Чей– то голос произнес:
– Вылезайте из воды.
Я открыл глаза. Приказ исходил от какого-то полицейского чина. Чуть позади него стояла Пэтси.
Этот полицейский был человеком средних лет. Его голос звучал спокойно, без всякой злости, но вряд ли пребывание в пруду длинноволосого типа в наручниках заслуживало поощрения.
– Вылезайте, – повторил он. – Давайте-ка, давайте.
– Не знаю, сумеет ли он, – озабоченно сказала Пэтси. – Его избили...
– Кто?
Пэтси взглянула на унылые группы людей в наручниках, сидевших на траве. Вид у бедняг был разочарованный – ни тебе пива, ни веселья и вообще чепуха какая-то...
– И у него ожоги, – добавила Пэтси. – Я не сумела остановить их.
Полицейский чин взглянул на мангал с тлеющими угольями.
– Нет, ожоги вот от этой решетки.
Один из полицейских нагнулся, чтобы поднять решетку, и сразу отдернул руку и принялся дуть на пальцы.
Меня это рассмешило.
Пэтси мой смех огорчил.
– Это не смешно, Александр, – сокрушенно-назидательно сказала она.
– Миссис Бенчмарк, вы знаете этого человека? – спросил полицейский чин.
– Да, конечно. – Пэтси сверху вниз смотрела на меня. Я старался ответить ей самым безразличным взглядом, готовый снести какое-нибудь очередное оскорбление. – Он... он мой брат.
Меня это сокрушило сильнее, чем все старания Грантчестера.
Пэтси увидела, какое действие оказали на меня ее слова, и заплакала.
Пэтси, мой непримиримый враг, заплакала.
Но вот она быстро смахнула с глаз слезы и сказала полицейскому, что могла бы в толпе футбольных фанатов найти тех, кто избивал меня, после чего полицейский чин и Пэтси ушли, а на их месте возник Сэртис, снова сдуру повеселевший.
– Где Гольден-Мальт? – ни с того ни с сего спросил он меня, глумливо улыбаясь.
Мне показалось, что еще немного, и он лягнет меня ногой в голову.
– Заткнись, – сказал я ему, – и не рыпайся больше, понял? Иначе Пэтси узнает, куда ты шастаешь вечерами по средам. Я назову ей точный адрес, да-да, адрес одного маленького домика на окраине Гвилфорда и имя той проститутки, что живет в этом домике. И зачем ты ходишь туда, Пэтси тоже узнает.
От испуга у Сэртиса отвисла челюсть, и глаза чуть не вылезли из орбит.
– Что? Как... Что? – заикался он. – Это неправда, я скажу ей, что ты врешь.
– Я платил тому, кто следил за тобой. – Настала моя очередь злорадно усмехаться. – Так что держи язык за зубами и не давай волю рукам. И если ты пока еще устраиваешь Пэтси, я не стану ее разочаровывать в тебе, понял?
У него был жалкий вид. Он попятился от меня, как будто боялся заразиться чумой. А у меня на душе полегчало, и яркие разноцветные огни среди деревьев опять понравились мне. Нет, что ни говори, а все-таки бывают в жизни приятные минуты...
* * *
Никто воочию не видел, как подвергся нападению и был надежно связан у себя в гараже Оливер Грантчестер. Его так быстро нокаутировали, что он и сам не успел не то что разглядеть, но и заметить своего обидчика. Когда его нашли, он уже успел прийти в себя. У него сильно болела голова от удара по затылку, а нос и челюсть оказались сломаны. Выяснилось также, что кто-то, когда Грантчестер был уже в нокауте, повредил его гениталии.
Знать бы кто. Да разве узнаешь? Экая досада!
Полиция поместила Грантчестера в тюремный госпиталь, где адвокату оказали врачебную помощь.
* * *
Пэтси еще раз успешно уладила дела.
Ее стараниями я был устроен в частную больницу, специализированную на лечении ожогов. Пожилая женщина-врач взялась за дело, несмотря на то, что был субботний вечер.
– Мой дорогой, – сказала она, – хорошего мало. Ваши повреждения причиняют вам сильную боль, но вы молодой, крепкий мужчина, и все будет хорошо.
В ход пошла биосинтетическая противоожоговая кожа и огромные повязки. Голосом доброй бабушки докторша говорила:
– Кроме того, у вас трещины в ребрах. Или скажете, их нет?
– Скажу – есть. Она улыбнулась:
– А теперь спать.
* * *
Лечение шло так успешно, что уже в шесть утра я набрал номер пейджера Криса, а через пять минут между нами состоялся разговор.
– Где ты пропадаешь? – почти сердито и обиженно сказал он.
Я все объяснил ему.
– Эта больница только для миллионеров! – ужаснулся Крис.
– Тогда забери меня отсюда или хотя бы привези какую-нибудь одежонку.
Крис привез мою собственную одежду, ту, что позаимствовал три дня назад, чтобы незаметно уйти с поминок. Когда он подъехал к больнице, я стоял, наблюдая, как серый рассвет возвращается на грешную землю. – Больничное одеяние не годится для визитов, – заметил Крис, когда мы приветствовали друг друга.
– У меня все отобрали прошлой ночью.
– Упросил бы их.
– Напрасный труд.
– Если честно, – немного смущенно сказал Крис, – не ожидал, что ты сегодня уже будешь на ногах.
– Мне так удобней, – кратко заверил я Криса. – С этим автобусом, должен сказать тебе, вышло здорово.
– А то нет? – широко улыбнулся Крис.
– А вообще – как все было? Рассказал бы.
Он вытащил из машины сумку с одеждой и подошел к тому окну, возле которого стоял я. Лицо Криса сияло от удовольствия. Высокие скулы, светло-каштановые волосы, блестящие карие глаза – озорная физиономия. Важное или тем более торжественное выражение лица было несвойственно ему. Рассказывая о событиях субботнего вечера, Крис не мог удержаться от смеха.
– Те бандиты, что напали на тебя из кустов, настоящие громилы, скоты. Я сразу понял: вот они – те, кого я искал. Если честно, Ал, я с ними не справился бы. Не больше, чем ты.
Я кивнул, признавая правоту слов Криса.
– Ну, я и подумал, – продолжал Крис, – что лучше всего вызвать наряд полиции, чтобы окружить эту сволочь. А для начала я укрылся за высокой деревянной оградой сада и нашел там такое место, откуда мог видеть сквозь кусты, что творится в саду, благо света там было, сам знаешь, вдосталь. Смотрю, эти четверо привязали тебя к дереву. Один надел перчатки. А тут еще трое подошли. Всего семеро, а с семерыми в одиночку тем более не управишься, сам понимаешь.
– Разумеется, – сказал я.
Этих троих я сразу узнал. Жирного верзилу, адвоката, я видел на похоронах твоего отчима.
– Да, – подтвердил я.
– Ну, Сэртиса-то я знаю как облупленного.
– Да.
– А третья была его жена. Я кивнул.
– Смотрю, тебя уже бьют. Тут я помчался к бару и давай звонить оттуда в полицию. Здесь, говорю, творится черт знает что, а эти болваны мне – черт знает что творится каждую субботу вечером. Однако спросили, где я нахожусь и откуда звоню. Я к бармену: так, мол, и так, чей это дом, где в саду горят огни? А он мне – мистера, говорит, Оливера Грантчестера, известного адвоката. Сообщаю об этом полиции, а им хоть бы что. Ах, вы, думаю, идиоты! И, ей Богу, просто не знаю, что же мне делать.
Я тоже не знал бы, подумал я.
– Вдруг к бару подкатывает этот автобус, с жизнерадостными психами в оранжевых шарфах. Фанаты, конечно, поперли в бар, и тут я думаю, манна небесная! Выбегаю из бара, смотрю – половина оболтусов еще в автобусе, кричу им – тут рядом пиво задарма, а сам – на место водителя и вперед, напролом сквозь ограду, прямехонько в сад известного адвоката мистера Грантчестера.
– Номер удался, – сказал я. Удался-то удался, но...
– Не стоит вспоминать, – сказал я.
– Попробуй забудь такое, – поежился Крис.
– Главное, что ты пришел вовремя.
– Хорошо еще, что нагрянули эти болваны из полиции. Да сколько сразу! – Крис, а что ты сделал с Грантчестером? – спросил я.
– Легонько пнул его разок куда надо.
Да, вспомнил я, башмаки у Криса и без каблуков были довольно боеспособные.
– Ну и малость подправил ему рожу кастетом, – добавил Крис. – Негодяй негодяю рознь. Одно дело боксерские перчатки, а другое – жечь людей... Скотина! Хорошо еще – не убил его совсем.
– Полиция интересовалась, не знаю ли я, кто связал Грантчестера. Откуда же, говорю, мне знать, когда я лежал в пруду?
Крис рассмеялся:
– На тебя стоит работать! Понадоблюсь – звони. За Грантчестера – премия.
* * *
Пэтси молча вошла ко мне, когда я сидел на краю постели, одетый в брюки и рубашку, и чувствовал себя прескверно. Кому-кому, а Пэтси я предпочел бы не попадаться на глаза в таком состоянии.
– Уйди, – сказал я, и она ушла.
Первым человеком, возникшим в дверях после ухода Пэтси, оказалась медсестра, до зубов вооруженная шприцами и ампулами.
* * *
Еще до полудня меня посетил полицейский инспектор Вернон, которого, как выяснилось, я видел в саду.
– Миссис Бенчмарк сказала мне, что вы уже одеты, – начал он, не подавая мне руки.
– Вы хорошо ее знаете?
– Она патрон местных благотворительных обществ, помогающих полиции. – Вот как?
Я стоял у окна, и инспектор подошел ко мне и встал рядом. В небе стремительно неслись облака. Мне нравились такие дни в горах.
– Миссис Бенчмарк говорит, что мистер Грантчестер, также один из наших патронов, подговорил четверых мужчин напасть на вас.
