сильно взволновал разговор с Ямином и Доком. А теперь, работая над книгой, я наконец взглянул на ситуацию в целом. Я понял, как легко было не замечать общей картины и, следовательно, упускать истинное значение моих действий.
Как все просто и очевидно и при этом скрыто от глаз. Мне сразу вспомнились солдаты. Вначале они вполне наивны. Даже если они сомневаются в нравственности убийства других людей, все их силы уходят на преодоление собственных страхов и выживание. После того как они убьют своих первых врагов, их захлестывают эмоции. Они размышляют о семьях этих убитых людей и чувствуют угрызения совести. Но время идет, одна война сменяется другой, они убивают все больше людей, и их сердце ожесточается. Они превращаются в профессиональных солдат.
В каком-то смысле я превратился в профессионального солдата. Как только я признал этот факт, у меня словно глаза открылись, и я намного лучше стал понимать весь этот процесс, в ходе которого совершаются преступления и строятся империи. Теперь я понимал, почему столько людей совершали настоящие зверства – почему, например, добропорядочные, преданные своей семье иранцы могли работать на жестокую тайную полицию шаха, почему добропорядочные немцы могли выполнять приказы Гитлера, почему добропорядочные американцы могли бомбить Панаму.
Будучи ЭУ, я не получал ни пенни напрямую от АНБ или другого правительственного агентства; MAIN платила мне зарплату. Я был частным лицом, нанятым частной корпорацией. Понимание этого помогло мне обратить пристальное внимание на зарождающуюся роль корпоративных управленцев в качестве ЭУ. Совершенно новый класс солдат появлялся на мировой арене, и эти люди постепенно становились равнодушны к последствиям своих поступков. Я писал:
Сегодня мужчины и женщины едут в Таиланд, на Филиппины, в Ботсвану, Боливию и другие страны, где они надеются найти людей, отчаянно нуждающихся в работе. Они приезжают в эти места с единственной целью эксплуатировать людей, чьи дети недоедают и умирают от голода; людей, которые живут в трущобах и потеряли всякую надежду улучшить свою жизнь; людей, которые даже не мечтают дожить до завтрашнего дня. Эти мужчины и женщины покидают свои шикарные офисы в Манхэттене, Сан-Франциско и Чикаго, летят через континенты и океаны на дорогих самолетах, заселяются в первоклассные отели и ужинают в лучших ресторанах. А затем они идут на поиски угнетенных и обездоленных.
Современные рабовладельцы больше не вторгаются в африканские леса, используя ружья, цепи и чудовищные трюмы невольничьих кораблей, чтобы перевозить людей на рынки в Чарльстоне, Картахене и Гаване. Вместо этого они эксплуатируют людей, попавших в отчаянное положение, и строят фабрики по изготовлению курток, джинсов, теннисок, автомобильных запчастей, компьютерных компонентов и тысячи других вещей, которые затем продают на рынках всего мира. Иногда они даже не владеют фабрикой сами, а нанимают местного предпринимателя, чтобы тот выполнял всю грязную работу за них.
Они считают, что поступают правильно. Они возвращаются домой и показывают своим детям фотографии колоритных достопримечательностей и древних развалин. Они посещают семинары, где хлопают друг друга по спине и обмениваются советами о том, как реагировать на причудливые обычаи далеких стран. Их боссы нанимают юристов, которые заверяют их, что подобная деятельность вполне законна. У них под рукой целый штат психотерапевтов и других экспертов по человеческим ресурсам, которые убеждают их, что они помогают тем несчастным и обездоленным.
Старые работорговцы считали, что имеют дело с недочеловеками и что они предлагают рабам возможность получить вечное спасение, став христианами. Они также понимали, что рабы необходимы для выживания их общества, что это основа экономики. Современные работорговцы считают, что для обездоленных лучше зарабатывать один-два доллара в день, чем вообще ничего, и что они получают возможность стать частью большого мирового сообщества. Эти рабовладельцы также понимают, что обездоленные необходимы для выживания их компаний и что это фундамент их собственного образа жизни. Они даже не задумываются о более серьезных последствиях, об экономической системе, лежащей в основе этого процесса, и как она повлияет на будущее детей всего мира. Мне больно признавать, что я был одним из этих современных работорговцев.
Глава 33. Неудача ЭУ в Ираке
Моя роль президента IPS в 1980-х годах и консультанта SWEC в конце 1980-х, а также на протяжении почти всех 1990-х годов давала мне доступ к информации об Ираке, скрытой от большинства. Действительно, в 1980-е годы американцы мало что знали об этой стране. Их это просто не интересовало. Однако я с живым интересом следил за событиями.
Я поддерживал связь со старыми друзьями из Всемирного банка, Агентства США по международному развитию и МВФ, а также других международных финансовых организаций и сотрудниками Bechtel, Halliburton и других крупных инженерно-строительных компаний, включая компанию моего тестя. Многие инженеры, которых нанимали субподрядчики IPS и другие независимые компании, также участвовали в проектах на Ближнем Востоке. Я прекрасно понимал, что в Ираке будет применяться стратегия ЭУ.
Администрации Рейгана и Буша вознамерились превратить Ирак во вторую Саудовскую Аравию. У Саддама Хусейна было немало веских причин последовать примеру Дома Саудитов. Для этого достаточно было взглянуть на выгоду, которую им принес Проект по отмыванию денег. После заключения той сделки в Саудовской пустыне выросли современные города, козы-мусорщицы Эр-Рияд уступили место блестящим грузовикам, а саудовцы наслаждались плодами передовых технологий мира: современными опреснительными установками, системой очистки сточных вод, коммуникационными и электросетями.
Саддам Хуссейн, несомненно, знал, что Саудиты также пользуются особым статусом в рамках международного права. Их добрые друзья в Вашингтоне закрывали глаза на многие действия Саудитов, включая финансирование фанатиков – многих из них в большинстве стран считали радикалами, почти что террористами, то есть укрывательство международных преступников. По сути, Соединенные Штаты активно добивались от Саудовской Аравии финансовой поддержки Афганской войны Усамы бен Ладена против Советского Союза. Администрации Рейгана и Буша не только поощряли Саудитов в этом отношении, но и уговаривали многие другие страны либо помочь, либо хотя бы не мешать.
Присутствие ЭУ в Багдаде было весьма заметным в 1980-е годы. Они надеялись, что Саддам в конечном итоге образумится, и я был вынужден согласиться с этим предположением. В конце концов, если бы Ирак достиг такого же соглашения с Вашингтоном, как Саудиты, Саддам обеспечил бы себе пожизненное правление страной и, возможно, даже расширил бы свой круг влияния на Ближнем Востоке.
И никого не волновало, что он патологический тиран, что на его совести массовые убийства и что его причуды и жестокости напоминают зверства Адольфа Гитлера. Соединенные Штаты уже не раз терпели и даже поддерживали подобных людей. Мы были бы рады
