще раз! Мне наплевать, как она теперь себя называет, но это — та самая женщина, которая двенадцать лет была замужем за моим па, а потом сбежала среди ночи, не прошло и недели со дня его смерти. И прихватила с собой все богатство Макгрегоров.
Он начал раздражаться из-за ее настойчивых вопросов, но Кимберли до сих пор не могла успокоиться, до того странно повернулись события.
— Ты не мог ошибиться? Может быть, она просто очень похожа на твою мачеху? Он фыркнул:
— Она упала в обморок, когда меня увидела. Если и могли быть сомнения по поводу ее вины, то теперь их не осталось. Но сомнений с самого начала не было.
Просто потрясающе! Кимберли встречалась со вдовой Марстон в обществе и нередко с ней разговаривала еще до того, как умерла ее мать, а ее отец заинтересовался вдовушкой. Она всегда казалась ей женщиной приятной, хоть и немного эгоистичной.
Вдове было под пятьдесят, но ее темно-русые волосы еще не тронула седина. Полноватая и очень женственная, ростом намного ниже Сесила, она была для своих лет, несомненно, красива.
Кимберли никогда особо ею не интересовалась. Она знала, что Уиннифред отказалась стать женой Сесила, пока Кимберли не выйдет замуж и не уедет из дома, но такое условие было вполне понятным.
Кимберли знала, что многие женщины, не связанные родством, плохо уживаются под одной крышей. Бывали трения даже среди родственниц — каждой хотелось верховодить, а двум хозяйкам в одном доме тесно. У Кимберли против этого возражений не было, поскольку ей и самой хотелось поскорее уехать из отцовского дома.
Знала она и то, что вдова живет зажиточно. Пару лет назад, впервые приехав в Нортумберленд, она купила большой дом старого Генри. У нее было много прислуги. Она устраивала роскошные приемы и делала это часто. На краденые деньги?
Невероятно. А когда узнает отец… Боже правый, Кимберли даже не могла предсказать, какова будет его реакция. Скорее всего он просто ничему не поверит — особенно если обвинителем будет шотландец.
Она покачала головой, все еще не придя в себя.
— Не могу поверить, что Уинни — воровка. Не могу!
— Уинни? — вытаращил глаза Лахлан. — Ты знаешь эту женщину, Ким?
Неужели она еще не сказала?
— В это трудно поверить, но…
— Кто упал в обморок? — спросила Меган, вплывая в гостиную. Видимо, лакей решил доставить вместе с нюхательной солью и хозяйку дома. Увидев на кушетке Уиннифред, она заметила:
— А, новая гостья, леди… Марстон, кажется? Ей нездоровится? Послать за врачом?
— Вряд ли ей понадобится врач, — ответила Кимберли, чуть улыбаясь. — Она лишилась чувств, увидев Лахлана.
Меган с некоторым подозрением посмотрела в его сторону.
— Теперь женщины падают в обморок от одного только вашего вида, Макгрегор? Может быть, вам стоит всегда носить при себе нюхательную соль.
Он презрительно фыркнул:
— Она упала в обморок от страха — и не случайно. Тут брови Меган поползли вверх.
— Вот как? Ну, у вас такое страшное лицо, неудивительно. Да, я это понимаю.
Лахлан раздраженно сжал губы. Меган присела на край кушетки и начала быстро водить флакончиком с солью Под носом Уиннифред. Это вскоре помогло: вдова сначала приподняла руку, отгоняя неприятный запах, а потом медленно открыла глаза.
Поначалу она была сбита с толку, потому что увидела одну только Меган, и, запинаясь, спросила:
— Что… со мной случилось? Почему я лежу…
Она замолчала и широко раскрыла глаза, вдруг все вспомнив. На лице ее ясно отразилась тревога. Она даже сжала руку Меган, собираясь задать следующий вопрос, и отчаянно прошептала:
— Он все еще здесь?
— Кто?
— Лэрд Макгрегор!
— Ну… да, ко…
Вдова быстро села — голова у нее закружилась, а бедная Меган слетела на пол. Уиннифред застонала от боли, однако первым делом надо было увидеть Лахлана. Она снова застонала — даже громче, чем раньше, и умоляюще протянула к нему руки.
