– Смотри, какой умный, – недовольно произнёс первый. – Из КГБ, что ли?
– Нет, просто в десанте служу. Второй год пошёл.
– Я тоже был в десанте, – ухмыльнулся второй охранник. – Ладно, парень, спасибо за совет. Иди к лифту, там тебя ждёт Парфёнова. Хорошо стали готовить десантников, чёрт…
Действительно, возле лифта ожидала, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, молодая рыжеволосая женщина в чёрном деловом костюме. Она бросила внимательный взгляд на молодого человека:
– Вы – Андрей Кароль?
– Да. У меня своя версия гибели Семёнова…
– Потом поговорим о ней. Скажите, как в армии расценивают сегодняшние события в Москве?
Кароль удивился:
– Мне кажется, там мало кто о них знает…
– У вас не слушают радио, не смотрят телевизор?
– Почему? – смутился солдат. – Смотрим, слушаем. Только… Понимаете, после всех занятий хочется отдохнуть. Всё равно один телевизор на роту, и смотрим то, чего хочет большинство. Обычно это музыкальные передачи, художественные фильмы.
– Вы знаете, что противники Ельцина добиваются его отставки и уже назначили президентом Руцкого?
– Слышал, – неуверенно ответил Кароль. – Извините, Алла, мне не очень хочется углубляться в политику.
– Кто не хочет в политику, к тому политика сама приходит в дом, – вздохнула женщина.
– Вы считаете правильным вовлекать армию в гражданские дела?
– Не знаю. Ещё вчера сказала бы – неправильно. Но вам нравится то, что происходит?
– Вы имеете в виду психов с красными флагами, призывающих убить Ельцина?
– Буйнопомешанных.
– Я согласен, что они опасны, но этот вопрос касается милиции и КГБ, а не армии.
– Тогда почему КГБ как корова слизала? Вы видели, чтобы кто-нибудь пытался унять буйных, навести порядок?
– Не видел, – вздохнул Андрей. – Но один милиционер ранен. Наверное, он и попытался.
– Не один, а по крайней мере трое. Есть сведения, что один убит.
Юноше стало не по себе.
– Чего хотят эти люди – сделать президентом Руцкого? А что дальше? Он всё равно будет проводить такие же реформы, как Ельцин. Я слышал выступления их обоих, у Руцкого нет собственных идей.
– Андрей, меня можете не убеждать. Я не в восторге от Ельцина, но происходящее меня очень тревожит. Чего стоят одни только нацисты Баркашова, взявшиеся охранять Белый Дом.
– Что делать? – пробормотал Андрей, совершенно теряясь.
– Не знаю! Извините, Андрей, я совершенно не готова заниматься вопросом гибели Семёнова. Этот человек был мне глубоко симпатичен, от его гибели я была сначала сама не своя, но сейчас разговаривать об этом не в состоянии.
– Так что – я напрасно приехал? – упавшим голосом спросил Андрей.
– Вовсе нет. Вы мне расскажете всё, что считаете нужным, я это запишу на диктофон, а потом, когда смогу заняться данным вопросом, свяжусь с вами. Но, извините, интервью не будет. Я сейчас в полном шоке, ни о чём думать не могу.
Кароль покорно кивнул: чёрт с ним, с интервью, и без того голова идёт кругом. Вслед за Аллой, он прошёл в какую-то комнату и сел за стол. Женщина вынула из шкафа диктофон и включила:
– Рассказывайте, Андрей. А я, с вашего разрешения, выйду покурить. Совершенно не соображаю.
Кароль вздохнул, уставился на магнитофон, постарался вообразить, что это живой слушатель, и заговорил. Он уже заканчивал, когда вернулась Алла. Андрей вопросительно посмотрел на неё:
– У меня всё. Теперь что делать?
– Не знаю. Наружу выйти страшно, там вооружённая толпа беснуется. На Смоленской площади избивают милиционеров. Толпы собираются по всему городу – коммунисты, баркашовцы со свастиками, просто шпана. Нечего сказать – хорошие защитники у нашего Верховного Совета. Может, побудете здесь, пока всё утрясётся?
– Побуду, – кивнул Андрей. Они вышли в коридор, и Алла кивнула на окно:
– Полюбуйтесь на этих борцов против диктатуры.
Кароль выглянул: внизу собралась огромная толпа с красными флагами и транспарантами. Андрей разобрал текст на одном из плакатов: «Смерть предателю Ельцину!» По спине пробежал холодок: если эти люди начинают с требования чужой смерти, что же будет дальше?
К молодым людям подошёл старичок, шумно вздохнул:
– Нас осаждают. Пойдёмте – пообедаем?
– Да, – кивнула Алла. – Андрей, сходите с нами. Разносолов не обещаю, но голодным не останетесь.
Андрей не ощущал голода, перед уходом из дома плотно позавтракал, но визит в местную столовую обещал хоть какой-то перерыв в мрачном потоке наваливающихся событий.
Кароль еле запомнил обед – мысли были совершенно о другом: о происходящем в Москве, о гибели Семёнова, которую даже смелая журналистка не готова пока расследовать… В какой-то момент юноша поймал себя на мысли, что совсем забыл о Юле, и удивился. Когда, в своё время, произошла беда с Наташей Белкиной, в голове творилось совершенно иное, весь мир на несколько дней отодвинулся в сторону. Конечно, очень важно, что Юля жива, здорова, в порядке и не нуждается в помощи, но… вдруг настоящей любви к ней и не было? Увлечение ослепительной красавицей, подспудное желание владеть ею, ощущать себя избранным ею… Всё это оказалось наносным, в один прекрасный день уступило место элементарному неприятию несправедливости и подлости, пусть и отнесённых к совершенно посторонней девушке…
Андрей представил, как бы чувствовал себя, если бы тогда прошёл мимо беды Кати, не сделал всё, что от него зависело. Сидел бы на лекциях, зубрил, сдавал сессии. Возможно, всё хорошо было бы в отношениях с Юлей. Может, и поженились бы – почему нет? И между ними висела бы грязная тайна чужого горя, от которой они, по взаимному согласию, отвернулись… А возможно – нет, всё бы рухнуло в тот момент, когда Юля встретила своего нынешнего избранника. Любила ли она действительно его, Андрея, когда впервые села к нему на колени в гостях у Кати? Если любила – зачем потребовала подлости?
Да, Катя поступила не лучшим образом – даже не свадьбу не пригласила своего спасителя. Однако с другой стороны – приятно было бы поздравлять этого скота Никиту? Новая мысль: а нужен ли он Кате? Впрочем, это уж ей решать. Заступничество однокурсника принесло ей право выбора, а остальное зависит от неё.
За стол подсел ещё один человек – молодой парень в форме ОМОНа. Не глядя на остальных, молча принялся за еду. Ни к кому не обращаясь, произнёс вдруг:
– Если кто-то собирается домой – рекомендую подождать. Вход в здание блокирован. Снаружи толпа, пытается прорваться. Лучше позвоните домой, предупредите, что задержитесь.
– Алла, от вас можно будет позвонить? – обратился Андрей к журналистке.
– Да, конечно.
– Скажите, – заговорил старичок, обращаясь к милиционеру, – а это надолго?
– Не знаю. Вот-вот обещают помощь прислать, толпу разогнать, да нет никого.
– Водомёты надо, – неожиданно для себя произнёс Андрей. – Нас два года назад водомётами пытались разогнать.
Три пары глаз уставились на него.
– Вы были у Белого Дома во время путча?
– Был. А что такого?
– И как вам сегодняшние события? – живо отозвался старичок. – Похожи на тогдашние?
– Не знаю. В чём-то похожи, но… как-то всё наоборот. Нас старались разогнать, запугать, задавить, а эти психи… Им только ковровую дорожку не постелили. Такое впечатление, что кто-то могущественный очень хочет их победы. А чего они хотят здесь – захватить телецентр?
– Да, и обратиться к народу с призывом свергнуть Ельцина, – кивнула Алла. – Не понимаю: неужели думают, что по их призыву все сразу вскочат и бросятся свергать?
– К тому же народ и так всё знает, – флегматично заметил старичок. – Прямые трансляции со всей Москвы.
Мимо прошёл парень с подносом:
– Люди, слышите, что творится? Путчисты захватили мэрию и громят сейчас!
Все четверо обедающих моментально вскочили с мест. Стул, на котором сидел омоновец, опрокинулся.
– Не может быть! – трясущимися губами произнесла Алла.
– Так передали. Вы обедайте, всё равно ничего поделать не можем, – философски заметил парень, садясь за соседний стол.
– А если они пойдут штурмовать нас? Товарищ милиционер, как тогда быть?
– Надеюсь, всё будет хорошо, – вздохнул омоновец, поднимая стул и снова садясь. – Обещали же помощь. Людей у нас маловато.
– Я могу присоединиться, – проронил вдруг Андрей. Милиционер удивлённо посмотрел на него:
– Вы из милиции?
– Нет, я военнослужащий, десантник, сейчас в отпуске. Приехал вот…
– Стреляете хорошо?
– Из автомата Калашникова – сорок восемь из пятидесяти. Из пистолета похуже.
– Автомат дадим, – лаконично сообщил милиционер. – Буду очень признателен, если нам поможете. Меня зовут Олег, – протянул он руку.
– Андрей. Кароль.
– А я – Александр Семёнович, – сообщил старичок, спеша присоединиться к рукопожатию. Выяснилось, что обед уже съеден, и все четверо поднялись из-за стола. Кароль вопросительно посмотрел на Аллу:
