Вошел контролер, развернул наручники.
Ах, как засверкали глаза Синего! Ах, что бы он сотворил сейчас с этими проклятыми следаками! Если бы только мог…
– Слишком много эмоций, Грызлов, – усмехнулся Турецкий, глядя, как защелкиваются наручники за спиной у Синего. – Зря сверкаете. Я вам для начала собираюсь вменить сто двадцать шестую-вторую, касающуюся похищения людей группой лиц с применением насилия, и сто тридцать первую-первую: изнасилование с использованием беспомощного состояния потерпевшей. Я сказал: для начала. И об этом через телевидение оповещу ваших коллег по профессии. Так что думайте. И не опоздайте. У вас ведь насильников, насколько мне известно, не любят, не так ли? Не сознаетесь вы, Грызлов, успеют сознаться другие. И тем получат снисхождение. И еще запомните: у вас нет тех, кто станет вас защищать и оберегать. В своей жизни, Алексей Евгеньевич, вы сумели вырастить только врагов. Ничего не поделаешь, такая она у вас, ваша жизнь…
Игорю Кирюхину не повезло с погодой. Ввиду низкой облачности и разыгравшейся пурги вылеты отложили на неопределенное время. Метеослужба Шереметьева время от времени информировала пассажиров ранних рейсов, что ожидается улучшение погоды. Обещали, что метель скоро должна прекратиться, а уж аэродромные службы не подведут. Они были полны оптимизма, эти милые барышни, сидящие в справочной и дублирующие сообщения о ближайших прогнозах.
Однако стоило взглянуть на небо глазом нормального москвича, чтобы сразу понять: липа все эти утешения. Обложило так, что и через сутки может не кончиться. И это было очень погано.
Зная, что менты, если уж взялись, теперь не отстанут, Игорь избегал толкаться среди ожидающих вылета.
Когда ты отчетливо понимаешь, что тебя ищут, каждый случайный косой взгляд воспринимается как надвигающаяся опасность. И чтобы зря не трепать себе нервы и еще потому, что регистрация пассажиров на Ларнаку все не объявлялась, Игорь пошел на автомобильную стоянку, куда загнал по прибытии в аэропорт свою «девятку», забрался в нее и решил немного вздремнуть.
Он и не знал теперь, что лучше. Когда примчался сюда, было еще слишком рано. До начала регистрации не меньше трех часов, ну а потом стали откладывать и откладывать, видно, и сами не были уверены в своих же обещаниях. Конечно, пройди он регистрацию, сидел бы в одном из баров и пивко потягивал. Но зато там могла ожидать его другая опасность: нагрянули бы менты, обшарили все углы и в конце концов, как ни прячься, обнаружили бы.
В этом смысле нынешняя ситуация вроде бы получше: когда начнется регистрация, народ хлынет валом, каждого не ощупаешь. Тем более что его наверняка станут искать среди улетающих на Канары. Это если начальство «Вихря» раскололось. А этот рейс – позже.
Словом, можно дремать, успокаиваться, время от времени наведываясь в справочную…
Сходив еще пару раз в здание аэровокзала, он старался проявить максимум осторожности, даже ушанку завязал под подбородком и сильно сутулился, но и не так, чтобы обращать на себя внимание. Девочка в справочной обрадовала, сообщив, что, по мнению метеослужбы, в облачности наметилось прояснение и, скорее всего, через час начнется регистрация его рейса.
Поблагодарив, Игорь остановился у красочного плаката, на котором были изображены те края, куда он собрался лететь: синее море, золотой пляж, загорелые женские тела в немыслимых купальниках, виски со льдом в хрустальных стаканах, пальмы и полнейший кайф. Господи, есть же мир, где не висит сплошная облачность, не метет пурга и за тобой не гоняются менты!…
На улице он посмотрел на низкое серое небо и даже удивился: где это им удалось разглядеть просвет? И он снова отправился на платную стоянку, к своей машине.
То, что так огорчало Кирюхина, несказанно радовало сыщиков. Отложенные рейсы означали, что беглец, уж во всяком случае отсюда, из Шереметьева, не мог покинуть страну. Если действительно не врал и собирался это сделать. Впрочем, именно в данном случае никто не сомневался в его намерениях отдохнуть на теплых морях. Но, понимая, что вспугнутый преступник вполне может изменить свои планы и, к примеру, отъехать в ближнее зарубежье или улететь в другой город и уже оттуда рвануть за границу Саватеев, следуя указанию Грязнова, прямо с раннего утра отправил факсы с фотографией Кирюхина во все линейные отделы милиции вместе с требованием немедленно вручить копии оперативным сотрудникам – в первую очередь на железнодорожных вокзалах и в аэропортах Шереметьево, Домодедово и Быково.
Вместе с Карамышевым и тремя сотрудниками своего отдела Николай выбрал самую тяжелую точку – международный порт. И сразу по прибытии все пятеро обошли таможенные смены, оставляя перед каждым работником на его стойке оттиск физиономии беглеца. Радовало, что регистрацию постоянно откладывали, и один из оперов прочно обосновался у справочного бюро, наблюдая за теми, кто интересовался вылетом.
Другого оперативника Саватеев отправил проверить автомобильные платные стоянки. Было известно, какая машина у Кирюхина – красная «Лада-девятка». Подольские сыщики, упустившие беглеца, сообщили номер его автомобиля, которого не оказалось на той стоянке, где, по свидетельству сотрудников «Вихря», он обычно держал машину. Это обстоятельство лишний раз подтверждало, что Кирюхин имел все основания избегать встречи с представителями правоохранительных органов. Сторож на стоянке, кстати, заявил, что хозяин «девятки» забрал ее в середине ночи, ближе к утру, и был он с чемоданом, будто собрался в командировку.
И вот теперь оперативник медленно обходил длинные ряды машин, припаркованных по обе стороны подъездной трассы к зданию аэровокзала. А впереди были еще две крупные платные стоянки слева от трассы и справа, у гостиницы, подальше.
Пройдя ряд до конца и не обнаружив искомого номера, в то время как красных «девяток» он успел встретить три штуки, оперативник возвращался к выездным воротам первой стоянки. А внутри, за оградой, беспрерывно работал колесный трактор, расчищая проезды между рядами застывших и заснеженных автомобилей. Он не обратил внимания на пожилого человека, сутулого и прихрамывающего, идущего от аэровокзала тоже к стоянке. Народу вообще было много – все время, несмотря на непогоду, подъезжали и отъезжали машины, автобусы, округу окутывали волны выхлопных газов от пробуксовывающих машин. Та еще атмосфера! Неудивительно, что народ вообще старается закрыть лица шарфами. Как в душегубке.
Он и не собирался на пожилых людей обращать внимание, этот оперативник, потому что его клиентом был молодой и высокий парень, спортсмен. А «фейс» его – вот он, в кармане.
Зато он увидел спешащего куда-то своего коллегу. Тот как бы делал ему какие-то знаки, но – осторожно, словно чего-то опасаясь. Оперативник прибавил шагу, не понимая этой игры.
Они встретились, будто невзначай, у припаркованной у обочины машины.
– Не обратил внимания? – тут же спросил коллега.
– На кого?
– Да вон на того мужика, – он показал в спину сутулого прохожего, сворачивающего на платную стоянку.
– А что в нем необычного? Какой-то старый хрен…
– А я его от справочной веду. Чего-то не то показалось. И девка ему улыбалась, когда отвечала. Ну как знакомому уже. Я-то не мог ближе подсунуться. А он спросил и пошел. Смотри, он на стоянке. Ты там уже смотрел?
– Да вот, только собрался, а тут, гляжу, ты руками машешь… А у вас там ничего нового?
– Бегаю же, сам видишь. Давай за ним.
И оперативники шустро двинулись на стоянку: один – через выездные ворота, другой – через въездные, где у шлагбаума парень в тулупе до пят и с большой золотистой бляхой на груди пропускал машины и отмечал в квитанциях время приезда.
Оперативник показал ему фотографию Кирюхина, назвал марку, цвет и номер машины. Тот посмотрел, подумал, покачал головой:
– Не могу сказать, тут их несколько сотен. А некоторые неделями стоят, хозяев дожидаются, где все упомнишь.
– Он сегодня мог приехать, в районе от шести утра.
– Так это другая смена! – обрадовался парень. – Я не видел, а надо – иди сам смотри. Документик-то покажи еще разок.
Опер достал фото.
– Не, свою ксиву.
Посмотрев удостоверение оперативного уполномоченного МУРа, парень кивнул и сделал широкий жест: дозволяет, ишь ты! Но жест его оперу понравился. Может пригодиться.
Несмотря на неустанную работу трактора, выталкивающего сугробы снега за пределы стоянки, ноги увязали в наезженных колеях. И тут уж глазам приходилось больше следить, чтоб на тебя не наехали, а не поиском нужной машины.
Правду говорят: зайдешь в поликлинику, покажется, что весь мир болен, а заглянешь на стоянку в поисках красной «девятки», сразу обнаружишь, что наша отечественная автомобильная промышленность выпускает машины исключительно этой марки и этого окраса. За редким исключением.
И еще оставалось одно условие: нельзя было выдавать свой интерес к данным машинам. Если преступник может оказаться где-то рядом, а еще, не дай бог, обратит внимание на твой интерес, пиши пропало. Его немедленно как ветром сдует.
