Попав в купеческое или мещанское сословие‚ евреи получили право избирать и быть избранными – совместно с прочими купцами и мещанами – в органы городского самоуправления. Россия оказалась среди первых государств в Европе‚ разрешив евреям участвовать в муниципальных выборах‚ однако это вызвало недовольство христианского населения и местных властей. В некоторых городах евреев не допустили к выборам в магистраты‚ а в других – при помощи всевозможных ухищрений – их избирали не в пропорциональных количествах. Кончилось тем‚ что им разрешили составлять в выборных органах не более одной трети от христиан‚ независимо от результатов голосования.
В городах с преобладающим еврейским населением членами магистратов становились порой случайные люди‚ которые решали за евреев их коммерческие дела‚ не имея о том никакого понятия. Эти же самые люди большинством голосов проводили несправедливую раскладку городского налога‚ и евреи были бессильны что-либо изменить‚ потому что «не имели почти голоса в магистратах». Позднее литовские христиане убедили власти‚ что евреев нельзя допускать в общественные помещения‚ где развешаны иконы‚ над которыми они «будут только посмеиваться»; их участие в выборных органах подорвет доверие народа к городскому самоуправлению‚ «послушание черни обратится в поругание» – и евреев Литвы лишили избирательных прав.
В последние годы царствования Екатерины II еврейские купцы из Белоруссии появились в Смоленске и Москве, записываясь там в купечество. Они торговали товарами германских фабрик‚ разносили их по домам, продавали по более низким ценам‚ чем местные торговцы. В 1790 году московские купцы пожаловались властям – в «интересах торговли»‚ а «отнюдь не из какого-либо к ним (евреям)‚ в рассуждении их религии‚ отвращения или ненависти». Купцы напомнили про старые порядки‚ когда евреев не впускали в Российское государство; дешевизну товаров объясняли тем‚ что это‚ скорее всего‚ контрабанда‚ «утайка пошлин», и предупреждали‚ что от конкуренции с ними торговле будет причинен «весьма чувствительный вред и помешательство»‚ а московские купцы разорятся, «оставя бедных жен и детей без всякого пропитания».
В марте 1790 года, по данным полиции, еврейское население Москвы составляли 8 женщин, 12 детей и 49 мужчин, среди которых были купцы Михайла Мендель, Есель Янкелевич, Хаим Файбешевич, Израиль Гиршевич и Лейба Масеевич. Несмотря на столь малое их количество, жалобу московских купцов рассматривал Государственный Совет и определил‚ что «не усматривается никакой пользы от допущения» еврейских купцов во внутренние губернии России. Решение Совета утвердила Екатерина II указом от 23 декабря 1791 года: «Евреи не имеют никакого права записываться в купечество во внутренния Российския города и порты‚ а только по указам Нашим дозволено им пользоваться правом гражданства и мещанства в Белоруссии», – а также в Новороссийском крае и в Таврической области (Крым и часть побережья Черного и Азовского морей), которые нуждались в заселении и освоении.
Этот указ впервые узаконил для евреев право постоянного жительства и право на промыслы лишь на ограниченных территориях Российской империи. С этого момента ведет начало печально известная «черта постоянной еврейской оседлости»‚ хотя это выражение тогда еще не употреблялось.
4
После первого раздела Польское королевство продолжало существовать в уменьшенных размерах. Комиссия установила‚ что в Польше и Литве проживало тогда около 800 000 евреев – восьмая часть населения страны. Евреи держали в торговле три четверти вывоза всех товаров и одну десятую часть ввоза. Купец-еврей был менее требователен‚ чем купец-христианин‚ тратил на свое содержание вдвое меньше, а потому мог продавать дешевле поляков, довольствуясь меньшей прибылью. Один из купцов даже определил «причины» этого: «Неудивительно, что евреи разоряют торговое сословие; правда, они при этом и сами разоряются, ведь нельзя отрицать, что евреи бедны несмотря на свой товарооборот. Объясняется это тем, что еврей, в злостном стремлении разорить торговое сословие, разоряет и сам себя, так как отдает товар почти задаром… но покупатель поддерживает евреев, а кредиторы их защищают».
Половину ремесленников в провинции составляли евреи: сапожники‚ портные‚ скорняки‚ золотых дел мастера‚ плотники‚ каменщики‚ цирюльники. Каждый двенадцатый еврей в Польше не имел определенных занятий‚ каждый шестидесятый – был нищим. В польских‚ литовских и украинских городах и местечках евреи жили скученно‚ в деревянных домах‚ крытых чаще всего соломой. Если прежде можно было встретить садик или огород возле еврейского дома‚ то к концу восемнадцатого века места для садов и огородов уже не хватало. Теснота в еврейских кварталах всё возрастала‚ дома ставили вплотную‚ бок о бок‚ узкой стороной к улице, пристраивая помещения в глубину участка, а в больших городах появились двух– и трехэтажные дома‚ в которых жило по нескольку семей.
При каждом «зимнем помещении» была кухня с большой печью, которая примыкала к жилой комнате. В кухне держали домашнюю птицу. Кровати в комнате огораживались занавесками‚ на них спали женщины; мужчины ночевали на лавках. Во многих домах пол был земляным‚ потолок держался на балках; посреди комнаты вкапывали в землю четыре пня‚ укладывали на них доску‚ и получался стол‚ за которым ели и работали. Вечерами комнаты освещали масляными лампами из глины‚ а в бедных домах – лучинами. Скученность была велика‚ способствовуя заболеваниям‚ дети вырастали слабосильными, неподготовленными к той жизни‚ которая их ожидала; детская смертность у евреев была в полтора раза выше‚ чем у христиан.
Евреям запрещали жить в Варшаве‚ но, тем не менее, они там селились‚ вызывая неприязнь конкурентов. В мае 1790 года произошла стычка‚ ремесленники начали громить еврейские дома. Порядок восстановили солдаты‚ а для успокоения народа арестовали‚ высекли и изгнали из города евреев-разносчиков и ремесленников. Вскоре после этого польский сейм высказался категорически: в число горожан допускаются только лица христианского вероисповедания. Конституция 1791 года обошла молчанием еврейский вопрос‚ но дни Польского королевства были уже сочтены, постановления сейма не имели практического значения.
В 1793 году произошел второй раздел Польши‚ в ответ на это началось восстание под предводительством Тадеуша Костюшки. Горстка евреев примкнула к польскому освободительному движению‚ чтобы доказать‚ что и они являются истинными патриотами Польши. Особенно это проявилось в дни защиты Варшавы‚ той самой Варшавы‚ где евреям не разрешали жить и откуда их незадолго до этого изгнали с таким унижением. В 1794 году при осаде Варшавы войсками А. Суворова евреи защищали город бок о бок с поляками. «Заодно с ремесленниками‚ мещанами и панами‚ – писал повстанец‚ – спешили они длинными вереницами насыпать укрепления‚ распевая вместе со всеми народную Марсельезу. На окопах работали они в полном единении с монахами и шляхтой‚ с величайшим напряжением сил. Стоя под огнем картечи‚ теряя сотни убитых и раненых‚ они не утрачивали присутствия духа‚ но кидались на врага и даже отбили у него несколько пушек». В польских газетах писали: «Там‚ где речь идет о пользе человечества‚ евреи не щадят жизни».
В те дни из рядов варшавских евреев выдвинулся Берек Иоселевич. Он с первых дней примкнул к восстанию‚ своей отвагой приобрел популярность и призывал евреев бороться за освобождение Польши‚ чтобы «добыть свободу‚ обещанную нам так же твердо‚ как и другим людям». «Хоть дети наши‚ – писал он в воззвании‚ – будут жить спокойно и свободно‚ не скитаясь как дикие звери». Берек предложил составить из евреев отряд легкой кавалерии‚ и Костюшко ответил на это: «Хваля таковое усердие‚ даю разрешение вербовать участников указанного корпуса‚ снабдить его оружием и всем потребным‚ чтобы как можно скорее могли они явиться на службу Речи Посполитой‚ как можно лучше боролись с врагом». Тем же указом он возвел Берека Иоселевича в чин полковника еврейского отряда.
Первого октября 1794 года Берек обратился к евреям Польши с пламенным призывом: «Слушайте‚ сыны племени израильского! Бог всесильный с вами‚ а я – ваш вождь!» Воззвание было подписано – «Берек Иоселевич‚ полковник». На призыв откликнулись 500 человек‚ которых наскоро обмундировали‚ обучили военному делу и поставили защищать предместье Варшавы. Полк был плохо оснащен‚ терпел лишения‚ но поражал всех строгой дисциплиной.
4 ноября русские войска начали штурм Варшавы при непрерывном обстреле артиллерией. А. Суворов сообщал в Петербург‚ что убитых среди поляков было 12 000 человек‚ утонули в Висле – 2000. Почти весь еврейский полк погиб в тот день‚ в живых остались несколько человек. Как писали потом: «Предместье Варшавы‚ которое защищал еврейский полк‚ было взято штурмом; всё погибло под ударом меча. На другой день нашли весь полк покоящимся в вечном сне на фортификациях; ни один солдат не уклонился перед призывом смерти».
