— Ну почему, почему все так? — в праздник Рождества Изабель сидела в постели и часто сморкалась в платок. — И как такое могло получиться? Я уже сто лет не простужалась!
Бронсон вручил ей огромный стакан апельсинового сока и две таблетки аспирина.
— А теперь вот простудилась, — сказал он, глядя, как Изабель глотает лекарство. — Будем надеяться, что это не грипп.
— О нет, только не грипп! — воскликнула принцесса. — Через семь дней нам надо улетать, а мне и семи недель не хватит на сборы!
— Не думаю, что ты можешь сейчас заниматься всем этим. Во всяком случае, не в таком состоянии.
— А я отказываюсь оставаться в таком состоянии, — жалостно просипела Изабель. — Я не могу оставаться в таком состоянии. Черт побери, Бронсон, ведь сегодня же Рождество!
— И мы проводим его вместе, как и собирались.
— Только без сарказма, пожалуйста.
— Никакого сарказма. Просто сегодня Рождество, а мы вместе.
— Я выгляжу ужасно, — сказала принцесса, прикасаясь к своему покрасневшему носу. — И при этом еще хриплю.
Дэниел улыбнулся:
— Да, мы вместе, но я не говорил, что мы веселимся.
— Так бы и запустила в тебя подушкой. Только боюсь, что ты от меня заразишься.
— А хотелось бы, — сухо заметил Бронсон. — Но если я еще раз отложу эту чертову поездку, то случится международный скандал.
Она откинулась на своих подушках, нашпигованных микробами. Жалость к себе была безмерной. И как он вообще может говорить об этой дурацкой поездке, когда она чувствует себя такой несчастной? Ну просто все вокруг идет наперекосяк! И мысли роятся в голове, как пчелы в растревоженном улье. У Изабель было такое чувство, будто чья-то вражеская армия начисто сокрушила все ее бастионы, а защитники их бежали.
— Тебе надо находиться со своей семьей, Бронсон, а не торчать тут со мной, в этой ужасной квартире.
Он бросил взгляд на часы, висевшие на противоположной стене.
— Ты права. Если я сейчас выеду, то как раз к обеду попаду в Монток.
— Вот и отлично, — огрызнулась Изабель, хотя и поняла, что он пытается подшутить над ней. Но ей не хотелось шуток. — Брось меня тут одну. В самом деле, чего тебе стесняться? Ведь Мэксин оставила меня, и вот теперь ты собираешься сбежать.
— Мэксин тебя не оставляла. Ты сама велела ей уходить.
— Да, но я и не думала, что она воспользуется моим предложением. — Изабель прекрасно знала, что Мэксин с Иваном собирались на обед к его дочери. Всю предыдущую неделю ирландка кормила босса и его семейство всякими деликатесами собственного приготовления, и теперь Наталья решила отблагодарить ее, устроив рождественский пир.
— Не предлагай то, чего не можешь дать людям, принцесса. Это первое правило бизнеса.
— Я не занимаюсь бизнесом, — бросила Изабель, доставая новый платок.
— Ну и вредина же ты, когда болеешь! Глаза ее моментально наполнились слезами.
— Ну вот, ты уже сердишься. Так я и знала. Наверное, вся твоя семья злится на меня сейчас.
Дэниел присел на край ее кровати.
— Знаешь, одно из преимуществ большого клана? Никто не замечает твоего отсутствия.
Изабель махнула платочком в сторону гостиной:
— Я успела все купить. Там, на столе, в упаковке. И вот на тебе! Даже некому подарить. — Она разрыдалась.
— Черт возьми, принцесса, прекрати реветь. — Дэниел терпеть не мог, когда она плакала. В эти минуты он становился неуклюж и вся его мужская удаль куда-то исчезла. — Денька через два ты пойдешь на поправку, и мы отправимся к предкам в Монток.
— Т-ты сделаешь это ради меня?
— Конечно, — сказал Дэниел. — Хочешь лично вручить свои презенты, так и сделаешь это сама.
— Ах, Бронсон… — И она снова залилась слезами, отчего Дэниел готов был рвать на себе волосы. Несколько последних дней беседы с ней казались ему подобием американских горок: то медленно вверх, то камнем вниз. Он чувствовал себя пассажиром хлипкой, стремительно мчащейся по рельсам тележки без пристежного ремня.
— Ну и что? — спросил он, меряя шагами комнату. — Что такого случилось? Я понимаю, конечно, как неприятно болеть под Рождество, но это же еще не конец света!
Принцесса заплакала еще сильнее.
— Все, я вызываю доктора, — заявил Дэниел, направляясь к телефону. — У тебя просто приступ лихорадки. — Ничем иным он не мог объяснить происходящего. Либо лихорадка, либо знаменитое на весь свет проклятие княжеского рода Перро.
— Бронсон, не надо доктора! — всхлипывая, попросила Изабель. — Я плачу оттого, что заболела, так и не успев найти для тебя подходящий подарок. А я так долго искала, искала что-нибудь большое и хорошее. Я даже у Кэтрин спрашивала совета. Я думала, что у меня есть еще несколько дней, чтобы выбрать настоящий подарок, но тут заболела и… — Так и не сумев сказать больше ни слова, Изабель махнула рукой.
Бронсон посмотрел на медальон, висевший у него на шее.
— Я всегда полагал, что к Святому Кристоферу относятся несправедливо. Когда я учился в школе, у меня было его изображение. Просто здорово, что он снова у меня.
— Это покровитель путешественников.
— Знаю. — Ему и в самом деле понравился медальон. Он значил для Дэниела гораздо больше, чем любой самый дорогой свитер или кожаный кейс, которые Изабель могла бы купить в модном, но похожем на все прочие магазине. Как жаль, что сама она не понимает этого!
— Я подумала, он поможет тебе справиться с твоей проблемой.
— Ну, для того, чтобы помочь мне, нужен святой Иуда.
Изабель нахмурилась:
— Святой Иуда?
— Да. Покровитель безнадежно больных.
— А я ничего не боюсь, — промолвила она, то и дело всхлипывая. — Могу летать на чем угодно. На «конкорде», на «кукурузнике», даже на вертолете. — В конце концов слова ее стали совершенно неразличимы за всхлипываниями, и она откинулась на подушки, снова хватаясь за платки.
— Вот спасибо тебе, принцесса! — съехидничал Дэниел. — Ты просто редкая эгоистка.
Она посмотрела на него удивленно.
— Наверное, тебе тоже пришлось немало побегать по магазинам. Ведь у тебя столько родственников, и вообще…
— Да, — ответил он. — Я не умею быстро делать покупки.
Изабель ждала, нетерпеливо постукивая ногой об ногу под одеялом. Дэниел тупо смотрел на нее.
— Если ты нарочно решил помучить меня, Бронсон, то у тебя это отлично получается.
Он хлопнул себя по лбу ладонью:
— Черт! Ты же ждешь подарка!
Изабель гневно сверкнула глазами:
— Да, разумеется, особенно если учесть, что ты забыл поздравить меня с днем рождения.
— Я не забыл, принцесса. Я даже не знал, что это твой день рождения, пока ты мне не сказала.
