— Я ничего об этом не знаю. — Артем закрыл коробку с отрезанными ушами, поставил ее на пол между перекладинами перил.
— Ты не знаешь и о многом другом. Не все вести доходят до Ицудо и не все вести доходят до Ицудо вовремя.
Артем решился высказать кощунственную вещь:
— Насколько мне известно, все мятежи и восстания в стране Ямато проходили с именем императора на устах мятежников.
— Не смей равнять себя с императором! — сиккэн повысил голос, впрочем, не настолько, чтобы на них вновь стали оглядываться. — Ты всего лишь чужеземец, которому позволили стать подданным микадо! В твою небесную связь с Белым Драконом пусть верят другие, мне об этом можешь не говорить… — Сиккэн неожиданно улыбнулся. — Но ты прав. Все кому не лень говорили о своей любви к императору и о том, что хотят его защитить. А вот теперь еще говорят и о Белом Драконе. Говорят о том, что они всегда верили в его могущество, что он им благоволит. Я могу показать тебе письмо, что получил сегодня. Оно от одного верховного жреца синтоистского храма. Он уверяет, что это его стараниями мы победили монголов. Он пишет, что в тот день, в час вечерней медитации, он вступил в беседу с божеством, в честь которого построен храм, и божество поведало ему о флоте варваров, подплывающих к берегам Японии. А еще божество поведало, что надлежит делать. Жрец вывесил на храме флаги с черным квадратом на белом фоне и принялся усердно молиться, обращаясь к Белому Дракону и призывая того воплотиться в человеческое тело и спасти страну Ямато. Жрец пишет, что флаги при полном безветрии вдруг затрепыхались, будто под порывом ураганного ветра, и в небе прогрохотало. Чудеса эти готовы засвидетельствовать какие-то крестьяне, женщины и, понятное дело, другие жрецы храма. В конце письма жрец требует… не просит, заметь, а требует награды за свой труд…
— Он ее получит?
— Он ничего не получит, даже письма в ответ. Ты думаешь, он первый, кто захотел примазаться к победе и выклянчить награду? Увы, таких охотников уже немало. И многие из них треплют имя Белого Дракона. Этот жрец всего лишь смешон. Но есть Нитирэн, есть и другие, что опасны по-настоящему. Некоторые самураи весьма влиятельных домов не раз говорили мне, что неплохо бы под флагом Белого Дракона, выбрав его сёгуном, отправиться за море мстить варварам. И это они говорили мне. Теперь представь, какими разговорами полнится Камакура! Многие самураи настолько заскучали без сражений, что готовы поддержать любое безумство. Почва готова, туда осталось только упасть зерну…
— Разве какой-то монах Нитирэн может стать таким зерном?
— Этот нет, конечно, — сиккэн презрительно махнул рукой. — Но он может в любой момент поднять смуту. И на усмирение его придется послать армию, распыляя наши силы. А хуже всего то, что, по верным донесениям, с Нитирэном встречался хорошо знакомый тебе император-монах Годайго. До чего они могли договориться, не знаешь? Вот то-то. А вот кто может стать зерном для почвы, так это Годайго. И ему тоже пригодится имя Белого Дракона…
Сиккэн какое-то время молчал, задумчиво водя ладонью по лакированной древесине перил. Между тем на помост вышли две новые танцовщицы. Заиграла музыка, и под нее девушки принялись исполнять танец с веерами. У каждой было по вееру в руке. Это выглядело очень необычно и очень красиво. Хотелось смотреть на них, а не на сиккэна. Не отвлекаясь на неприятные разговоры. Но, увы…
— Имя Белого Дракона стало похоже на его чешую, которую все расхватали, — вновь заговорил сиккэн. — И каждый размахивает своими чешуйками, кто сколько отхватил. И каждый мечтает завладеть всей чешуей…
«Как я уже понял, и ты тоже нацелился на всю чешую, господин сиккэн», — мрачно подумал Артем.
— Ясутоки, Ясутоки! — раздался поблизости звонкий голос императора.
Молодой тэнно Сидзё чуть ли не бегом двигался в их сторону.
— Мы договорим после, Покоритель Монголов, — сказал сиккэн, сопроводив свои слова легким наклоном головы.
Подбежал счастливый микадо с Артемовой книжицей-мультяшкой в руках.
— Я тебе благодарен, Белый Дракон! Ты развеял нашу дворцовую скуку! — выпалил он. — И я тоже хочу сделать тебе подарок!
Глава восемнадцатая
ШУРШАЛ БАМБУК, САКУРА ГНУЛАСЬ…
Подарками Артем в этой жизни не был обижен. К примеру, в детском возрасте его прямо-таки задаривали всякой всячиной. С любых гастролей не только родители, но и их друзья (а в них ходил, почитай, весь цирк) обязательно ему что-нибудь да привозили. Из скопившихся в его комнате игрушек и разных прочих дареных вещей можно было бы, наверное, составить целый музей, по экспонатам которого посетители изучали бы извилистость кочевой жизни цирковых артистов.
Да и в более зрелом возрасте Артем без подарков не оставался. В конце концов, сам себе научился делать неплохие подарки. Но таких, как сегодня, ему получать еще не доводилось. И не в том вовсе дело, что преподнес его император древней Японии. Это-то ладно. Дело было, конечно же, в самом предмете дарения…
— Подарок ждет тебя в Озерном павильоне, — так сказал микадо, когда прервал их беседу с сиккэном. — Иди туда, Белый Дракон. Прямо сейчас.
Ну как тут ослушаешься! Пришлось тут же и отправиться.
Ясное дело, Артем не шатался по ночному императорскому городку эдаким призраком бродячего самурая, приставая ко всем слугам и придворным с вопросом «Как пройти в Озерный павильон?», Артема туда проводили молчаливые исполнительные слуги.
Павильон не зря назывался Озерным. Хотя, если быть дотошным и придирчивым, павильон все же следовало бы поименовать Прудовым. Двухъярусная пагода находилась посреди небольшого пруда, занимала почти весь каменистый, сложенный из валунов островок. Искусственное происхождение островка не оставляло сомнений, да и сам пруд — вряд ли дело природы, скорее творение рук человеческих, вооруженных кирками и лопатами. Тем более что этого добра, прудов и островков, в Дайдайри было пренавалом.
Артем прошел на остров по огороженным перилами мосткам, возвышавшимся над поверхностью воды, наверное, не больше чем на два пальца, так что любой ветер должен был заливать их водой. Наверное, японцы придают этому некий символический смысл. Типа того, что надо держаться ближе к природе, постоянно ощущать свое единение с нею. В данном случае — свое единение с ками воды. Единение мокрых сандалий с духами воды.
О том, что в павильоне есть кто-то живой, можно было догадаться уже издали — оттуда доносилась музыка, внутри горели светильники, а на обтянутые желтой рисовой бумагой решетчатые панели падали тени передвигающихся внутри павильона людей. В этом театре теней Артему удалось разглядеть тень женщины с бива. «Не иначе император надумал подарить мне концерт местной поп-звезды, какой-нибудь Глюкозы древнеяпонского разлива», — предположил Артем, шлепая по мосткам. И не угадал.
Отодвинув дверь в Озерный павильон, он увидел трех женщин: одна пощипывала струны бива, вторая сидела рядом, слушала, склонив голову набок, звуки музыки. Третья, одетая в сиреневое шелковое кимоно, подбежала к вошедшему, упала перед ним на колени.
— Меня зовут Ниси,[59] мой господин, я наложница микадо, — прощебетала она. — Сын Неба, его императорское величество, велел мне этой ночью слушаться тебя во всем и выполнять все твои пожелания. Это большая честь для меня — скрасить ночь самому Белому Дракону. Приказывай, мой господин.
Вот так с-ситуация… Артем несколько растерялся. Женщин ему в этой жизни еще не дарили, и как в эдакой ситуации следовало себя вести, он представления не имел. Тем более хочешь не хочешь, а не забудешь, что подарок преподнес не самураишка какой-нибудь, а сам император. И это, так сказать, обязывало и налагало…
Видимо, Ниси легкую задумчивость Белого Дракона истолковала по-своему, потому что поспешила сказать:
— Ты не думай, я отлично справлюсь. Искусству любви я училась у самой Томиномии Йосикава, я прожила два года в ее рю «Лепестки сакуры». Сын Неба, наш император, ни разу не сказал обо мне плохого слова. Ты останешься доволен. Приказывай, мой господин.
Разделить женщину с самим императором — это, конечно, почетно, чего уж там. Хоть и непривычно… Словом, Артему требовалось некоторое время, чтобы настроиться, так сказать, прийти в полное согласие с самим собой. И был в этом деле один незаменимый помощник — Артем покосился на столик на коротеньких ножках, на котором среди плошек и блюд с едой стояли несколько весьма характерного вида бутылочки. Если в них не саке, то Белый Дракон, Победитель Монголов и все такое прочее, будет очень недоволен.
— Первый приказ мой будет таков, — сказал Артем, переводя взгляд с девушки Ниси на бутылки с саке и обратно. — Смой с себя белила… и это… убери чернь с зубов, почисти зубы, ну, скажем, дубовой палочкой, что ли. А я пока тут перекушу немного.
