– Привет, – первая заглянула мама.
– Заходите, – приветственно помахала я рукой. – Разговор есть.
Второй зашла Луиза. Как всегда – элегантная, с безукоризненной прической. Она выглядела так, будто над ее внешним видом порхали с раннего утра стилисты, визажисты, косметологи, массажисты и прочая, и прочая, и прочая…
Надо как-нибудь все-таки спросить, как ей это удается? А заодно попросить быть моим личным консультантом. Не мешает заняться собой…
– Добрый день, – улыбнулась она. – И меня сюда отправили, Вероника! Под усиленную охрану личного полка принца Тигверда. Посчитали, что на меня, Алана и Дениса тоже могут устроить покушение.
– Денис все-таки стал начальником Уголовной полиции?
– Да, он принял предложение императора.
– А сын?
– В Академии.
Вот перед Наташей, которая появилась следом, мне было неловко. Но, приглядевшись, я поняла, что выглядит она вполне довольной. Ее положение стало чуть более заметным. Одета она была… по-домашнему. И не по-имперски.
– Не переживайте, – сразу сказала мне писательница, запахнув мохнатый розовый халат. – За медицинское обслуживание имени милорда Лидса я могу на многое пойти. Во всяком случае, на переезд в империю – точно. К тому же здесь такие типажи для книг – закачаешься!
Я выдохнула с облегчением и поинтересовалась:
– А милорд Лидс – это кто?
Раздался смех.
– Ника, – возмутилась мама. – Как можно не знать, как зовут человека, который тебя лечит?
– Ирвин.
– Правильно, Ирвин, – пояснила Наташа. – Но, кроме того, он еще и милорд Лидс. И, кажется, барон.
– Понятно.
В углу сидела Джулиана. Было видно, что ей неловко в этом богатом доме. Девушка упорно ходила в своей одежде – залатанные старые вещи в несколько слоев… Конечно, мы с Ричардом заказали ей новую одежду. Она ее приняла, поблагодарила, но не носила. Видимо, нужно время. Я понимала и не возмущалась.
– Итак, – обратилась я к дамам, когда они расселись. – Я пригласила вас, чтобы сообщить замечательное известие! У меня есть для вас работа!
Я оглядела нашу компанию. Луиза – икона имперского стиля. Мама – в брюках, водолазке и кардигане. Сильно беременная Наташа в домашнем костюме с кошечками и ярко-розовом пушистом халате. Фарфоровое личико Джулианы, одетой в стиле а-ля «имперский бомж»… Завершала стилистическую группу моя собственная персона – в пижаме и пледе на римский манер.
Ну что ж… Пора вести свое войско к победе! Уж какое есть…
– Мы готовы, дочь, – с одобрением проговорила мама. – Ты явно залежалась.
– А милорд Верд не будет против? – осторожно спросила Луиза.
Мама – и почему-то Наташа – посмотрели на нее с насмешкой. Джулиана делала вид, что сливается с мебелью. В этом ей очень мешал щенок, который крутился вокруг нее и всячески намекал, что художнице выпадает высокая честь его погладить.
Девушка вздохнула, сдалась и улыбнулась. Я залюбовалась теплой, искренней улыбкой, честной и открытой. Даже от сердца отлегло. Колючая враждебность Джулианы была просто психологической защитой. У меня было достаточно педагогического опыта, чтобы понять – мы сработаемся точно и, скорее всего, подружимся со временем. А щенок… Щенок был в восторге – его гладили, чесали за ухом и ласкали взглядом ярко-зеленых глаз. Тот еще дамский угодник! Как же тебя все-таки назвать?
– В империи просто необходим прогосударственный журнал сплетен, формирующий необходимое правительству отношение к государству, императору и членам его семьи. Кроме того, мы с вами должны будем издавать газету – это уже просьба самого императора.
– Газету и журнал – с какой периодичностью? – тут же спросила мама.
– Думаю, раз в неделю – и то и другое.
– Так делать не принято, – не смогла удержаться Джулиана. Луиза согласно кивнула. – Газеты выходят каждый день – со свежими новостями. А журналы… Раз в месяц. Либо на научную тематику – их выпускают при университетах. Либо какие-то военные – по подписке.
– Отлично! – обрадовалась я. – То есть никто так не делает, верно? Значит, мы будем впереди империи всей!
– Как именно? – не разделила мой энтузиазм журналистка.
– Мам, у тебя в сумке случайно не завалялось чего-нибудь полистать? Из нашего?
– Поняла, – поднялась мама и ушла.
– Его величество, думаю, не откажет нам в любезности лоббировать наши проекты, – продолжила я. – И не даст, кстати говоря, развернуться конкурентам. Еще надо подумать о стоимости издания. Чтобы была не велика… Тогда можно развернуться очень широко.
– А еще можно будет печатать в конце журнала роман с продолжением, – словно бы и ненароком проговорила писательница. – Как во времена Александра Дюма-отца.
– Чудесно! Вы читаете мои мысли, Наташа! – улыбнулась я.
А писательница стала пояснять нашим имперским дамам:
– Была такая практика в издательстве журналов. Это период девятнадцатого – начала двадцатого века истории нашего мира. Тогда нанимали молодых и голодных певцов художественного слова. Например, Дюма-отец так публиковал «Трех мушкетеров», а Куприн – свои ранние рассказы. Так почему бы не воспользоваться чужим опытом?
– Думаю, надо что-то про магию. Что-нибудь из того, что в нашем мире называется «фэнтези», только очень аккуратно, Наташа. Не забывайте – мы с вами находимся и пытаемся участвовать в общественной жизни мира, в котором эта самая магия действительно существует. Вы меня понимаете?
– Конечно… Но мне нужен консультант.
– Хорошо, подумаем…
– Вот, – стремительно вошла мама. – Держите.
И она передала толстый глянцевый журнал Джулиане, который та стала изучать просто с жадностью.
– А чему мы посвятим первый номер журнала? – не отрываясь от своей «добычи», спросила девушка.
– Принцу Брэндону, – сразу ответила я. Время подумать у меня было. – У него как раз скоро день рождения.
– Пятнадцатого апреля. Через месяц с небольшим. В его честь будут давать бал, – подтвердила Луиза.
– Фотографий бы красивых побольше, – мечтательно проговорила мама. И Наташа энергично закивала. – Имперские мужчины – такие колоритные!
– Но они не согласятся, – пробурчала Джулиана, не отрываясь от фотографий девушек, демонстрирующих бикини.
– Не думаю, что принц или Ричард будут в восторге, – хищно сказала я. – Но с ними я точно договорюсь. А остальным прикажет его величество. Мы же будем писать о том, какие они все замечательные.
– А что взамен? – с подозрением проговорила журналистка.
– Мы издаем прогосударственную газету.
– Будем печатать ложь для имперского режима?! – возмутилась девчонка.
– Зачем же сразу ложь? – с удивлением посмотрела на нее я. – В империи достаточно всего, что можно покритиковать, – например, имперские аристократы. У меня был опыт общения – жуть просто.
У Луизы глаза сверкнули ненавистью.
– Уголовная полиция, – продолжила я. – Мне бы хотелось повлиять на текущее положение дел в этой области.
– Это правда, что вас там забили почти насмерть? – Джулиана оторвалась от журнала и смотрела мне прямо в глаза.
Мама побелела, я скривилась.
– Простите, – тихо проговорила девушка, явно жалея, что так бестактно проявила любопытство.
– Ничего, – ответила я. – Просто вы – не обижайтесь – иногда забываете, что рассказываете о живых людях. А у них есть чувства. Гордость, достоинство, семьи. И они могут быть невиновны!
– Но правду…
– Джулиана… Как мы знаем, правда – она где-то посредине. Император, Ричард и Брэндон Тигверды, они… люди. Вы согласны? Со своими достоинствами, недостатками, со своим прошлым. У них так же, как и у остальных, живущих в империи, есть чувства, сомнения, мечты… Их власть и избранность – это не только преимущества, но и тяжелейшее бремя огромной ответственности. Нам нужен взгляд, не дающий категоричных оценок. Вы сможете так работать?
– Можно подумать, у меня есть выбор, – проворчала девчонка.
– Есть, – кивнула я. – Вы подписываете бумаги о неразглашении. И можете быть свободны. Отработаете повинность в приюте. Чему-то научитесь. Надеюсь, больше не попадете в такую ситуацию с работодателем… А что касается меня… Как вы понимаете – мне нужны не столько сотрудники, сколько соратники. Потому что женщина, издающая периодику, – это нонсенс. А для империи – почти революция! Подумайте. Издательство будет поддерживать императора – и за это нас тоже будут клевать. Так что что-то доказывать еще и своему окружению у меня просто не будет ни сил, ни желания!
– Я могу подумать?
– На здоровье. Только в своей комнате.
Джулиана с сожалением положила номер. Дошла до двери. И обернулась.
– Это шанс для меня, – тихо проговорила она.
– Бесспорно.
– И меня никто не заставит писать материалы, которые противоречат моим убеждениям?
– Нет. Однако могу я попросить вас уточнить, в чем именно вы убеждены?
– Аристократы – бездельники! Злые, бессердечные люди!
