- Пусть это не очень этично, но это гораздо лучше, чем сидеть и ждать в надежде, что дело окажется фикцией.
- А как объяснить эту фотографию?
- Тут уж ничего не поделаешь. Какое-то время она будет портить нам жизнь, но ведь это было семь лет назад, а рехнуться может любой. Мы изобразим дело так, будто бы Маттис в те годы был примерным гражданином, а маньяком стал позже, сейчас.
- Да, сейчас он маньяк.
- Да. Сейчас он как раненый пес, загнанный в угол. Ты должен убедить его свернуться калачиком на коврике и заскулить. Я думаю, он тебя послушает. Я думаю, от него мы узнаем, правда ли это.
- Хорошо, но как я его найду?
- Мой человек как раз над этим работает. Использую некоторые каналы, и мы выйдем на него. Будь готов выехать в воскресенье.
Барр по-прежнему улыбался, глядя в окно. Ему бы хотелось встретиться с Маттисом. Коул не спеша потягивал свою воду.
- На Грентэма есть что-нибудь?
- Ничего существенного. Мы прослушиваем его и наблюдаем, но ничего стоящего. Говорит по телефону со своей матерью и с парой девиц, так, ерунда, докладывать не о чем. Много работает. В среду уезжал из города и в четверг вернулся.
- Куда он ездил?
- В Нью-Йорк. Наверное, работает над какой-нибудь статьей.
Клив должен был стоять на углу Роуд Айленд и Шестой авеню точно в 10 вечера, но его там не было. А Грей должен был мчаться вниз по Роуд Айленд, пока Клив не поравняется с ним, так что если действительно кто-нибудь следил за ним, то подумал бы, что он просто водитель-лихач. Он мчался вниз по Роуд Айленд, пересек Шестую на скорости пятьдесят миль в час, ища глазами голубые огни полицейской мигалки. Но их не было. Он развернулся и через пятнадцать минут вновь мчался как угорелый вниз по Роуд Айленд. Наконец-то! Он увидел синий свет мигалки и остановился у обочины.
Но это был не Клив. Это был белый полицейский в очень раздраженном состоянии духа. Он резко потребовал водительские права Грея, проверил их и спросил, не пьян ли он.
- Нет, сэр, - сказал Грей.
Полицейский выписал штраф и с достоинством протянул его Грею, сидевшему за рулем. Грей все еще тупо смотрел на квитанцию, когда услышал голоса, раздававшиеся со стороны заднего бампера. Появился еще один полицейский и стал о чем-то препираться с первым. Это был Клив, и он хотел, чтобы белый полицейский отменил штраф, но тот объяснил, что квитанция уже выписана и что только сумасшедший ездит на скорости 60 миль в час по перекресткам. Клив сказал, что водитель - его приятель. Тогда научи его ездить, пока он не убил кого-нибудь, сказал белый полицейский, сел в свою патрульную машину и отъехал прочь.
Клив весело хихикал, заглядывая в окошко к Грею.
- Извините, - сказал он с улыбкой.
- Это все из-за тебя!
- А ты снижай скорость в следующий раз.
Грей швырнул талон на дорогу.
- Нужно срочно поговорить. Ты сказал, что Садж слышал, как ребята из Западного крыла говорили обо мне. Это верно?
- Да.
- Хорошо. Мне нужно узнать от Саджа, говорили ли они о других репортерах, особенно из "Нью-Йорк таймс". Мне нужно знать, кого они еще считают замешанным в эту историю.
- И это все?
- Да. Но мне нужно это как можно быстрее.
- Следи за скоростью, парень! - сказал Клив громко и пошел к своей машине.
Дарби оплатила счет за номер на следующие семь дней, частично потому, что ей хотелось иметь знакомое место, куда можно вернуться в случае необходимости, частично же потому, что ей нужно было где-то оставить кое-какие купленные ею вещи. Грешно было бежать и оставлять что-то позади себя. Одежда была не особенно шикарная, та, что обычно носят студентки приличных юридических факультетов, но в Нью-Йорке все это стоило еще дороже, и хорошо было бы кое-что сохранить. Ей не следовало рисковать из-за этого, но ей нравилась комната, нравился город и не хотелось расставаться с одеждой.
Пора было бежать опять, и она будет путешествовать налегке. Захватив с собой маленькую брезентовую сумку, она стремительно вышла из Св. Морица и села в ожидавшее у дверей такси. Была пятница, около 11 вечера, и авеню Сентрал Парк Сауз была оживленной. На противоположной стороне улицы стояли вереницы лошадей и колясок в ожидании желающих совершить короткую прогулку по парку.
За десять минут такси доставило ее на угол Семьдесят второй и Бродвея, что, конечно, вело не туда, куда ей требовалось, но зато сбивало со следа преследователей. Она прошла шагов тридцать и спустилась в метро. Она изучила карту и книгу маршрутов и надеялась, что сможет легко разобраться в этом. Метро было не лучшее место, так как она никогда им не пользовалась, наслушавшись всяких связанных с ним историй. Но это была бродвейская линия, самая широко используемая на Манхэттене и, согласно слухам, относительно безопасная. Если уж над землей ее подстерегает столько случайностей, то в метро не будет хуже.
Она ждала рядом с группой подвыпивших, но прилично одетых подростков, и через пару минут подошел поезд. Он не был переполнен, и она села возле средней двери. Глядя в пол и держа сумку, она успокаивала себя. Она глядела в пол, но по темным теням изучала ехавших людей. Этой ночью ей везло. Ни уличной шпаны с ножами, ни нищих, ни извращенцев, по крайней мере, ничего такого она не заметила. Но все это действовало на нервы, так как она была здесь новичком.
Подвыпившие подростки вышли на Таймс-сквер, а она вышла на следующей станции. Никогда раньше она не видела Пэнн Стэйшн, но сейчас было не время для осмотра достопримечательностей. Может быть, когда-нибудь она сможет вернуться и провести месяц, наслаждаясь красотой города, не оглядываясь ни на Хромого, ни на Худого, ни бог знает на кого еще. Но не сейчас.
Оставалось пять минут до поезда, и она нашла его, когда посадка уже началась. Она опять села в конце вагона, незаметно рассматривая каждого пассажира. Знакомых лиц не было. О, пожалуйста, пусть они потеряют ее след во время этого безумного бегства! И опять ее ошибка - кредитная карточка. Она купила четыре билета в кассах в О'Харе, пользуясь карточкой "Американ экспресс", и они умудрились узнать, что она в Нью-Йорке. Она была уверена, что Хромой не видел ее, но он был в городе и у него, несомненно, были друзья. Может, у него их целых двадцать. Нет, она не была уверена ни в чем.
Поезд отправился с опозданием на шесть минут. Он был наполовину пуст. Она достала из сумки книжку и притворилась, что читает.
Спустя пятнадцать минут они остановились в Ньюарке и она вышла. Все-таки она везучая девушка. На станции было полно такси, и через десять минут она была в аэропорту.
Глава 34
Стояло субботнее утро, и Королева была во Флориде, собирая у богачей деньги. Погода стояла ясная и холодная. Он хотел встать поздно и во что бы то ни стало поиграть в гольф. Но уже в семь он сидел за своим рабочим столом в полном параде и выслушивал предложения Флетчера Коула о дальнейшем распорядке дня. Ричард Хортон и Генеральный прокурор уже имели беседу с Коулом, и теперь вид у него был расстроенный.
Дверь открылась, вошел Хортон. Они обменялись рукопожатием, и Хортон присел к столу. Коул стоял рядом, и это раздражало Президента.
Хортон был однообразен в скучен, но это был искренний человек, умевший тщательнейшим образом все обдумать, прежде чем начать действовать. Он взвешивал каждое слово. К Президенту он был лоялен, и можно было смело довериться его здравому смыслу.
- Мы серьезно рассматриваем возможность формального расследования судом присяжных гибели Розенберга и Дженсена, - начал он монотонным голосом. - В свете случившегося в Новом Орлеане мы считаем, что этим необходимо заняться немедленно.
- Но ФБР уже ведет расследование, - сказал Президент. - По этому делу у них задействованы триста агентов. Почему мы должны вмешиваться в это?
- Они расследуют дело о пеликанах? - спросил Хортон, заранее зная ответ. Он знал, что в этот самый момент Войлс находится в Новом Орлеане и с ним множество агентов. Он знал, что они уже опросили сотни людей и собрали кипы бесполезных показаний. Он знал также, что Президент попросил Войлса прекратить дело и что Войлс не сказал Президенту всего.
Хортон никогда не упоминал при Президенте о деле о пеликанах, и тот факт, что Президент знает о нем, просто изводил его. Сколько еще человек знает о нем? Вероятно, тысячи.
- Они ведут расследование во всех направлениях, - сказал Коул. - Они дали нам копию почти две недели тому назад, и отсюда мы сделали вывод, что они этим занимаются.
Это было как раз то, что Хортон ожидал от Коула.
- Я глубоко убежден, что администрация должна немедленно взяться за расследование этого дела. - Он говорил так, как будто выучил все это наизусть, и это раздражало Президента.
- Зачем? - спросил Президент.
- А что, если дело бьет в точку? Если мы ничего не предпримем, а истина в конце концов выплывет наружу, последствия могут быть непоправимыми.
- Скажите честно, вы верите, что это правда? - спросил Президент.
