— Верно, — согласилась Петунка. — Из конкретных-то я еще не сказала, что перед королевичем сюда заявилась бельницкая разведка. Пешая. Дюжина мужиков из разведывательной, то есть почти специальной роты. Короче говоря, одни рубаки. Позволили застать себя врасплох подъехавшим морвакам, однако в панику не бросились, а вот в курятник — да. Предварительно прихватив люльку с дочкой Петунелы. Вроде бы никто никому ничем не угрожал, но что подумала мать, полагаю, очевидно.
Брошенный в сторону Ленды вызывающий взгляд остался без ответа. Девушка поглаживала головку попугая, избегая встречаться глазами с трактирщицей. Выглядела она пришибленной. До такой степени, что Дебрен нарушил собственный принцип.
— Где стояла люлька? — спросил он по-деловому.
— Люлька-то? Ну… под деревом, как всякая люлька. А какое это имеет значение?
— Не исключено, что она оказалась на линии обстрела. Правда, разведротовцы мечами работают отлично, но главное их оружие — луки. В этом они особенно сильны. А если в доме забаррикадировались бельничане, то уж без плотного обстрела обойтись невозможно. Насколько я знаю жизнь, атакующие тоже не стояли бы столбом, а наверняка из-за заслонов били. Да и люлька недурной заслон дает. Так что, не защищая вслепую чести разведчиков, я не стал бы так же вслепую их обвинять. Вполне возможно, что кто-то из них пожалел ребенка.
Ему самому сделалось жарко. От изумленного взгляда Ленды. Взгляд был… был какой-то такой…
— А ведь не исключено, — неожиданно поддержал его Збрхл. — В разведке служат самые лучшие, трезво мыслящие воины, знающие, что если возможно, то лучше всегда перед боем гражданских выгнать, а особенно баб и детвору. Потому что они только порядок нарушают и становятся причиной большего расхода боеприпасов.
— Плевать я хотела на то, что думали эти бельницкие разбойники, — зло проговорила Петунка. — Важно, что Петунела перепугалась насмерть. И слова не сказала, когда сразу после этого во двор въехала карета королевича. Стоит бледная, в полуобморочном состоянии, колени дрожат, а тут из кареты выскакивает Претокар и шасть на нее с криком. «Десять оскорблений, — выкрикивает, — я получил здесь, двуличная баба! Даже вельможа всего за одно лишается головы, а ты, простолюдинка, повинна в десяти! Еще благодари, что я этим вот мечом тебя со всем твоим родом не изрублю!» И тут же — прыг на карету. Мечом указывает, так его понесло. За всем этим русалка наблюдала из кареты. А бельничане — из курятника. Ну а когда клинок сверкнул, кто-то из них не сдержался и выстрелил. Не иначе как подумал, что Претокар приказывает на штурм идти.
— Возможно, — покивал Збрхл. — Бельничане — народ мягкий, даже те, что в спецотрядах служат. Нервы у них запросто сдают. Когда мой дед, будучи на службе у Аммы Половчанки, боролся с демократией, то его именно из-за такой несдержанности бельницкие феодалисты в лоб подстрелили. Причем, холера, из арбалета. Они в засаде стояли, у дороги, демокрухов поджидали. Но демокрухи, как всегда, с утра митинговать принялись — вместо того чтобы в поход двинуться, ну и у этих засадников нервы не выдержали. Тогда дед подбежал к изгибу тракта, чтобы проверить, не идут ли уж наконец демухи. А когда возвращался, то его кретины, свои, значит, феодалисты, взяли и обстреляли. Хорошо, что шлем у него был крепкий, и болт его только оглушил. Но все равно несчастье случилось, потому что он на несколько бусинок сознание потерял, а когда очнулся и встал, тут стрела ему в зад и угодила. Демократская. Потому что наконец-то голодранцы появились.
— Амма Половчанка? Мать Гвадрика Частокола, властелина из Бельницы? Та, что рекорд династии побила, родив сына на одиннадцатом году жизни? Поздравляю, Збрхл! Прекрасно твои предки себе начальство подбирали!
— А что? Есть с чем поздравлять! Потому как Кургузый погиб, поддерживая гражданскую войну, то есть, по существу, служа морвацким интересам. А дедуля еще почетнее пал, потому как бился против той синей заразы, которая пыталась нарушить естественный порядок. То бишь — демократии. Не имеет значения, что он именно Амму мечом поддерживал. Главное — за какое дело боролся. А дело было самое святое из святых, возможно, даже важнее разгрома теммозан. Надо было отложить в сторону давние свары, когда призрак демократии через Виплан надвигался.
— Так дедушка погиб? — сочувственно спросила Ленда.
— Ага. Погиб. И как знать, не напрасно ли. Ту засаду феодалисты устроили, чтобы оборонять добродетель своей малолетней госпожи, то есть Аммы, которую в то время все называли Амулей, а то и Амкой, потому как она была девчонкой совсем. В Бельнице демократия еще не очень окрепла, феодалов не обезглавили, как там, в Совро, а сидели они интернированные по маленьким замкам и только и глядели, не идет ли палач. Когда Амме исполнилось десять лет, то и ее занесли в список опасных врагов демократии, и разошелся слух, что демушники собираются выкинуть с девочкой какой-то паскудный номер. Не то чтобы жизни лишить, скорее наоборот.
— Ага, — буркнула Петунка. — Понимаем.
— Ну, так рыцарство и самые верные поданные вскипели. Ведь в данный момент на Амке род заканчивался, и если б ее лоно эти голубые паршивцы испоганили, то династия, пожалуй, не продолжилась бы. Поэтому патриоты сформировали лесной отряд, в котором и мой дедушка служил и который должен был вокруг дворца девочки кружить, а в случае чего демократических насильников разгромить. — Збрхл вздохнул, наполнил кубок, чтобы смыть крепким пивом вкус горечи. — Засада, как я уже говорил, не получилась, потому что демократы дедушку заметили, луки вскинули и когда на тех, что в засаде сидели, наткнулись, то уже были раззадорены охотой.
— Так его убили?
— Еще не там. Он лишь у дворца полег, когда с несколькими уцелевшими бегство Аммы прикрывал. Эффективно ли, никто не знает, потому что доклады противостоящих сторон противоречили один другому. Феодалисты утверждали, что девочка целой с божьей помощью в лес ушла, а демократы — что сначала до нее представители народа дорвались и девственности лишили. Как было в натуре, сказать трудно. Факт же таков, что спустя несколько дней ее быстренько замуж выдали, а еще через девять месяцев она родила Гвадрика.
— За что пусть ее Бог накажет, — добавила Петунка. — А возвращаясь к Претокару, скажу вот что: начался бой, в котором королевич и русалка остались живы только потому, что карета была солидная. Хоть неожиданность вышла чудовищная. Бельничане выскочили из курятника и почти всю королевичеву свиту со двора прогнали. Рыцарей в ней было мало, в основном возницы да Мешторгазий, так что трудно было угадать, чья сторона возьмет верх. Претокару пришлось в карете забаррикадироваться, а на телеге, стоявшей позади, один разведчик цепом прикончил его маленького дракончика, которого королевич в связи с проклятием сюда привез. Вначале, понимаете ли, собирались сделать из дракона присмотрщика за нами. Кажется, двуглавого. Но дракон трагически погиб во цвете лет, так что задача пала на грифона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
