бусины катаются под позвоночником. Будто Марина на расстоянии устроила диверсию – и пытается устранить меня при поддержке Сваровски.
Сдавленно мычу в пожирающие меня губы, инстинктивно выгибаюсь, чтобы избавиться от страз в спине, и непроизвольно прижимаюсь ко Льву.
Зря.
Теперь он точно меня проглотит.
– Лев, это что значит? – овечье блеянье почему-то очень напоминает голос Марины.
Надеюсь, мне показалось?
Судя по тому, как напрягается Царев, виновато шепчет: «Прости» – и прикрывает меня собой…
Не показалось.
Нехотя запрокидываю голову, чтобы исподлобья посмотреть в сторону входа. С трудом различаю женскую фигуру, что стоит вверх тормашками. Но и так узнаю ее. Шумно выдыхаю. Мы со Львом упали как раз головами к двери, так что никак не могли заметить, как она открывается. Да и не до этого было…
– Почему ты целуешь… это? – пренебрежительно указывает на меня пальцем будущая Царева. – Ты как посмел вообще? Зачем? Ты на кого меня променял? – возмущенно шлепает губами.
Противоречивые чувства поднимаются в моей мятежной душе. Злость смешивается с обидой, переливается в стыд, а потом этот коктейль вдруг превращается в жгучее желание показать себя настоящей. Всем!
Что тогда скажет капризная, самовлюбленная Марина?
А Лев?
Опускаю подбородок, чтобы взглянуть на него.
Хмурится, недовольно сжимает губы и сводит брови. Огорчен, что невеста застала его на измене? Ну так… сколько веревочке не виться. Жаль, что по моей репутации это тоже ударит.
А Валевский? Марина пожалуется ему? Заставит Льва меня уволить?
– Вот гадство, – выпаливаю вслух и яростно врезаюсь ногтями в лацканы звериного пиджака.
– Все хорошо, красавица, не волнуйся, – обворожительно шепчет он,,будто мы все еще одни в кабинете.
– Лев? Если ты уйдешь от меня к ней, меня же подруги засмеют, – ну унимается Марина, а Царев устало закатывает глаза. – Я жду объяснений, – дает ему шанс, но он не спешит им воспользоваться.
Аккуратно убирает мои руки, откашливается и поднимается. Протягивает мне ладонь, которую я гордо игнорирую. Отворачиваюсь, упираюсь костяшками в мерзкие камушки, фыркаю, но все равно встаю сама.
– Что за шум, а драки нет? – влетает в кабинет Ромка и, оттолкнув Марину, лихорадочно осматривается по сторонам. Цепляется взглядом за меня, расстроенную и растрепанную, считывает эмоции и вдруг выдает: – Папа, не ругай Алену! Подумаешь, платье разорвано. Новое купишь, – бесхитростно лепечет и косится на меня, заговорщически подмигивая.
– Как разорвано? Какое платье? – кажется, обманутая невеста на миг забывает о женихе. – Мое? Со стразами? – наклоняется за лохмотьями.
– Ясно, – тянет Лев, укоризненно покосившись на меня.
– Ты уволена! – подвывает Марина, переходя на ультразвук.
– Это мне решать, – строго осекает ее Царев. Ему бы осторожнее с ней обращаться. У самого рыльце в пушку. Но, кажется, он совсем не боится потерять невесту.
Легкомысленный бабник. Но как бережно он задвигает меня за свою спину!
Странный и неожиданный жест, однако мне здесь действительно становится спокойнее. Чувствую себя словно под защитой. Выглядываю из-за широкого плеча на багровую от ярости Марину. Подаю знаки Ромке, чтобы он отошел от нее на безопасное расстояние. И тот слушается, внезапно расплываясь в улыбке. Довольный львеночек. На папку похож…
Так, хватит! Я слишком привязалась к этим двум зверям. Очарована ими.
– Послушай, Марина, я правда хотел, чтобы все прошло иначе и… адекватнее, но, – Лев тяжело сглатывает, и его спина напрягается под пиджаком. Хочется провести пальчиками по бугристым мышцам, но я одергиваю руку. – Раз уж все так случилось…
– Нет, милый, – театрально всхлипывает невеста. – Это ты меня послушай! – сжимает губы и делает вид, будто готова расплакаться. Правда, выглядит это комично. Ромка не сдерживается и хихикает. – Мне сложно простить измену. Свадьбы не будет, Лев!
Младший Царев взмахивает локтем с криком: «Йес», а старший – не двигается с места.
– Что ж, понимаю, – пожимает плечами. И я хлопаю его по спине.
Он даже оправдываться не станет? У нас ведь не было ничего! Я не его любовница! Пусть скажет, что я ни в чем не виновата!
Марина должна понять это, но она не желает больше ничего слушать. Вылетает из кабинета.
– Я найду себе другого, а ты пожалеешь, – угроза теряется в громком цокоте каблуков. Будто лошадь ускакала на новых подковах.
– Чего я должен жалеть другого мужика? – бубнит Лев себе под нос.
Разозлившись, толкаю его. Бью кулаком по каменному плечу. Хочу зарядить ему пощечину, когда он разворачивается ко мне. Но забываю, что Царев предугадывает каждый мой шаг.
И вот уже мое запястье сковано широким кольцом, а на талии покоится горячая лапа.
– Вы так гадко себя ведете, Лев Романович, что у меня даже слов для вас подходящих нет! – шиплю с отвращением.
– Так… Я лучше в коридоре подожду, – ретируется Ромка, плотно прикрыв за собой дверь.
Предатель! Нас обоих бросил. Когда мы как раз собираемся друг друга убивать.
Судя по потемневшему взору Льва, он тоже не в восторге от сложившейся ситуации.
– Руки от меня уберите, – сбрасываю его ладони. – Ненавижу вас, ясно? И если вы мне еще карьеру испортите… вообще прокляну! – Лев недоверчиво изгибает бровь, но я испепеляю его злобным взглядом.
– Алена, тут такое дело… – цокает виновато, подбирает слова.
– Нет у нас с вами никаких дел, – поднимаю палец вверх. – И, надеюсь, не будет. Свадьба у вас отменяется. Значит, платье и костюм не нужны. И я, наконец, свободна. Чему я очень рада.
С каждым моим словом Лев становится все мрачнее. И превращается в огромную грозовую тучу, когда я подхожу к двери и открываю ее, намекая, что Цареву пора.
Пусть катится к черту! Или возвращается в дикую природу. Как ему больше нравится.
Но зверюга не спешит на зов джунглей. Внимательно изучает меня, судорожно размышляет о чем-то – и вдруг меняется в лице. Его серьезность немного пугает.
– Почему ты решила, что свадьбы не будет? – одним движением захлопывает дверь и нависает надо мной, вжимая в холодное дерево. – У меня слишком плотный график, чтобы менять свои планы.
Что он задумал?
– Г-график? Пл-ланы? – заикаясь, растерянно хлопаю ресницами.
От шока и отключающей разум близости я не сопротивляюсь, когда рука Льва ложится на мою талию, пробирается под кофту, отодвигает смятую блузку и касается обнаженного участка кожи. Красивое, хитрое лицо наклоняется над моим.
Дыхание одинаково сбивается у нас обоих. Губы почти соприкасаются. Между нами летают искры.
Разряд прошибает все тело – и я будто просыпаюсь.
– Руки! – рявкаю строго и, пользуясь замешательством Льва, отталкиваю его.
Ныряю под его рукой, которая по-прежнему держит дверь, гордо пересекаю кабинет. Под туфлями противно скрипят безнадежно испорченные камни, но я быстро шагаю к своему столу. Лишь бы
