крупными), он стал покрываться мурашками. Что-что, а пугался он сегодня предостаточно, даже надоело как-то. Несколько пунктов (с подпунктами) написанной на двух языках (английском и русском) инструкции давали понять, что, не кончив недельный курс обучения, к гальюну не стоило приближаться. Какие-то продувания, сбросы давления, необходимость для чего-то крутить какие-то краны. Все так сложно и непонятно. На всякий случай он прочитал английскую версию. Оказалось менее путано, но понимание, на что нажимать и что крутить, все равно не пришло. Тим прирос к унитазу, будто тот мог взорваться, если с него встать. Ему вспомнились байки, которые рассказывали друг другу Макс и его приятель в том августовском походе на яхте. Одна из них была про молодого подводника. Что-то он не там повернул, не так нажал – и все содержимое унитаза под давлением выстрелило ему в лицо. И все это – в подводном положении в автономке, где вымыться было весьма проблематично. Пришлось обтираться бумагой и собирать одеколон по всему экипажу. Тима вдруг осенило. Как он не подумал?.. Он еще раз пробежал глазами английскую инструкцию. Вот, точно – «submergence». Все из-за разности давлений в лодке и за бортом. А в надводном положении надо просто жать кнопку. Тим встал, на всякий случай отодвинулся подальше и, дотянувшись до кнопки, нажал. В унитазе рявкнуло, потом зашумело в трубах. Тим понял, что победил.
Когда он вернулся в кают-компанию, Юля сидела на прежнем месте в прежней позе и по-прежнему с джойстиком, а Драган и вставшая с кресла напружиненная Сталинграда заканчивали какой-то разговор.
– А Ева сидит внутри, держит ее на прицеле… Блин, и не могла раньше позвонить, тихушница…
– Хочешь, Вяткина возьми с собой, – предложил Драган.
– Автоматчика твоего? Чтобы он там точно войну устроил? Спасибо, обойдусь… – Сталинграда махнула рукой Тиму. – Всем пока. Я помчалась!..
– До свидания, – произнес мальчик, взглядом провожая девушку до дверей.
Почти сразу после ухода Сталинграды в каюту зашел мужчина в фартуке и с подносом в руках – невысокий, коренастый, смуглый, похожий не то на кавказца, не то на корейца, не то на индейца.
– Кефир! – приветственно махнул рукой Драган.
– Здравствуйте, – сказал Тим.
Кефир кивнул ему. Тим подумал, что внешний вид кока никак не вязался с его прозвищем. Кефир – это необъятный, огромных размеров незагорелый мужик с рыхлой кожей, с пузом-дирижаблем и с мясницким ножом за поясом. Интересно, почему все-таки Кефир?
– Нет, мне только сэндвичи. Картошку с грибами ему, – Драган показал на Тима.
Кефир, перешагнув через робота, опустил блестящий металлический поднос и подождал, пока Тим заберет с него тарелку с вилкой. Вилка лежала отдельно в кармашке полотняного чехла, в нем же были и свернутые салфетки.
– Спасибо, – немного смущенно пробормотал Тим.
– На здоровье, – ответил Кефир, потом повернулся к Драгану. – Я больше не нужен?
– Пожалуй. На сегодня все.
От жареной картошки, в которую были щедро накиданы темно-желтые лисички (где их взяли в феврале?), поднимался пар и шел сводящий с ума аромат. Сверху картошка была присыпана укропом, а на краю тарелки стояла маленькая плошечка со сметаной и лежали два куска ржаного хлеба. Рот Тима наполнился слюной.
– Ты ешь, – сказал Драган Тиму. – Не смотри ни на кого. Вижу, что голодный.
Тим кивнул и погрузился глазами, обонянием и вилкой в тарелку. На периферии восприятия он слышал, как Драган снова щелкнул зажигалкой, а потом сам захрустел принесенными сэндвичами. Потом он что-то сказал Юле. Потом у него зазвонил телефон, и Драган стал разговаривать с невидимым собеседником. О чем, Тим не прислушивался.
Кефир был мастером своего дела. Приготовленная им еда была даже вкуснее бабушкиной…
Не забыть ей позвонить. Мобильная связь тут есть. И когда они будут разговаривать про работу? Скорей бы уже…
– Что-то меня совсем прибило, – вдруг покачал головой хозяин каюты, отложив телефон. – Обдолбался, что хватит обосраться шестерым гиппопотамам. Спать пора, уснул бычок… Юля! – громко позвал он.
На этот раз девочка услышала сразу же. Наушники с джойстиком вновь упали на шкуру. Робот-пылесос на две или три секунды замер и осторожно пополз к гаджетам, как разведчик ползет через линию фронта.
– Слушай, я в постель, – сказал Драган. – Перекрывает меня…
Юля откинула рукой волосы с глаз, поднялась на ноги, молча дожидаясь, пока мужчина не самой твердой походкой подойдет к ней. Драган остановился возле Тима:
– Ты ужинай, парень, отдыхай пока, о работе поговорим завтра. Я попрошу, чтобы тебе показали каюту.
– Хорошо, – проговорил Тим. – Спасибо.
Значит, неприятный разговор откладывается. Это хорошо или плохо?
Драган оперся на девочку, как раненый на санитарку. Юля, и так худенькая, по контрасту с ним казалась совсем хрупкой, как хрустальный бокал на тонкой ножке.
Тим доел картошку, наколол на вилку последние кусочки грибов и только тогда понял, что объелся. А еще ему захотелось пить. Мальчик принялся оглядываться, но не увидел ничего, чем можно было бы утолить жажду. Ну не пить же из аквариума, как мультяшные братья Пилоты…
После того как Юля с Драганом ушли, в кают-компании стало тихо, как на воздушном шаре или как… Тим хмыкнул. Как на подводной лодке. Стараясь не греметь посудой, чтобы не вспугнуть тишину, он примостил тарелку на стеклянный столик, потянулся за пуховиком, достал из кармана телефон, несколько мгновений смотрел на горящий экран, а потом набрал бабушку. Она ответила почти сразу. Наверное, сидела рядом с телефоном и ждала, когда же внук соизволит позвонить.
– Алло…
– Бабушка, это я. Привет.
– Наконец-то. Как там у тебя дела, Тима?
– Да все нормально. Я… Я тут в городе. Только что поужинал.
– Поужинал? Ладно. Тебя берут на работу?
– Д-да, берут… Кажется… Не знаю, бабушка, – честно вздохнул Тим. – Мы будем завтра про это разговаривать.
– Завтра?.. А спать где будешь до завтра?
– Тут у них комната есть свободная. Мне там постелили. На диване… – вдохновенно соврал мальчик. – Всё в порядке. Не беспокойся.
– А я и не беспокоюсь. Боялась бы за тебя, ни в жизнь бы не отпустила. Скажи спасибо Сталинграде.
– Да, она хорошая.
– Человек с таким именем не может быть плохим, сразу понятно. Другое дело, что некоторые поступки бывают правильными, но плохими… Ты держись Сталинграды. Она правильная девка…
– Ага, бабуль…
– И веди себя там, чтобы ни мне, ни тебе краснеть не пришлось.
– Ага. Не придется, бабушка. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Тима.
Мальчик посидел, задумавшись. Почувствовал, как его потихоньку стало клонить в сон. Наверное, потому, что объелся. Да и день сегодня бесконечный. Еще утром он ходил в тот расселенный дом, а теперь… Выскользнувший из руки телефон с глухим
