Наконец Елизавета закончила говорить, огляделась по сторонам и воскликнула:
– Здравствуйте, графиня Фериа! Надеюсь, ожидание вас не утомило?
– Ничуть, – ответила Джейн весело, с поистине королевской улыбкой.
У нее стучало в висках, а во рту ощущалась противная сухость. Больше всего она сейчас боялась упасть в обморок. Джейн удерживала на ногах исключительно решимость не стать посмешищем для Елизаветы и придворных.
Лица королевы она не видела – та стояла против света. Однако Джейн почти физически ощущала издевательскую улыбку, застывшую у той на губах.
– Вижу, вы ждете ребенка, – любезным тоном произнесла Елизавета. – Наверное, через несколько месяцев вы уже станете матерью?
Те придворные, которые слышали этот разговор, с трудом подавили вздохи удивления. Рождение ребенка через несколько месяцев означало, что он был зачат до свадьбы.
Однако Джейн не изменилась в лице и ровным голосом ответила:
– Ребенок должен родиться осенью, ваше величество.
Елизавета молчала.
– Ваше величество, я пришла проститься с вами, – с ледяной вежливостью произнесла Джейн. – Мой муж возвращается в Испанию, и я еду вместе с ним.
– Ах да, вы же теперь испанка, – сказала Елизавета так, словно это была болезнь, которой заразилась Джейн.
– Испанская графиня, – все с той же учтивостью ответила жена посла. – Как видите, ваше величество, со времени нашей последней встречи мы с вами поменяли места и род занятий.
Напоминание было не из приятных. Джейн видела Елизавету в самом разном состоянии. К примеру, на коленях перед Марией, плачущей и изображающей покаяние, раздувшуюся от водянки, под домашним арестом, обвиненную в государственной измене, охваченную ужасом и умоляющую быть выслушанной.
– Что ж, желаю вам счастливого пути, – равнодушно сказала Елизавета, будто прощалась с какой-нибудь провинциальной аристократкой.
Джейн сделала изящный придворный реверанс. Едва ли кто-нибудь догадывался, что она в любую секунду могла потерять сознание. К счастью, этого не произошло. Джейн встала на ноги и увидела, как приемная закачалась у нее перед глазами. Гул голосов стал тише и звучал словно издалека. Джейн попятилась к двери, придерживая полы платья, чтобы не наступить на него ярко-красными туфлями на высоких каблуках. Но ее голова оставалась гордо поднятой, а с губ не сходила улыбка. Возле дверей Джейн стремительно развернулась и вышла, ни разу не оглянувшись.
– Ты не тарахти, а рассказывай по порядку. Что сделала королева? – спросил Сесил у возбужденной Летиции Ноллис.
Это была не сплетня молоденькой и глупенькой фрейлины, а очередной доклад Сесилу. Летиции платили за подробные сведения обо всем, что говорилось и делалось в покоях Елизаветы.
– Королева заставила ее ждать целых полчаса, а потом дала понять, что ребеночек в животе у этой Джейн зачат еще до свадьбы, – прошептала Летиция.
Они находились в кабинете Сесила, обшитом темными дубовыми панелями. Ставни были предусмотрительно закрыты, возле дверей стоял доверенный человек и следил, чтобы никто не вошел в кабинет главного советника.
– А как себя вела Джейн Дормер? – слегка хмурясь, спросил он.
– Как настоящая королева, – восхищенно ответила Летиция. – Говорила учтиво. Потом сделала реверанс. Это надо было видеть. Когда она выходила, по лицу чувствовалось, что Джейн всех нас глубоко ненавидит. Но она улыбалась и больше ни слова не сказала королеве. Рядом с нею Елизавета выглядела просто дурой.
– Думай что говоришь, красавица! – не выдержал Сесил. – Если бы я в твоем возрасте посмел назвать короля дураком, то меня выпороли бы.
Летиция склонила рыжую голову.
– Елизавета что-нибудь говорила, когда Джейн ушла?
– Сказала, что та напомнила ей ее старшую сестру, которая вечно ходила с кислым лицом. Еще заявила, мол, слава Господу, те дни миновали.
Сесил кивнул и поинтересовался:
– А другие что-нибудь говорили?
– Нет! – Летиция замотала головой. – Они просто опешили оттого, что Елизавета может быть такой…
Она никак не могла подобрать более точное слово.
– Какой? – нетерпеливо спросил ее Сесил.
– Такой ядовитой, грубой, неучтивой! Чем ее обидела та женщина? Но даже если и так, Елизавета же видела, что говорит с беременной. Джейн ей ни одного худого слова не сказала. А ведь теперь она – жена испанского посла! Представляете, какое оскорбление для короля Филиппа?
Сесил кивнул. То, как Елизавета обошлась с Джейн Дормер, удивило его самого. Обычно выдержка не изменяла королеве. Возможно, причина крылась в какой-нибудь глупой женской ссоре и не менее пустой обиде, которую Елизавета помнила много лет, а теперь вдруг ей подвернулся случай расквитаться. Тогда почему язвительной учтивости королева предпочла откровенную грубость, свойственную девке-трактирщице, но никак не правительнице Англии? Как она решилась сделать это прилюдно?
– Как видишь, наша королева умеет быть ядовитой, – только и сказал он Летиции. – А ты постарайся вести себя так, чтобы этот яд не изливался на тебя.
Юная фрейлина вскинула голову. Темные глаза, характерные для женщин из рода Болейн, смотрели на Сесила без тени смущения. Летиция расправила под капюшоном бронзовые волосы, потом улыбнулась колдовской болейновской улыбкой. Наверное, эта девчонка уже начинала ощущать свою женскую силу.
– Я бы и рада, – невинным тоном произнесла она. – Но Елизавете достаточно лишь взглянуть на меня, и в ней сразу поднимается ненависть ко мне.
Вечером Сесил потребовал себе свечей и дров для камина. Ему было не до сна. Он писал письмо к сэру Джеймсу Крофту, своему давнему соратнику по заговорам. Сэр Джеймс находился сейчас в Бервике, но Сесил подумал, что тому пора навестить Перт. Он писал особым шифром, который они с сэром Джеймсом придумали и использовали после того, как шпионы Марии Тюдор перехватили несколько их писем.
Шотландия подобна сухому труту, а Джон Нокс – искре, достаточной, чтобы тот вспыхнул.
Я поручаю тебе отправиться в Перт и только наблюдать за обстановкой. Ты должен попасть туда раньше войск шотландской регентши. Хочу, чтобы ты собственными глазами посмотрел на Джона Нокса и послушал его пламенные речи о свободе Шотландии, произносимые перед народом. Говорят, люди принимают их с восторгом. Убедись, так ли это на самом деле. Советую поторопиться, поскольку люди регентши могут в любой день арестовать Нокса. Он и шотландские лорды-протестанты обращались к нам за помощью, но, прежде чем говорить об этом с нашей королевой, я желал бы знать о них побольше. Потолкуй с ними, узнай степень их решимости и готовности к действиям. Если они настроены войти в союз с нами и восстать против французов, такие настроения следует поддержать. Дай мне знать немедленно. Достоверные сведения сейчас дороже золота.
