Парни наблюдали за ним недолго, а затем, решившись, кучкой вышли в круг света. Млада, тихо ступая по чавкающей земле, последовала за ними. Не то чтобы она собиралась вмешиваться, но и без присмотра мальчишек оставлять негоже.
Рогл обступивших его полукольцом отроков заметил не сразу, а увидев, настороженно замер с опущенным луком в руке. Молчаливое изучение друг друга длилось недолго.
— Сколько ни пыхти, а кметем тебе всё одно не стать, — скучающе заявил один из парней.
Его звали Юрско. Среди отроков, которых обучала Млада, он был самым безалаберным и шумным. От таких только и жди какой заварушки. Они до взрослых лет стреляют в воробьёв из рогаток и на дальность плюются ореховой шелухой. А позже пугают девиц из-за углов или задирают им подолы, где ни попадя. А уж в драках — шебутнее не найдёшь. И потому с лица Юрско редко когда сходили синяки, а нос его давно был сломан. Но из отроков парня не гнали. Пусть он и часто отлынивал, но был не по летам силён и высок, впрочем, как многие из племени тривичей.
Рогл исподлобья оглядел Юрско и его товарищей и переложил рук из одной руки в другую.
— Это время покажет, кто кем станет, — ответил он так, будто булыжником припечатал.
— Да ты, вельдский огрызок, никак вровень с нами встать хочешь? — всё сильнее распаляясь, выступил вперёд Юрско. Остальные покамест помалкивали. — Думаешь, Младка тебя из темницы вытащила, так всё? Зубы можешь скалить?
Младка, значит. Вот же гадёныш!
Млада опёрлась плечом на стену избы, в тени которой скрывалась, и, сощурившись, примерилась к отроку. Пакостить из обиды она, конечно, не станет — велика честь с щенком связываться — но запомнит небрежное имя, которое тот ей приписал.
А Рогл и правда оскалился — приподнял верхнюю губу то ли в презрении, то ли в нехорошей ухмылке. Тусклый свет факелов неверно обрисовывал его скулы, что ещё больше заострились за время заточения, плясал отсветом в глазах. Вельдчонок чуть опустил голову, будто собирался с разбегу пробить лбом стену. Ну, чисто волчонок против собачьей своры — лишь вздыбленной шерсти на загривке не хватает.
— Мне только из детинца выходить не велено. Остальное, стало быть, я делать могу. Так же, как и вы.
Отроки подошли ближе.
— Пора бы тебя к земле прибить снова, где тебе самое место, — снова рявкнул Юрско. — У подошв честных людей! Грязь жрать — всё, что тебе позволено!
Он снял с пояса короткую толстую дубинку, которая всё это время висела сзади. Остальные были вооружены только кулаками. Все разом отроки двинулись на Рогла, и тот в первый миг сделал шаг назад, перебегая взглядом от одного к другому. Стрел при нём не было — да и разве тут стрелять начнёшь почём зря? А тонкий, пусть и крепкий можжевеловый лук — плохая заступа против дубины. Да и худощавый Рогл вряд ли одолеет сытого и жилистого Юрско. К тому же, если у того вокруг столько помощников.
Млада не стала дожидаться, пока вельд получит первый же тяжёлый удар по рёбрам. Она покинула укрытие и неспешно подошла к отрокам. А чтобы на неё скорее обратили внимание — пнула попавший под ногу камень — и тот подкатился прямо к Юрско. Парень перевёл на неё взгляд и тут же будто одеревенел, делаясь похожим на своё же оружие.
— Ну, чего остановились? — она встала поблизости и скрестила руки на груди.
Отроки переглянулись, но с места двинуться не решились. А Рогл приосанился, победно посматривая на них. Похоже, привык видеть в Младе единственную заступницу во всём детинце. Ведь другие даже говорить с ним остерегались. Или брезговали.
— А ты чего перья распустил? — теперь Млада обратилась к вельдчонку. — Думаешь, я защищать тебя стану, как маленького ребёнка или девочку?
Тот растерянно опустил плечи, а отроки и вовсе рты пораскрывали. Млада подошла к Юрско и отобрала у него дубинку, а затем повернулась к Роглу и взяла из его руки лук. Зажав всё это добро под мышкой, она пошла к замку.
— Их же больше! — догнал её возмущённый голос вельда. — Так нечестно!
— А в жизни не всё бывает по-честному, — Млада, не оборачиваясь, пожала плечами. — Привыкай.
Юрско громко и зловеще хмыкнул. Зашуршали по песку шаги отроков — они снова начали наступать. Приглушённые одеждой удары посыпались один за другим. Но кому бы ни доставалось в этот миг — он сносил это беззвучно. И думается, вельд-то так просто не сдастся. Парни сопели и матерились совсем по-взрослому — басовито. Только Рогл упорно молчал. Млада шла медленно, прислушиваясь. Возня стала ожесточённее и громче, но вдруг оборвалась. Кто-то вскрикнул и, кажется, упал. Остальные загомонили.
— Да он ненормальный!
— Эй, стой! Рехнулся?!
Млада сбавила шаг и обернулась. Рогл держал лежащего на земле Юрско за шею и придавливал коленом. В отставленной в сторону руке вельд сжимал стрелу. Но, думается, не она пугала отроков. Глаза их заводилы нехорошо закатывались, даже в полумраке было видно, как он синеет всё больше с каждым мгновением и не может вдохнуть. Юрско не сопротивлялся, распластался неподвижной тушкой, будто гораздо большая сила, чем Рогл, вжимала его в землю. И стоило кому-то из парней дёрнуться ему на помощь, как вельд взмахивал стрелой, отгоняя защитника. Млада быстрым шагом пошла обратно, а потом побежала.
— Пусти его! Рогл!
Мальчишка обернулся, и она едва не споткнулась на ровном месте. На неё смотрел жрец Зорен. Только глаза его сейчас были не светло-голубые, а чёрные. Неизбывная ненависть светилась в них, хлестала наотмашь. Млада поражённо моргнула, и тут же наваждение спало. Рогл убрал ладонь с горла Юрско и отпрянул, неловко завалившись на бок. Его лицо исказил испуг, он стиснул стрелу, и та со звонким щелчком сломалась в его пальцах. Но это, казалось бы, снова был измученный заточением вельдчонок, который после целого дня тренировки и тетиву натянуть не сможет — не то что одной рукой придушить парня в полтора раза крупнее себя.
Млада подбежала к Юрско, опустилась на колени и успела заметить, как бледнеет синюшно-чёрный след на его шее. Как сжимаются в маленькое пятно тёмные прожилки, что ещё одно мгновение обрисовывали очертания ладони Рогла, а в следующее — пропали, будто их и не было. Юрско судорожно вдохнул, тараща глаза. Друзья обступили его, распахнули ворот короткого кожушка, помогли сесть. Того, что видела Млада, они с перепугу, похоже, и не углядели.
— Убирайтесь, — процедила она. — И чтобы никому ни слова — поняли?
Парней не пришлось долго упрашивать. Поддерживая Юрско под локти, они быстро скрылись в темноте залитого ночью двора.
Рогл уронил на землю сломанную стрелу и теперь ошалело рассматривал собственные руки. Млада повернулась к нему, грубо взяла за подбородок, призывая поднять лицо.
— Что это было? Отвечай!
— Я не…
Вельдчонок замолчал. Дышал он тяжело, словно пробежал не одну версту, его лоб и виски покрывали крупные капли пота. Руки Рогла дрожали ещё сильнее, да и всего его будто колотило в лихорадке.
— Отец учил тебя колдовать?
— Нет.
— Тогда какого лешего, паскуда?! Ты ведь чуть его не убил!
— Я просто защищался, а потом…
— Я упеку тебя обратно в темницу, — пообещала Млада. — Вообще, какого рожна мне было надо, что я тебя вытащила?
Она встала, а Рогл, не поспев за ней, ухватил её за штанину.
— Не говори! Не говори никому! Прошу тебя.
— Чтобы ты потом порешил кого-то, а мне воеводы башку скрутили?
— Млада! — Рогл, продолжая хвататься за её одежду, с усилием поднялся на ноги. Она едва удержалась, чтобы не отшвырнуть его пинком, как шелудивого пса. — Я не ведал, что так могу! Не ожидал! Это больше не повторится. Я доберусь до отца! Всё у него узнаю! Кроме тебя, мне больше не у кого искать подмоги.
Она брезгливо отдёрнула руку, когда вельдчонок попытался дотронуться до неё. И глядя в его лицо, силилась понять, почему до сих пор стоит тут, а не докладывает Вагни или оставленному вместо Бажана сотнику Навою о том, что случилось.
— Я не верю тебе.
— Я знаю, — глухо проговорил Рогл, опуская голову. — Но я правда хочу стать отроком. Хочу служить в дружине и пойти против вельдов. Но пока ничем не могу это доказать.
Они молчали долго. Млада пыталась разобраться в том, что довелось увидеть. Неужто померещилось? Ведь много странных коротких видений стало посещать её после того, как одной ногой она побывала за гранью жизни. А вельдчонок, который в одночасье будто бы сделался старше на пару лет, только понуро стоял перед ней. И, возможно, стоило бы поостеречься, отправить его обратно в подземелье, но Млада не могла заставить себя это сделать. Словно она нащупала вдруг зыбкую ниточку — потянешь за неё — и распутается клубок непонятных событий последних лун. Только нитка эта калёная, опалиться можно так, что запомнится надолго.
Наконец Млада медленно вздохнула. Рогл вскинул голову.
