сразу и еще неизвестно, что сделают со мной. Я никогда не увижу своего ребенка, а этого я допустить не могу. Пока ведьмы на моей стороне, просто потому, что против братьев. А когда я почувствую угрозу от них… не знаю, но почему-то не верю я в их бескорыстную доброту. Хотела бы, но не верю. И я что-нибудь придумаю.
А сейчас послушно легла в постель, закрыла глаза и приказала себе: «Спать». Сейчас главное, чтобы ведьмы снова наложили свои чары, или поколдовали, или что там они делают, чтобы никто не заметил, что я ношу под сердцем ребенка. А завтра я подумаю и о том, что случилось сегодня ночью во дворе, и о том, как мне сбежать от ведьм.
Только проведем с господином Гририхом колхозное собрание…
И надо еще помидоры пасынковать, уже два дня откладываю…
И огурцы подвязать…
И школку свою проверить. А то с этими треволнениями уже несколько дней мельком только смотрела…
И еще овцы у меня… надо с ними то-то решать.
И…
– Проклятые арровы ведьмы! – мелькнула последняя осознанная мысль.
Глава 34
Утром я проснулась с первыми лучами солнца удивительно отдохнувшей. Казалось каждая клеточка тела звенела от переполнявшей ее энергии. Я потянулась и положила ладони на живот… надо же… у нас с Орландо будет ребенок.
Мой зайка-алкоголик где-то там далеко-далеко, так далеко, что я никогда его больше не увижу. Но он смог оставить мне частичку себя. И я сделаю все, что угодно, лишь бы у меня никогда не забрали нашего малыша.
Я немного полежала, прикидывая как выкрутиться из этой ситуации. Но вот так сходу ничего не придумывалось. Тем более вчерашний вечер вспоминался как сквозь туман. А ведь вчера я видела не только ведьм. Был же еще кто-то. Немного раньше…
И тут я вспомнила. А даже села на кровати от неожиданности. Это что получается, я забыла и то, что встретила господина Орбрена, и то, что было потом? Но почему все стерлось из моей памяти? Ведьмы же не стали бы этого делать? Или стали? Проклятые арровы ведьмы! И господин Орбрен с его сиятельством! Как же меня это злит. А вдруг и раньше было что-то подобное. И я просто не запомнила, как видела этого негодяя? Или ведьм!
– Малла, – в спальню заглянула Салина, – вставай. Сегодня же собрание.
На собрание идти было страшно. Как же иначе, ведь мне снова придется держать речь перед всеми. А я не привыкла к публичным выступлениям. Их было-то в моей жизни по пальцам руки пересчитать. И все здесь, в Гвенаре. Ну… не назвать же выступлениями мое тихое блеянье у школьной доски. У меня всегда коленки тряслись и я забывала все, что учила. А сейчас… сейчас же надо было не просто рассказать, но и убедить вдовушек, что не нужно сидеть на попе ровно, нужно двигаться и развивать колхоз. И помогать тем, кто не может работать в поле. Как Дайра. И привлекать другие поселения вдов…
А тут еще куча других нерешенных вопросов в голове крутилось. Ох уж этот Гвенар! Как я хочу обратно домой, чтобы не думать, не выступать, жить своей тихой и спокойной жизнью… Орландо тоже ведь там остался. А у нас ребенок теперь. И хотя умом-то я понимала, что ничего моя беременность не исправила бы, где-то в сердце жила надежда – «а вдруг!»
– Малла, ешь быстрее, – это снова Салина меня отвлекла, – уже идти пора, а ты еще завтракать не закончила.
Я вздохнула. Надо как-то решать все эти вопросы. А может забить на все проблемы? И пусть все идет так, как идет? Я же всегда так делала раньше. И тут мне поплохело. Это что же получается, я просто никогда ничего не решала, перекладывая ответственность за свою жизнь на других? Сказала мама: иди на швею – пошла. Сказала подруга: иди продавцом в торговый центр – пошла. Сказала другая подруга: не отказывай Орландо, он же красавчик…
– Малла! – снова позвала меня Салина.
– Подожди! – отмахнулась я, – успеем! Мне надо подумать!
Но подумать так и не получалось. То, что я поняла о себе оказалось гораздо важнее тех проблем, что меня окружали. И я будто бы со стороны увидела всю свою жизнь там. Всегда не сама. Всегда на поводу у других. И я никогда не задумывалась, устраивает ли меня результат чужих решений. Что вышло – то вышло. Я просто плыла по течению дальше, не замечая, что выбранная другими дорога привела меня в болото. Ненавистная работа, муж алкаш, смертельно скучная жизнь. И я не выбралась бы из этой трясины, если бы не… не кто? Его величество, который притащил меня сюда? Его сиятельство, который привез меня во вдовье поселение? Господин Гририх, который почему-то поверил малознакомой девице и поддержал ее глупую идею?
Или… я сама все это сделала. Сама поставила подножку его величеству. Сама сказала, что не пойду замуж за Илью Муромца. Сама придумала колхоз и убедила господина Гририха, что это стоящая идея.
Вот странно. Вроде бы то же самое. А как все изменилось!
А по поводу господина Орбрена и ведьм… возьму у господина Гририха листочек выпишу, все что меня беспокоит и подумаю. Я же как-то видела рекламу про «съесть лягушку» Заинтересовалась. Заглянула. Тогда мне все эти разговоры про поделить большую проблему на мелкие кусочки и решать все по частям, показались скучными до зевоты. И я посмотрела не больше десяти минут. И то, потому что мама читала мне очередную нотацию по поводу родить ребенка. А я делала вид, что меня очень интересует то, что вещает дядька в телефоне. Но кое-что я запомнила. Жаль мало. Он, наверное, говорил много полезного.
– Все, – решительно поднялась я из-за стола, – пошли, Салина.
– Уже подумала? – усмехнулась сестра.
– Да, – спокойно и серьезно ответила я. И увидела, в глазах Салины мелькнуло что-то похожее на удивление.
– Ну, пойдем тогда, – задумчиво ответила она, – пойдем, Малла.
И чего это она?
На собрание мы пришли почти последними. Но с другой стороны, у меня не осталось времени бояться. Я сразу же прошла к столу господина Гририха, потому что мы решили, что именно я буду проводить собрание, продвигая свои идеи.
Все колхозницы сразу же зашушукались и стали смотреть на меня. А мне почему-то совсем не было страшно. И я, нисколько не стесняясь, рассматривала вдовушек, сидящих передо мной, отмечая, что пришла Дайра. Она сидела в самом дальнем углу, не выпуская из рук
