— Ну, никогда не соглашайся сразу на ВСЁ!
— Да-а-а? Тогда согласись не сразу! Я с удовольствием начну тебя уговаривать прямо сейчас.
Небольшое извинение
_____Следующая глава содержит небольшую эротическую сцену, не заявленную в анонсе, так как изначально она не предполагалась. Но герои почти сразу же от начала романа начинают жить независимо от автора, иметь свое мнение и часто проявляют свободу воли. Следующая сцена — это их выбор. Надеюсь, читатели не будут обижены на нас за это._____
42
— Ну, никогда не соглашайся сразу на ВСЁ!
— Да-а-а? Тогда согласись не сразу! Я с удовольствием начну тебя уговаривать прямо сейчас.
И этот дважды орденоносный принц опять подхватил меня на руки и отнес в полутемную спальню, освещенную только слабым огоньком ночника. Он не спрашивал моего согласия. И хорошо. Потому что я в какой-то момент я стала испытывать смущение и неловкость. Мне даже захотелось удрать. Вот только куда? В соседнюю комнату — глупо. Уехать вообще от Николая, глупо до такой степени, что просто слов нет. Я, конечно, в любой момент могла прекратить все это. И Коля, я уверена, остановился бы. Но, опять-таки, глупо. А дурой никто не хочет выглядеть.
Но Николай, видимо, почувствовал мое состояние. Потому что вдруг бросил раздевать меня. И стал нежно гладить подушечками пальцев кожу живота, груди, шеи. Описывать контур лица, легко касаться сосков сквозь кружево бюстгальтера. Потом, не прекращая движения пальцев, прошептал, — Как же
приятно касаться тебя! И белье при этом явно лишнее.
Миг — и на мне ничего не осталось. Мелькнула мысль о том, что он очень опытный мужчина, но в следующую минуту она была смыта не просто волной, а целым цунами удовольствия. И смущение, и даже любые мысли исчезли окончательно. Остались только ощущения и наслаждение. Я почувствовала, как он обхватил мои запястья, поднимая их вверх. Как приподнимаются мои груди, попадая сразу же в плен горячих губ. Чувствую прикосновения его горячего обнаженного тела. Это очень ново и очень возбуждающе — чувствовать его так близко. Я только как-то мельком, на грани сознания удивляюсь, — «Когда он успел раздеться»!? И тут же мое удивление тоже исчезает под напором новых ощущений.
Вдруг Николай выпустил мои запястья. Что-то во мне сразу запротестовало. Мне нравилось, как я в этот момент была открыта ему. Нравилось ощущение полной принадлежности и его доминирования. Все это усиливало возбуждение и желание. Но он продолжал скользить руками по моему телу, смывая этот легкий протест удовольствием, которое рождали его прикосновения. К рукам присоединились губы. Поцелуи то невесомо касались моей кожи, то жарко впивались. Язык кружил и танцевал в самых укромных уголках моего тела. Пальцы Коли превратились в олицетворения страсти, которые гладили, сжимали, проникали вглубь, вызывая дрожь удовольствия и предвкушения. Вот
он, как в моем сне, навис надо мной. Вклинился бедрами между ног, снова сжав и задрав мои руки над головой. Я замерла. Как же все это прекрасно! И его прикосновения, и мои ощущения, и его нежность, и мое предвкушение. И его едва сдерживаемое нетерпение и мое ожидание. Внутри разгорался пожар от вполне ощутимых желаний. Они росли с каждым его поцелуем, с каждым
прикосновением его тела. Он, продолжая держать мои руки, склонился и снова поцеловал меня жадным, глубоким поцелуем. Его полурык смешался с моим тихим стоном. В следующий миг, он сдвинулся вниз и, обхватив губами ореолу груди, слегка прикусил сосок. И я закричала. В теле пульсировала такая жаркая нега, которую я никогда прежде не испытывала. По краю сознания прошелся тихий страстный шепот, — Как же я этого хотел!
Как будто в полубреду я почувствовала, как его пальцы давят на внутреннюю поверхность моих бедер, и я бесстыдно раздвигаю их все шире для него. Жесткий толчок, мой вскрик, заглушенный поцелуем. Медленные, осторожные движения. И тело, и сознание начало заполнять все большее возбуждение и острое предвкушение чего-то еще более восхитительного. Уха коснулся шепот,
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тебе не больно?
Какой он глупый! Зачем отвлекает. Я вместо ответа впилась поцелуем ему куда-то в сгиб шеи. Он застонал и начал наращивать темп. Я тонула в своих ощущениях. А потом замерла и почти перестала дышать, боясь спугнуть что-то такое сильное, неиспытанное ранее, и стремящееся сейчас захлестнуть меня с головой. Движения становились неистовыми. Коля, опустив руки, сжал мои бедра, раздвигая их еще шире. Шепнул, — Любимая! Моя!
И вот оно. Почти как во сне. Настигло и, захватив меня целиком, понесло в водовороте наслаждения. Я перестала что-либо ощущать кроме этого наслаждения. Где-то на гранях сознания прозвучал его хриплый стон…
Очнулась в объятиях Коли. Он, повернув меня на бок, прижался ко мне со спины и нежно гладил мой живот, лобок, бедра. Я ловким движением развернулась в его объятиях и заглянула в любимое лицо. В сияющие глаза. Он улыбался победно и счастливо. И морщинки исчезли почти без следа.
— Любовь моя. Тебе хорошо? Ты счастлива? Скажи мне да. Потому что я очень
счастлив!
И я, конечно, ответила ему да. Потому что я тоже была счастлива.
43. Глава последняя
Я спала очень крепко. Но даже сквозь этот крепкий сон ощущала объятия и прикосновения моего любимого. И они не мешали. Наоборот. Это было так прекрасно прижиматься к нему во сне. А утром он уговорил меня принимать душ вместе. И закончилось это, конечно, тем, чем и должно было закончиться. Неистовым сексом под тёплыми струями воды. Боги! Мне так нравится быть
такой любимой и такой желанной! Внутри трепетала каждая жилочка. Сначала от ночных воспоминаний, а потом от предвкушений и осуществления желаний.
— Коля, тебе не наскучит ласкать меня?
Мы стояли под водными потоками. И целовались. Я урвала маленькую паузу для своего вопроса. Пока наши поцелуи опять не унесли нас в неистовый секс. Николай уже был готов к нему. Да и я тоже. Но глупая моя недоверчивая голова все пыталась взять контроль над телом.
— Нет, моя девочка. Не надоест.
И он тихо запел мне на ушко.
— Самою любимою ты моею стала.
Я шептал тебя во сне, я с тобой вставал.
Я за красками ходил в желтую аллею.
И морозом на стекле лик твой рисовал.
Я тихо улыбалась, и было мне так хорошо, как, наверное, никогда не было.
— Коля, а это чья песня?
— Олега Митяева и моя.
— Спасибо…
— А сейчас я начну тебе доказывать, что мне с тобой никогда ничего не надоест.
— Доказывай, мой принц!
Николай засмеялся и приподнял меня, прижав к стенке душа…
В нас обоих царил медовый месяц. Думаю, если бы не дела, мы так бы и перемещались из спальни в душ, а из душа в спальню. Ну, может быть с небольшими перерывами на еду.
Но дел было много. Мы ездили в полицию, где со мной беседовали Морозов и следователь. Впереди меня ждали очные ставки. Это было неприятно, но необходимо. Там, в полицейском участке я внезапно вспомнила приваренную мною дверь. Наверняка она вызовет вопросы у полицейских. И зададут они эти вопросы бандитам. Смешно. Но лучше я одна посмеюсь. Без официальных лиц. И я шепнула Николаю о двери. Он усмехнулся, — Да «разварил» я ее. Вчера же, не дожидаясь твоих признаний. А заклинаниям придется тебя поучить, двоечница.
Потом съездили к мальчишкам, где я наобнималась с Ваней, затискала собак и перемигнулась с домовыми. А Коля разговаривал с Лешкой и Мотей.
Потом зашли в Эдельвейс. Договорились об отгулах. Аделаида встретила нас бледная и страшно напуганная. Вообще все в конторе сидели с круглыми глазами. Видимо Морозов с ними провел вчера беседу. А может быть и сам неистовый принц поговорил, когда не смог дозвониться до меня. Я еще не
расспрашивала Николая о вчерашнем дне. Наверное, и не буду. Мне ужасно
неприятно вспоминать бандитское гнездо.
Порадовала Лена. Она, застенчиво улыбаясь, вручила мне приглашение на их с Виктором свадьбу. Я очень обрадовалась и искренне поздравила подружку. Николай тоже стоял, улыбаясь, и сказал, что мы обязательно придем. Лена шепнула мне, — Будешь моей свидетельницей?
