мелодию, ударяя в бубен всякий раз, когда молот с треском дробил очередной щит.
Всё это в мгновенье промелькнуло у Олинн перед глазами, и она даже не успела сразу понять всей нависшей над ней опасности. Но в тот же миг откуда-то из угла с музыкантами вынырнул раскрасневшийся бородатый герольд в праздничном одеянии. Он выудил из-под лавки длинный посох, стукнул им трижды по полу, требуя внимания, и натужно протрубил в рог. А затем крикнул зычно, так, что перекричал весь многоголосый хор пьяных гостей:
− Славные воины короля! С той стороны реки, где туманы густые и белые, как соболиная шкура, а болота орошает клюквенная кровь, к нам пожаловала красавица Олинн из неприступной крепости Олруд! Так поприветствуем красавицу-северянку и гостью нашего короля, да осенит его милостью истинный бог! И поднимем сегодня наши кружки за славного командора Игвара Нье'Айрха из клана Дуба, который взял неприступную крепость Олруд за одну ночь! Нет на Севере боле неприступных крепостей! Скёлль!
−Скё−ё−ё−л−ль! Скё−ё−ё−л−л−ль! Скё−ё−ё−л−ль! — проорали десятки пьяных глоток так громко, что под сводами забилось пульсом тяжёлое густое эхо.
Олинн даже уши зажал от испуга.
Снова протрубил рог, кружки застучали по столу, и музыканты подхватили веселье, с утроенной силой забренчав радостную мелодию.
Вот ты и попалась, лягушка глупая! Эх, Олинн, Олинн! Пришла сама прямо волку в пасть!
На неё уставились десятки глаз и за столами в какой−то миг повисла тишина, ничего кроме музыки. Герольд тронул Олинн за локоть и шепнул:
−Иди, поприветствуй короля.
А у неё ноги пристыли к полу. В Олруде, конечно, она видела пиры, но там было куда меньше народу, и она знала если не всех, то большую его часть. К тому же во главе стола всегда сидел отец, и ей нечего было опасаться. А здесь…
На неё накатила запоздалая волна страха и если бы не ощутимый тычок между лопаток, которым герольд подтолкнул её в сторону зала, она бы так и осталась стоять у двери как каменный истукан.
−Да иди же!
Олинн шла между столами, как будто во сне. Десятки жадных глаз сопровождали каждый её шаг, разглядывая и ощупывая всю с головы до ног, и ей бы очень хотелось, чтобы накидка была не такой прозрачной, а лучше вообще плотной, как кольчуга, чтобы защитила её от этих взглядов.
Она слышала сальные шуточки и шепотки, воины клацали языками и одобрительно крякали, и такого унижения ей раньше терпеть не приходилось. Она шла будто рабыня, которую ведут к продажному столбу для осмотра. Но всё, что она смогла сделать, это стиснуть зубы, сжать руку в кулак, потому что звезда уже нестерпимо жгла ладонь и смотреть в одну точку впереди — на алую скатерть королевского стола. Она просто должна туда дойти. Только бы не споткнуться!
Олинн прошла больше половины расстояния, и её глаза смогли, наконец, различить человека за королевским столом. Он действительно был в золотой короне, как она себе и представляла раньше. Но её внимание привлекла вовсе не корона. С каждым шагом Олинн всё внимательнее вглядывалась в лицо короля, и когда уже до стола осталось каких−то десять шагов, остановилась как вкопанная.
Это лицо ей было знакомо. Оно принадлежало тому командору, который её милостью чуть не упал с лошади! Это он подобрал её на дороге в Бодвар.
Так это был сам король Гидеон!
Король сидел расслабленно, и положив правую руку на подлокотник большого кресла с высокой спинкой, постукивал по нему пальцами. Перед ним стояли не кружки с элем, как у остальных, а бокалы с вином и блюда из серебра, я рядом лежали изящные нож и вилка. На блюдах не громоздились горы костей, и алая скатерть не была залита элем. Вид у короля был усталый и бесстрастный, и только взгляд тёмных глаз выдавал, что он рассматривает гостью с таким же интересом, как и она на него.
Король смотрел и молчал, и гости вокруг него тоже постепенно замолчали и уставились на Олинн. И, опомнившись, она быстро присела в полупоклоне, не зная, что ещё ей нужно делать перед королём.
− Д−добрый день… вечер, − пробормотала она тихо.
— Подойди ближе, — король чуть шевельнул рукой, подзывая её к себе.
Олинн сделала ещё несколько шагов и теперь уже могла хорошо рассмотреть своего неожиданного спасителя, возникшего из дождя по дороге в Бодвар. В этом кресле, без кольчуги и доспехов он казался моложе и стройнее. Длинные тёмные волосы, перехваченные золотым обручем короны, спускались волнами на плечи. Одежду из зелёного бархата украшала массивная золотая цепь, идущая от плеча до плеча, на которой висел хольмгрег с красным камнем посредине, совсем такой, какой она видела у Хейвуда. Вот только странным контрастом на его молодом лице выделялись тёмные глаза. Олинн не смогла бы объяснить, что в них было. Темнота. Усталость. Печаль. Или всё вместе? Лишь ощутила, как покалывает в ладони звезда и холодит руку.
Король продолжал рассматривать Олинн и молчать, а она, не зная, что делать дальше, перевела взгляд на сидящих рядом гостей. Стулья по обе стороны от короля были пусты, и за его столом никого больше не было. Единственный, кого узнала Олинн из других гостей — ярл Хельд. Он сидел первым за длинным общим столом по правую сторону от короля, и его лицо сейчас застыло в напряжении. Он, видимо, ждал, как король примет новую гостью. Но больше всего Олинн поразило то, что он совсем не удивился её появлению в этом зале, а значит…
Только сейчас она поняла, что её позвали сюда не случайно. Осталось лишь узнать, это служанка привела её по распоряжению Фэды, или же это король вспомнил экономку, которую подобрал на дороге под дождём, и захотел снова увидеть?
— Какое интересное совпадение − девушка из дождя и тумана, — наконец произнёс король. — Ну что же, будь моей гостьей, Олинн из Олруда. Подойди, не бойся. Сядь рядом. Развлечёшь меня, а то все эти победные кличи уже порядком надоели.
Он указал ей на стул рядом с собой, и, судя по вытянувшимся лицам тех, кто сидел неподалёку, это было что-то небывалое. Олинн не стала испытывать судьбу и возражать, а пробралась между столами. Ноги от страха так заледенели, что пока она шла, всё боялась потерять туфли. И всё-таки наступила на край такого непривычно длинного платья и едва не упала, но королевская рука подхватила её под локоть.
— Ох, простите, — пробормотала Олинн, чувствуя, как от смущения к лицу приливает кровь.
Пальцы короля
