и Яге нападать с доступной ей ловкостью и силой. Выпущенный сноп раскалённых игл, утонул в покрытых инеем лапах ели, под которой скрылся Видан. В воздухе запахло палёной хвоей, посыпались вниз клоки снега.
Некоторое время всадник двигался под прикрытием плотно растущих старых елей, но впереди виден был просвет, ведущий на небольшую поляну. Прятаться дальше не имело смысла – не за тем пришёл.
Яга тоже не оставляла его в покое: стараясь не упустить и достать свою добычу если не очередным игольчатым зарядом, то мелкими ядовитыми шариками, похожими на зелёные болотные огоньки, которые медленно кружась сыпались сверху, проникали под ветви и лопались с раздражающим тихим треском возле единственного источника тепла в ледяном лесу – человека и его коня.
Они оба были защищены магическим пологом, сильно тянувшим из ведьмака силы. Видан готовился к нападению нечисти. Короткий меч был опущен в ножны. Перевязь с короткими стрелами вытянута на грудь, а плащ отброшен за спину. Самострел заряжен. Узкий прямой нож, спрятанный в рукаве для ближнего боя, освобождён из крепления, чтобы в любой момент оказаться в руке.
Читать молитвы было поздно и бесполезно. Если боги ещё помнят о его существовании, то не оставят в бою своим вниманием.
В последний момент Видан решил спешиться, и привязал лошадь за гнилой сук. Вязнущая в сугробах, она скорее навредит, чем поможет. Если всё закончится хорошо, и он останется жив, то верный друг поможет ему добраться к людям. Ну, а если всё будет плохо, то не придётся конику страдать от клыков диких тварей – освободиться ему сил хватит.
Вверху нарастал подозрительный шум. В тёмных провалах еловых лап засветились огоньки. И разлился в сером мерцании угасающего дня призрачный вой. Яга собирала своих подручных. Ему бы ещё тогда сообразить, что будет дальше! Но…
Ведьмак выскочил на поляну, прикрываясь магическим щитом. Развернулся кругом, вспоров снежную перину. Огляделся. Тревожно ухнул филин над головой, отлетел в сторону, уселся на лысую корявую ветку, подпалённую летней грозой, залупал подслеповато.
Яга висела в своей ступе над той ёлкой, под которой недавно прятался её противник. Она размахивала своим копьём и что-то глухо каркала. И с десяток небывало крупных сов тревожно кружили рядом.
Лес же вокруг ходил ходуном. Качались верхушки деревьев. Трещали и стонали вечно зелёные стражники. Сквозь их строй ломилось нечто грубое и злое. И ведьмак не стал ждать его появления. Выстрелил по хозяйке из самострела, давая сражению ход.
Яга взвизгнула, ужаленная стрелой. Только то, что она ни мгновения не оставалась на месте, помогло ей остаться в живых, и посеребрённый наконечник впился в мёртвую сторону, а не в живую, куда метил стрелок. Шея чудовища задымилась. Она схватилась за торчащее оперение, стараясь вытащить. Несомненно – это ранение не было для неё смертельным.
А дальше, старуха скрылась за макушкой высокой ели, не желая самой вступать в бой с ведьмаком, предпочитая прятаться и посылать своих слуг.
Закружили пёстрым воротом птицы. Совы, выставив металлические когти, клокоча железными клювами, ринулись на ведьмака со всех сторон: ухватить, пробить, разодрать. Они были тяжелы и неповоротливы оттого, что не след ночным птицам днём летать. Но и удары их были ощутимее. Некоторое время Видан управлялся с ними самострелом и щитом, сбивая наземь.
Вороны были хитрее – они падали по очереди камнем вниз, стараясь выклевать глаза, ухватить за то, что первое попадётся, и тут же взмывали вверх. И снова вниз. Били, били и били сбоку, подлетали снизу, едва не вспарывая наст телами. Пожалуй, только тот, кто хотя бы раз попадал под птичью атаку, может понять, как худо приходилось человеку.
А лес затрещал, завыл сильнее. На подмогу пернатым воям, ломая еловые лапы, вышли древаны. Три огромных монстра, как необхватные древесные стволы в грубой потрескавшейся от времени броне. Корявые ноги-корни по четыре или по шесть – у кого как, отдалённо похожие на паучьи лапы. Сучковатые водожи-руки. И красные злые угольки глаз в тёмных трещинах. Они двигались шустро, будто и не по снегу, а по ровной земле. За ними выползали другие.
Снег уже окрасился алыми брызгами, некоторые глупые птицы уже трепыхались в агонии, а другие упрямо продолжали налетать. Но самострел теперь пришлось убрать за пояс. Магический щит, который надёжно защищал ведьмака – развеять, сила теперь нужна была для заклинаний.
Видан закутался в свою накидку, пустив по ней слабый заряд для крепости. Удары клювов и раздирающих когтей стали ощутимее, хотя заговорённая кожа ещё сдерживала возможный урон. Зато без щита подобраться к нему стало намного легче.
По прошествии стольких лет, он уже не мог помнить всех деталей и подробностей того боя, как и количества ран. Он просто сражался за свою жизнь так, как умел. Падали, сбитые на лету птицы. Корчились, сгорая в пламени древаны попавшие в огненную сеть. Силы стремительно таяли. А где-то в белом мареве начинающегося снегопада с диким хохотом и воплями носилась Яга.
Но даже всё это – и древаны, и злые стаи – стало неважным, когда в нарастающих сумерках ведьмак скорее почувствовал, чем увидел своим особым зрением, приближение коргорушей. Этих призрачных помощников ведьма приберегла к развязке.
Их было всего три: два огромных пса и исполинский кот, но стоили они всего ягъего воинства в целом. И если ранее у него ещё была надежда на что-то, то именно в этот момент ведьмак понял, что вряд ли выживет. Против этих тварей выстоять трудно. Один на один – возможно с запасом времени и сил. С двумя – очень сложно. Три призрака, да ещё в таком сочетании, делали победу невероятной.
Память и здесь не сохранила подробности борьбы, словно кто-то другой, а не он сам сражался с ними. Ему крупно повезло тем, что Ягу одолело нетерпение. И прикончить наглого ведьмака ей захотелось самой. Она не позволила слугам, рвавшим его тело, убить жертву. Сама ринулась к распростёртому телу, отогнав прочь помощников.
Видан ждал, истекая кровью, одной лишь силой воли, удерживая своё сознание на грани.
Скрип снега под ногами Яги, которая не спеша ковыляла к нему. Чёрная тень на фоне тёмного свинцового неба. Хоровод лёгких снежинок вокруг. Беспокойно носящиеся вровень с макушками елей птицы. Скулёж спутанного заклинанием каргоруша. Хозяйка так жаждала свежей крови, что не удосужилась его освободить.
– Какой желанный подарок мне сегодня достался, – прошипела старуха, склоняясь над телом, и шумно принюхиваясь. – Ценный подарок! Вкус-сный подарок – молодой ведьмачок – ха-ха-ха!
Она переступила через него костлявой ногой, обдав смрадным запахом падали
