зарождаться отношения с девочкой из класса…
3.01.1964 г.
Вадька, здравствуй!
Вчера забежала в магазин, в котором не была уже полвека, и купила новогоднюю открытку. Хочу тебя поздравить с Новым годом этой открыткой (ничего, что я уже поздравила, правда?!). Вот основная причина моего письма.
В школе творится что-то страшное. Дело в том, что пожарники запретили ставить нам елку на третьем этаже. Обсуждали, решили сделать вечер без елки, в конце концов поставить ее на первом этаже.
Но опять же большое НО. Видите ли, какой-то «шишка» по культуре (не знаю даже как его назвать, нам точно тоже не сказали) заявил, что никакие вечера в школе проводить не будут, даже выпускной.
Представляешь, как глупо. Спросишь, почему так сделали, да потому, что мы должны, видите ли, приобщаться к массам, т. е. ходить на танцы, смотреть на пьяные рожи. Извини, но больше никак нельзя назвать. У нас не танцы в «Юности», а что-то страшное. Парни всегда пьяные, неопрятные, от одного несет клеем, от другого – водкой, от третьего – табаком, в общем – ужас. Один раз была, и то ушла. Вот когда мы остаемся нашим танцевальным коллективом, тогда мне на остальных, как говорится «чихать». Я нахожусь в кругу своих и не хочу, чтобы на меня смотрели, а ни только приглашали парни в таком виде.
В общем, сделали нам фокус. Просто жалко все труды, как личные (костюм), так и общественные. Все было уже готово и вот. Вот досада-то. Теперь весь Новый год придется сидеть дома, т. к. в «Юность» я на танцы не собираюсь, представляю, что там будет в праздничные вечера! Вот еще не знаю, как пройдет 31 декабря. Думаю, что тоже дрянь. Хотелось провести Новый год как-то необыкновенно, вот, пожалуйста, получилось как раз необыкновенно. Хоть бы уж была хорошая погода. Все каникулы буду пропадать на катке. А если будет холодно, как сейчас, то…… Ну, ладно, скажешь, вот расплакалась, испортила мне настроение. Ладно. Еще раз желаю всего, всего только счастливого.
До свидания.
Крепко целую. Нина.
2.01.1964 г.
Вадик дорогой, милый, здравствуй!
Получила твое письмо 1 января 1964 г. Первое письмо в новом году. Поздравление, как видишь, пришло в назначенный срок, «мерси». Вот и прошел еще один год, ужасно быстро летит время.
Новый год провела, как обыкновенный праздник, ничего особенного. Все ждали чего-либо необыкновенного от Нового года, и получили это необыкновенное (я о вечере). С вечером получилось, как нельзя хуже. Пришли мы на вечер 30 декабря прошлого года. Да, я не сказала, вечер-то мы все-таки отвоевали. Я уже писала, что нам не разрешили его делать. Ходили наши одиннадцатиклассники (на их совести лежал вечер) к какому-то главному, и кое-как разрешили и провести вечер в школе, и даже поставить елку на третьем этаже.
Так вот, пришли мы на вечер. Настроение у всех было праздничное, в общем-то, отличное. Мы с Ольгой были в костюмах, ты знаешь, в снежинках. Люда была в обыкновенном платье. Получилось так, что она не смогла сшить костюм. Ну, мы ей простили, хотя она чуточку подорвала наши планы. Наши костюмы получились хорошими, вопреки нашим ожиданиям. Я была вся «блестящая», т. к. на мокрое накрахмаленное платье насыпала снег. Когда платье высохло, оно все блестело и сверкало. На белые перчатки я тоже сыпала блеск, но они хуже блестели, наверное, на капрон снег плохо пристает (я их не крахмалила). Ольга тоже «блестела», «переливалась», но не за счет снега и блеска, а за счет блестящих украшений, бус, браслетов, лент и прочих вещей, нашитых на платье и одетых на голову.
Первым, кто испортил мне настроение, был Генка Данилов. Он, если ты помнишь, учился в нашем классе. Увидел он нас на втором этаже. Подошел, и мы увидели, что он «в праздничном виде». Пьяный, он начал сыпать мне комплименты, поздравлять с Новым годом, и в конце своей речи полез со своими лобзаниями. Этого еще не хватало. Мы быстро ушли, вернее, отошли от него, и договорились не отходить друг от друга. Мы сели на третьем этаже и болтали. Вдруг опять он. Идет, увидел нас, подходит и просит девочек оставить нас вдвоем. Никуда, конечно, они не пошли, не пошла и я с ним, но он предупредил, что это к худшему. Ту я совсем растерялась. Я ужасно боялась, хотела уйти вообще с вечера, т. к., как знаю его, от Генки можно было все ожидать, тем более сейчас, когда он в таком виде. Когда он учился еще, он делал все, чтобы я была одна. Он наводил на меня сплетни, чтобы мальчишки отходили от меня. Он избивал тех, кого видел со мной (из мальчиков), он даже мне однажды сказал, что сделает то, что надумал: сделать так, что около меня останется лишь он. Но он не добился своего, наверное, потому что ушел из класса и связался с «хорошими девушками» из нашего «милого» общежития.
Настроение было опущено, стразу испортилось. Начались танцы, он приглашал, но я не пошла, по его лицу я предчувствовала бурю. Он следил, где я буду, с кем танцую, что говорю, как говорю, куда пошла. В общем, вечер для меня начался «превосходно». Вдруг пришел директор, и вечер был закрыт. Почему? Да, потому что в 11а классе нашли гору выпитых бутылок, а в общем-то, все почти мальчишки были выпиты. Наши семь мальчиков, тоже входили в число нетрезвых, но они были в костюмах «великолепная семерка» и маски скрыли все.
Вечер кончился, вернее был закрыт в 11-м часу. Была хорошая погода, к счастью, и мы пошли гулять. Кое-как ушла из школы, т. к. была под наблюдением Данилова. Была рада, что кончился вечер, в то же время было жалко все трудов мальчишек и девочек. Ведь вечер, украшения, освещение и все, все было сделано своими руками. Было положено столько сил, что хотелось реветь от обиды и на директора, и на ребят. Уж если они пили, так уж пили бы незаметно, тоже мне….
Говорят, что хотят сделать вечер завтра, 3-го января, но это будет уже не вечер, т. к. многие не придут, а кто придет, то придет с «отличным» настроением. Не знаю, что будет, думаю, что ничего не будет вообще.
Тебе, может быть, покажется все, что написала про Д. Генку, диким, но не обижайся, пишу откровенно. Может быть чего и не нужно было писать. Просто привыкла все тебе выкладывать, не знаю к лучшему это или к худшему.
