– Прошу садиться, – возвестил Роберт с торжественностью именитого лорда, собравшего множество гостей в своем родовом замке.
Изысканностью и разнообразием завтрак не уступал итальянским пирам, но нес на себе свойственный Дадли оттенок беззаботности и даже некоторой небрежности. Когда гости насытились и на столе остались лишь засахаренные сливы, пастухи и пастушки затеяли деревенские танцы и спели хвалебную песню в честь королевы-пастушки. Маленький светловолосый мальчик, похожий на херувима, прочитал стихотворение, посвященное Елизавете – королеве всех пастухов и пастушек, после чего вручил ей майскую корону и посох из ивы, предусмотрительно очищенный от коры. Бедняги-музыканты, которым устроитель торжества повелел прятаться в ветвях яблонь, заиграли вступление. Роберт подал Елизавете руку и повел ее танцевать веселый танец майских празднеств, открывающих пору ухаживания и любви. Зимние холода остались позади. Сейчас даже птицы соединялись в пары и строили гнезда.
«Миленькое развлечение, – с недовольством думал Уильям Сесил, поглядывая на солнце, почти достигшее зенита. – Половина дня потрачена впустую, а во дворце меня ждет целая гора писем. Дурные вести из Шотландии, это уж точно. Королева по-прежнему не дает никаких денег для поддержания наших единоверцев. Они просят у нас помощи и вполне резонно спрашивают, о чем мы думаем, почему бросаем их, когда победа вот-вот будет в наших руках?»
Он присмотрелся к танцующим. Рука Роберта Дадли лежала не там, где ей полагалось бы, не на спине королевы, как того требовали фигуры танца, а на талии. Да и сама Елизавета танцевала не так, как всегда. Обычно она держала спину прямо, а теперь наклонилась к Дадли, почти открыто демонстрируя влечение к нему.
Сесил сразу же подумал о репутации королевы и об устройстве ее брака. Он посмотрел по сторонам. Слава Господу нашему, они находились среди друзей: Ноллисы, Сидни, Перси. Сердитому юному дяде Елизаветы – герцогу Норфолкскому, быть может, и противно смотреть, как его родственницу обнимают, словно девку-трактирщицу с постоялого двора, но он едва ли проговорится об этом послу Габсбургов. Скорее всего, соглядатаи есть и среди слуг, однако их слова значат мало. Каждому известно, что Елизавета и Дадли – давние и близкие друзья. Если между ними существует симпатия, то в этом нет ничего плохого.
«Все-таки нам нужно выдать ее замуж, – продолжил свои рассуждения Сесил. – Если она принимает ласки Дадли, это еще полбеды. Он человек женатый, и дальше разжигания огня не пойдет. Правда, этому огоньку затем придется прогореть. Но что будет, если она влюбится в холостого? Дадли разожжет в ней желания, и как она себя поведет, если ей подвернется обаятельный и свободный хлыщ? Вдруг на первое место при заключении брака она поставит любовь и променяет интересы Англии на свой женский каприз? Уж лучше выдать ее замуж, и поскорее».
Эми ожидала приезда Роберта.
Правильнее сказать, об этом думали все, кто был в доме Хайдов.
– Ты уверена, что он писал о своем незамедлительном прибытии? – спросил Уильям Хайд свою сестру Лиззи Оддингселл, когда шла уже вторая неделя мая.
– Ты сам видел это письмо, – ответила Лиззи. – Вначале его писарь сообщил, что сэр Роберт занят. Чуть ниже – слова о том, что он приедет, как только сможет. Под ними новая поправка: будет незамедлительно.
– Есть в Лондоне некая дама, родня не только мне, но и Сеймурам, – включилась в разговор Алиса Хайд. – Так вот она говорит, что сэра Роберта каждый день видят в обществе королевы. Эта родственница была на турнире в честь дня святого Георгия и слышала, что королева бросила ему свою перчатку, которую он ловко поймал и спрятал под нагрудник.
– Ничего удивительного, – пожала плечами Лиззи. – Сэр Роберт – шталмейстер королевы. Естественно, она благоволит к нему.
– А лондонская родня Уильяма слышала, что вечером того же дня сэр Роберт плавал с королевой на барке.
– Ну и что? – с прежней невозмутимостью спросила Лиззи. – Ее величество пригласила на свою барку самых именитых гостей.
Но Алиса не думала сдаваться:
– В первый день мая королева ходила к нему в гости на завтрак в новый дом и пробыла там весь день. Ничего себе, вот так завтрак!
– Ты просто не знаешь придворных церемоний, – осадила невестку Лиззи Оддингселл. – Это так только называется – завтрак. А длиться он может хоть до вечера.
– Моя родственница говорит, что королева не выпускает сэра Роберта из виду. Днем он постоянно при ней, а вечером – тем более, поскольку у них танцы. Герцог Норфолкский – дядя королевы, пригрозил, что сэру Роберту не жить, если только он опозорит ее. А герцог не из тех, кто бросается словами или угрожает без причины.
Лиззи внимательно посмотрела на невестку. Ее взгляд был холоден совсем не по-родственному.
– Похоже, эта лондонская дама очень уж хорошо осведомлена, – раздраженно заметила миссис Оддингселл. – Но ты можешь ей напомнить, что сэр Роберт – женатый человек, который вот-вот купит землю, чтобы построить первый дом для себя и своей супруги. Это может произойти со дня надень. Напомни ей, что он женился на Эми по любви. Роберт и Эми Дадли намерены и впредь жить вместе. Можешь ей также заметить, что придворная жизнь со всеми охами-вздохами, флиртом, стишками и серенадами отличается от настоящей. Королева вправе рассчитывать, что придворные будут ее развлекать и забавлять. Только не надо спектакли принимать за действительность. Посоветуй своей родственнице прикусить язычок и не передавать сплетни.
Испанский посол граф Фериа очень устал от матримониальных переговоров, которые вел с Елизаветой от лица короля Филиппа. Они были похожи на затяжной танец, заведший в тупик посла и его государя. Граф сомневался, что выдержит повторение этого спектакля хотя бы даже в качестве зрителя. Актерами на сей раз выступали австрийский эрцгерцог и его посол в Англии. К счастью, Филипп внял слезным мольбам де Фериа и согласился назначить в Лондон другого представителя – хитрого и коварного епископа де Квадра. Едва скрывая свою радость, граф попросил у Сесила позволения нанести королеве прощальный визит.
Опытный дипломат и молодая венценосная особа были давними противниками. Де Фериа считался самым верным и преданным советником королевы Марии. Он постоянно, как в личных беседах, так и в присутствии других лиц, рекомендовал королеве казнить ее вероломную и опасную сводную сестру. Шпионы графа снова и снова представляли доказательства того, что Елизавета плетет нити заговора против Марии. Эта взбалмошная принцесса была готова составлять заговор с кем угодно: с английскими мятежниками, французскими шпионами, даже с магом и чернокнижником Джоном Ди, словом, со всеми, кто обещал ей свергнуть сестру с помощью заговора придворных, вторжения иностранной армии или использования магии.
