Он стал заметно больше курить, перестал улыбаться, хмурился без видимой причины, вечерами пытался занять себя футболом, газетами, игрой с сыновьями в шахматы…
Но боль не проходила. Саднила, ныла. Высверливая в груди невидимую, но страшную дыру.
Глупо как-то все получилось. Глупо, но от этого не менее больно.
В обычный воскресный день Сергей с семьей отправился в ресторан. У них было принято: в один из выходных дней они все вместе куда-то выбирались. Или в ресторан обедать, или в парк аттракционов — вспомнить детство, или в театр, или к кому-то в гости.
Сыновья не всегда составляли компанию родителям. Старшему Вадиму уже восемнадцать исполнилось, и он частенько предпочитал общество однокурсников. А младший Валентин — тринадцатилетний подросток — находился в том сложном возрасте, когда главенствует нигилизм, и поэтому его почти всегда приходилось уговаривать разделить с семьей досуг.
Иногда он соглашался, иногда оставался сидеть за компьютером, хотя Сергей, как правило, настаивал на совместном отдыхе и даже вступал с сыном в конфликт по этому поводу.
Вот и в то воскресенье Валентин, хоть и отправился вместе с родителями в ресторан, всю дорогу недовольно ворчал, чем вызвал негодование старших. Вадим отправился с друзьями к кому-то на дачу, что тоже не способствовало сплочению семьи. Так что в ресторан все трое — Сергей, его жена Лида и их младший сын — вошли в расстроенных чувствах.
Лида хотела обсудить со своими встречу Нового года. У нее было несколько предложений, нужно было только посоветоваться и принять решение. А разговор, похоже, срывался. В раздражении такую беседу заводить не имело смысла.
Сергей еле сдерживался, глядя на недовольную физиономию сына. Это ж надо! В ресторан ему не в радость, семейный отдых ему неинтересен, видите ли! Да много он понимает, сопляк! Если бы ему, Сергею, в его детстве родители уделяли хоть сотую долю того внимания, которое достается Валентину, он был бы счастлив. В его детстве не было понятий «театр», «ресторан», «совместный отдых» и прочих подобных вещей. Нет, понятия-то, конечно, были, и наверняка, многие пацаны его возраста были о них осведомлены. Только не он, не Сергей. Постоянно пьяный отец, измученная его гулянками мать, вечно чумазые две его сестры-близняшки никак не вписывались в систему семейных ценностей. Поэтому еще в своем далеком отрочестве Сергей решил: вот заведу семью, нарожаю детей и дам им все самое-самое лучшее, самое интересное. Буду воспитывать их в любви и добре, буду проводить с ними время, заниматься, разговаривать… А тут — на тебе! Один носом воротит, другой вообще игнорирует…
Валентин был недоволен тем, что его выдернули из-за компьютера, из любимой игры. Ну бог с ней, с игрой. Даже если и не комп, он мог бы с пацанами на роликах… Давно договаривались на воскресенье, а он как маленький с родаками должен по каким-то глупым столовкам таскаться. Как будто в «Макдоналдсе» нельзя поесть…
Настроение было испорчено у всех. Вот вам и воскресный обед!
Ресторан был новый, недавно открытый, но уже модный. Или как раз потому и модный, что недавно открытый. Припарковаться, даже в выходной, оказалось непросто. И в зале свободных мест особенно не наблюдалось. Однако для них нашелся столик. Они уселись, заказали сразу кто воду, кто сок и начали осматриваться.
Интерьер ресторана был выполнен в изысканном стиле. Отличный ремонт, скромная на вид, но явно богатая мебель, дорогая посуда, интересные картины на стенах. Вроде и непонятно что нарисовано, а взгляд не оторвать. Цветовая гамма удачная, что ли? Или смысл нарисованного хочется разгадать? Или так уютно расположены полотна в интерьере, что поневоле хочется смотреть и смотреть. Просто созерцать, наслаждаясь отдыхом, гармоничной обстановкой, приятным антуражем.
Даже у Валентина настроение изменилось. Он перестал бурчать и оглядывал зал с явным интересом. Хотя казалось, что кроме игрищ на компьютере, скейтборда и роликов его ничем не пронять.
— Прикольно здесь! — протянул он. — Скажи, па?!
— Да, неплохо! Мне нравится. Если бы еще кое-кто настроение не портил, то впечатления были бы еще ярче.
— Да ладно тебе, па! Нормальное место. Давайте закажем скорее. Кушать хочется — сил нет.
— Завтракать надо было без капризов, — включилась в разговор Лида.
— Мам! Ну не люблю я кашу! Ты же знаешь!
— А тебе что ни предложи, ты ничего не любишь. Кроме гамбургеров и чипсов!
— Так! Хватит! — тихо, но грозно остановил их Сергей. — В приличное место пришли, а ведете себя как… — Он хотел подобрать подходящее слово, но в этот момент услужливый официант положил перед каждым меню, и Сергей прервался на полуслове. Не при посторонних же людях выяснять отношения.
— Ух ты! — Валентин с восхищением рассматривал обложку меню — кожаную, с голографически выполненным изображением эмблемы ресторана. Логотип переливался, блестел и выглядел вправду красиво.
Все увлеклись выбором. Сергей определился довольно быстро: салат из печени с ананасами и сибас в соли. Десерт потом. Может быть, если захочется.
А Лида с сыном, похоже, надолго застряли в дебрях изысканных блюд. Они смаковали сами названия, перечитывали состав блюд, уточняли ингридиенты.
Сын склонялся к мясу или курице, а Лида уговаривала его попробовать что-то поинтереснее, поэкзотичнее, то, чего дома не готовится и вообще встречается не часто. Например, шашлык из королевских креветок, или фуа-гра, или перепелка в апельсиновом желе. Но сын зациклился на «Цезаре» и ягненке. Лида отдала предпочтение морепродуктам.
Пока они выбирали, препирались, спорили и решали, Сергей вышел в туалетную комнату. Шел, не спеша рассматривая публику и оглядывая интерьер. Как правило, везде, где бы Сергей ни появлялся, он встречал знакомых. Круг его общения был довольно большим, и частые встречи воспринимались им спокойно, без удивления. Теперь уже спокойно. Это раньше, лет десять — пятнадцать назад подобное случайное узнавание на улице или в каком-то заведении вызывало бурю эмоций, провоцировало воспоминания, что влекло за собой потерю времени и лишнюю трату энергии. Сейчас вполне можно было обходиться кивком издалека или рукопожатием.
Не поздороваться, пройти мимо, не заметить — могло быть воспринято неправильно, поэтому Сергей всегда предпочитал оглядеться и оценить обстановку.
Зал был большой, неправильной формы, со множеством перегородок, закуточков. Изначально при входе казалось, что перед тобой один большой зал. А при ближайшем рассмотрении выяснилось, что есть и укромные уголки, и полузакрытые ниши с мягкими низкими диванами, приглушенным верхним светом, мерцающими свечами на столах.
