c голубикой. А ещё тонкие ломтики холодной оленины с брусничным соусом, свежий хлеб и рыбу, запечённую с мёдом и мятой. Служанка поставила поднос на столик у окна и приоткрыла ставень, впуская свет пасмурного дня.
— Эйлин Фэда просила вас никуда не выходить, она сама к вам придёт, когда сможет. А то в замке суматоха, и полно воинов короля, к вечеру будет пир, — добавила Ислид. — Я сейчас ещё дров принесу, а то зябко стало, растоплю камин. Ветер-то как вчера лютовал! Всё тепло из покоев выдул! После духоты-то совсем сыро, дождь, видно, надолго зашёл. Я сейчас кликну остальных — принесём горячей воды и лохань. Вас надо пропарить после вчерашнего и волосы отмыть.
Волосы отмыть, и правда, не мешало бы. Олинн вчера упала спать, даже не просушив их как следует, и на голове теперь был настоящий колтун, даже гребень его не взял.
Пока две другие служанки таскали воду в лохань, Ислид помогла ей примерить платье, покачала головой, видя, что оно длинновато, и послала за рукодельницей, а Олинн взялась за завтрак, почувствовав, как разыгрался аппетит. Ещё бы! Вчера в дороге она и не ела ничего толком, а вечером кружка мёда да миска похлёбки свалили её в сон.
Олинн завтракала и смотрела, как девушки таскают воду. И раздумывала…
Наверное, так даже лучше, что ей не надо никуда выходить. Пересидит здесь, король же не навсегда в Бодваре. Пару дней будет пировать, а потом уедет либо на север, завоевывать новые земли, либо на юг, до весны. А что такое два дня! Зато она пока расспросит служанок о том, есть ли тут поблизости какая-то вёльва. Должна быть. А как только король уедет, так она сразу к ней и отправится. Главное, никому не попасться на глаза.
Она почему−то подумала об Игваре. А что, если он будет её искать? Но тут же себя успокоила. Во-первых, вряд ли он подумает, что она уехала в Бодвар. Он же не знает про Фэду. Во-вторых, здесь, как говорят служанки, замок полон народу, тут легко затеряться. Единственный, кто может о ней рассказать, это тот командор, который подобрал её вчера. Но, скорее всего, он уже давно и думать о ней забыл, и имя её тоже вряд ли запомнил. Не великого она полёта птица, чтобы её помнить. Да и не станет Игвар у каждого командора о ней расспрашивать. С чего бы? Он, конечно, пообещал её найти, если она сбежит, но у главного командора короля должны быть дела и поважнее, чем искать сбежавшую экономку.
И правда, чего она так волнуется? Здесь никто её не найдёт и не увидит. Нечего и переживать.
Она вздохнула, посмотрела на свою ладонь, где пряталась невидимая звезда, и почему-то ощутила покалывание. Как будто звезда была с ней не согласна.
— Тебя забыла спросить, — буркнула Олинн и быстро сжала руку в кулак, видя, что служанки непонимающе на неё смотрят.
Низ платья подшили быстро, в остальном же оно оказалось ей как раз. И пока была занята шитьём, рукодельница рассказала, что наряд принадлежал одной из сестёр нынешнего ярла. У Хельда Бодвара две младших сестры, и, хотя они ровесницы Селии, но видно, что ростом уже куда больше Олинн. А ещё рукодельница сокрушалась, что теперь они остались совсем без женихов. Придётся девушкам выходить замуж за черноволосых южан. И дети у них станут тоже черноволосыми, а что может быть хуже?
И правда, что может быть хуже? Олинн только усмехнулась. Вот уж цвет волос — это меньшее, за что стоит переживать. Бодвар избежал куда более худшей участи благодаря предательству Хельда. Так что цвет волос его будущих племянников — это всего лишь малая плата за мирный договор. Да и тёмные волосы не так уж и страшны. Она и сама такая, не золотоволосая, как Фэда.
Ей почему-то вдруг вспомнились чёрные космы Игвара. На смотринах, когда она увидела его в Медовом зале, в одежде командора и с мечом, когда он не был лохмат и постриг бороду, Игвар выглядел так, что…
Вот же, глупая лягушатина! Нашла, о ком думать! Тьфу!
Олинн прогнала предательские мысли о зелёных глазах Игвара и полезла в лохань.
Долго нежилась в тёплой воде, потом высушила у камина волосы, а Ислид уложила их витиеватыми косами на затылке и переплела лентами. И пока она возилась с причёской, Олинн выяснила, что вёльва у них и в самом деле есть, но живёт она не в замке, а по дороге на юг, у озера, почти у самого Перешейка. И рассказала, как туда можно доехать.
Олинн подумала, что если выехать на рассвете, то за день на лошади туда доберёшься. А у вёльвы можно и переночевать, главное, захватить ей даров побольше. Потом Ислид ушла, девушки унесли лохань и тоже удалились, а Олинн осталась одна — маяться бездельем.
И как только Фэда может весь день ничего не делать?
Ну вышивать, ну поиграть на тальхарпе, поесть, поспать, пособирать бисер, а… дальше-то что? Да если бы она была дочкой эйлин Гутхильды, точно бы с ума сошла от такой скучной жизни!
И Олинн впервые затосковала по тому, что окружало её в Олруде. Суета на кухне, где вечно красная Исгерд гоняет своих помощниц. Ульре, раздающая задания. Конюшие, кузнец, оружейник, подводы, что привозят всякую снедь, и охотники с добычей: гусями и утками. Суета и беготня. Дворовые девчонки с корзинами ягод… В это время жизнь в Олруде бурлит и кипит, и некогда даже присесть. И даже когда закончится время заготовки, появятся другие дела. Женщины будут белить лён и ткать, соберутся пряхи и займутся шерстью, кожевник привезёт выделанные оленьи шкуры. Швеи будут стегать утиным пухом куртки и плащи, шить подушки и одеяла, чинить одежду. В это время варят эль из мёда и ягод и готовятся к празднику. Столько всего происходит в замке! А тут… тишина и четыре стены.
Она села у окна, но из этих покоев было видно только скалы, покрытые редколесьем деревьев, на которых сегодня Олинн впервые увидела жёлтые листья. Дождь шёл неторопливо и нудно, тучи обложили небо со всех сторон, и стало холодно. Настоящая осень. В этот год лето и так задержалось у них необычайно долго. Но сегодня показалось, что осень как никогда стремительно ворвалась в Илла-Марейну, за одну ночь отвоевав всё у лета. Ветра не было, болота утонули в белёсой дымке, а вершины скал скрыли низкие облака, и тоска по дому и прошлой жизни
