Ему страсть не хотелось идти к Союну Кульбердыеву, но он понимал, что от объяснений не уйдешь. А если так, то лучше действовать незамедлительно. "Сколотить бы целиком мужской экипаж!" — помечтал Непес Сарыевич, но тут же устыдился: ведь он произнес Восьмого марта по республиканскому радио речь "Женщине-туркменке широкую дорогу на стройку!". И гневно бичевал байско-феодальные пережитки — вреднейшее наследие проклятого прошлого…

Союн вкушал вермишелевый суп с перцем и кислым молоком — катыком.

Поздоровались, осведомились о здравии друг друга.

Случайно пришедшему к обеду гостю обычно говорят: "Чтоб тебя теща полюбила".

Уместное пожелание, ибо тещи крайне редко ценят зятьев, загубивших чистоту и счастье их ангелоподобных и благонравных дочерей…

На этот раз Союн промолчал: гость был старше хозяина и годами и положением.

Трапеза проходила чинно. Союн пробормотал: "Биссымулла", и Герек, дети откликнулись: "Биссымулла". Союн брал со стола ломоть хлеба, и жена, дети брали ломти хлеба. Проворный Кульберды управился с обедом раньше всех, но не шелохнулся, сидел неподвижно. Вот Союн выхлебал две полные чашки вермишелевого густого супа, Герек подала ему полотенце вытереть вспотевшее лицо и руки. Прочитана послеобеденная молитва. Жена придвинула хозяину прикрытые шерстяной салфеткой чайники с уже настоявшимся крепчайшим чаем. Лишь после этого Кульберды и Джемаль выскочили из каюты, за ними неторопливо вышла Герек.

— Я слушаю тебя, начальник, — сказал Союн.

После обильного обеда его клонило в сон, но обычаи гостеприимства — превыше всего.

Внимательно выслушав Непеса Сарыевича, Союн ответил, что у него свои взгляды на жизнь и отказываться от них в зрелом возрасте поздно.

— Не собираюсь получать калым за Айболек. Пусть выйдет за того парня, которого полюбит… Калымные браки теперь кончаются судом, разводом, я это заметил. Но пока я отвечаю за Айболек. И потому не только имею право — обязан, да, да, обязан следить, с кем ома водится. Не забывай, начальник, Айболек — сирота.

— Аня тоже сирота, и братьев нету, — напомнил Непес Сарыевич.

Настроение у него испортилось: этого упрямого кумли сразу не переубедишь.

— Тем более, сирота должна вести себя осмотрительно, — возразил Союи.

— А младшие?

— Что младшие? — Глаза хозяина сверкнули злыми огоньками. — Младшие обнаглели, распустились. Отрезанные ломти! Пусть и живут своим разумом. А я погляжу-погляжу да вернусь на пастбище, — пригрозил Союн.

— Никуда ты не вернешься, — зевнул Непес Сарыевич. — Засмеют!.. Ты тоже отрезанный ломоть. Не кумли — матрос. Сдавай-ка скорее экзамен на бульдозериста.

В каюте Ани Садаповой из маленького настольного, похожего на шкатулку, репродуктора лилась приглушенная задорно-дерзкая, как бы покалывающая душу музыка.

— Брамс! — воскликнул Непес Сарыевич, здороваясь, опускаясь на затрещавший стул. — Ну-ка подкрути, люблю погромче!

— Может, чаю принести, Непес Сарыевич? — улыбнулась Аня. Глаза девушки запухли, на щеках алые пятна — ясно, что ревмя ревела весь день.

— Давай, давай, только со своей заваркой!

— И варенье найдется…

Сперва начальник не мог попасть в тон: вымученно шутил, рассказывал глупые анекдоты и сам первым приходил в восторг, хохотал. Но вскоре Непес Сарыевич вспомнил, как пришел на земснаряд Витя Орловский, без паспорта, без копейки, стыдящийся даже не себя — своей тени. И все переменилось: Аня заслушалась, приоткрыв рот, успокоенно перевела дыхание и, пожалуй, похорошела. С воспоминаний об Орловском Непес Сарыевич неизвестно почему перескочил на Ашира Мурадова, заявил: если корреспондент хочет быть настоящим корреспондентом, то пусть перестанет наряжаться в чесучовые костюмы, клянчить у начальников "легковушки".

— Пешочком походи, пыль поглотай, вот тогда будешь принципиальным журналистом! — бушевал Непес Сарыевич.

— Талант еще, наверно, нужен, — мягко улыбнулась Аня. — И разум. Парень-то он ничего… С годами слетит фанфаронство, наигрыш.

— И этот пижон пялит глаза на Айболек! — возмущался начальник.

— Да нет, пустое, — успокоила его Аня. — Чабан есть, юноша, с которым Айболек дружила. Кажется, Хидыр по имени… Вот там серьезное. Конечно, Айболек красавица… — Она помолчала, и это значило: "А я некрасивая. И Айболек счастливая!.."

— Ай, девушки вы, девушки! — завздыхал Непес Сарыевич. — Ну, как говорится, перемелется — мука будет.

— Вот это справедливо.

Все-таки Аню приободрил этот в сущности ничего не значащий разговор.

Глава девятая

У Союна было скверное настроение: только диктор ашхабадского радио пожелал доброго утра, только почтительная жена принесла чайники, поставила пиалу, в каюту ворвался Витя Орловский, сказал, что нужно разгружать машину с горючим.

Когда управились, Союн почувствовал, что не хочет ни есть, ни пить, в голове гудело, вспотевшая спина чесалась. Он присел на песок. Солнце уже изрядно приискало. Приятно было погреться, подумать.

Минуту спустя к нему подошел Егор Матвеевич, пыхнул из кривой трубки голубым пахучим дымком, поздоровался.

— Как дела, Саша? — И объяснил: — По-вашему — Союн, по нашему — Саша… Устал?

— Работа непутевая, — ворчливо сказал Союн. — Такие умные машины, а горючее грузим, таскаем вручную.

— Да, здесь недоделка, — согласился Егор Матвеевич.

Помолчали.

Хребты Копет-Дага вырисовывались на северо-востоке резко, отчетливо; солнечные лучи проложили по ним сияющую кайму.

— Дивное зрелище, — сказал Союн. — Видишь, горы, а здесь река, а за рекой пески. Слава мастеру, создавшему все сущее.

— Кто же этот мастер такой удивительный?

— Бог. Всемогущий бог!

— А-аа… — не удивился Егор Матвеевич. — А правда, что без воли господа песчинку с места не сдвинешь?

— Правда.

— А землетрясение в Ашхабаде?

Союн замялся: конечно, бог сурово карает грешников, но ведь в тот страшный день пострадали и праведники.

— А Гитлер? Война? — еще строже спросил Егор Матвеевич.

На войне погиб младший брат Союна, Арслан, знаменитый арслан [26]песков. Наступил на какую-то мину и погиб, наихрабрейший джигит.

— Вот ты, Саша, на своем бульдозере передвинешь песчаные горы, не какие-то песчинки. И тоже с благословения всевышнего?

Союи отвернулся, недовольно хмыкнул.

— Скажи, Саша, а кто желаннее господу богу: Джават Мерван или Аня Садапова? — наседал Егор Матвеевич.

Тут Союн не выдержал, как-то неуклюже взмахнул рукою и отправился в каюту.

— Подожди! — остановил его на сходнях Егор Матвеевич. — Верно, что у вас есть пословица: "Веришь в бога, верь, но не оплошай, осла привяжи покрепче"?

— Слушай, оставь ты меня! — взмолился Союн.

Джават, гм? Конечно, Джават положил на чаши весов деньги и бога. И деньги перевесили. И всевышний не наказал преступника, разрешил уволиться с земснаряда по собственному желанию… Как сказал великий Махтумкули:

Сорок кладовых набил золотом Карун.Уснул в могиле, а золотом не насытился [27].

Слов нет, Аня Садапова прилежный, знающий дело багермейстер. И честная. Веди себя благопристойно, как подобает девице, да разве Союн оттолкнет сироту? Разрешит и жене, и сестре, и дочке дружить, миловаться.

Айболек, по совместительству выполнявшая обязанности письмоносца, получила почту.

Газеты, журналы, и ашхабадские, и московские, и туркменские, и русские. Три письма Вите Орловскому, и, конечно, все три от Веры Куликовой из города Тулы. Яхьяеву… Союну Кульбердыеву со штампом военной почти. И два письма Айболек Кульбердыевой.

От кого же? У нее заколотилось сердце.

Хидыр писал кратко: с отарой все благополучно, он здоров, старики родители тоже здоровы. "Пока кончаю.

Хочется увидеть тебя, поговорить. Жду ответа. Пиши в деревню, мама перешлет мне на пастбище… Но брату Союну пока, — подчеркнуто волнистой чертою, — пока о моих письмах не говори…"

Ашир Мурадов писал на официальном бланке редакции. Правда, печати не было. Айболек вертела письмо и так и сяк — печати не оказалось… Ашир клялся в вечной любви; сейчас он дежурит по номеру, ночь, две полосы уже подписаны в печать, остальные задержались по вине линотиписта. А мысленно Ашир летит к Айболек на крыльях любви.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 103

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Люди песков (сборник) - Бердыназар Худайназаров бесплатно.

Похожие на Люди песков (сборник) - Бердыназар Худайназаров книги

Последствия неустранимы: Жестокое счастье. - Михаил Черненок - Великолепные истории
Мужчина на всю жизнь - Герд Фукс - Великолепные истории
Энни - третий клон (СИ) - Раиса Николаева - Великолепные истории

Оставить комментарий