– Не бойся… – прошептала мне Бланш. – Я с тобой, что бы ни случилось.
Я высвободилась из ее объятий, хотя и понимала, что Бланш хочет мне добра и следует радоваться, что хоть какая-то фея заботится о моих чувствах. Но я не хотела об этом говорить – не тут, не при Руфусе и Вайолет. Руфус меня игнорировал, а вот Вайолет… Как она смотрела на нас…
– Спасибо, – сказала я. – Но у меня все в порядке.
Бланш взглянула на меня, и я поняла, что она мне не верит. Мне было все равно, но когда я уже подошла к своему креслу и собралась сесть за стол, Бланш вдруг опустила руки мне на плечи, притянула меня к себе и поцеловала – внезапно, без предупреждения. Поцеловала в губы. Опешив, я отшатнулась. Бланш сияла от удовольствия.
– Ты что творишь? – прошипела я. В этот момент мне было все равно, что все на меня смотрят, даже Руфус.
– Поцелуй феи приносит удачу, – хихикнула Бланш.
– В лоб, а не в губы. – Вайолет бросила на Бланш испепеляющий взгляд.
– Как скажешь. – Бланш пожала плечами. – Тебе как больше нравится, Флоранс?
Я поспешила устроиться в кресле, прежде чем Бланш попытается поцеловать меня снова. Нет, я была не против поцелуев как таковых, пусть и с девочками, но Бланш не понимает, что поцеловала меня мертвыми губами. Я отерла рот рукавом платья, пытаясь отделаться от мерзкого ощущения холода и разложения. Конечно, от Бланш не исходил трупный запах, но мне достаточно было знать, что она труп. Может быть, Руфусу все-таки стоит изменить план и находить для фей тела не мертвецов, а тех, кто вот-вот умрет.
– Прекратите дурачиться и приступайте к завтраку.
Я не заставила себя долго упрашивать и сразу набросилась на чай, чтобы смыть мерзкий привкус с губ. Собственно, я не хотела об этом думать, но могу поклясться, что язык Бланш скользнул мне в рот – наверное, даже если тебя лизнул в губы дворовой пес, ощущения и то были приятнее. Вот если бы она не была мертвой… Но сколько бы я ни пряталась за чашкой с чаем, от взгляда Вайолет никуда было не деться.
– Флоранс, дорогая, – проворковала она. – Руфус сказал, что ты уже готова расплести шелк снов. Это правда?
Я покачала головой:
– Он объяснил мне, что я должна выполнить эту задачу. Но нет, я еще не готова.
И тут мне в голову пришла спасительная мысль. Феи бессмертны, время для них ничего не означает – и этим можно воспользоваться!
– Я думаю, что через несколько лет я справлюсь с этой задачей, – с невинным видом сказала я. – Я еще не привыкла быть феей и боюсь, что грубость моих человеческих рук испортит драгоценную нить, но лет через десять-двадцать…
– Мы видим тебя насквозь, девочка, – засмеялся Руфус. – Если бы мы были в Иномирье, то подождали бы. Но здесь? Человеческий мир меняется с такой скоростью, что даже людские дети не поспевают за ним. Что, если через десять лет люди начнут строить дома из железа? Нет, нам нужен шелк. И твои руки – не грубые, это руки феи. Твои пальцы сами все сделают.
– Но не сейчас! – в последний раз попыталась я. – Я ведь даже еще не до конца пробудилась!
Договорить я не успела. Мой голос звучал все тише, а Руфус пристально смотрел на меня. Есть ли у меня выбор? Рано или поздно мне придется это сделать, и чем дольше я буду затягивать с решением, тем сложнее окажется выполнить предначертанное. Я не могла накапливать страх неделями, а то и месяцами.
– Ну хорошо, – пробормотала я. – Я постараюсь.
Я пожалела о своих словах в то же мгновение. Но было уже поздно.
– Будешь ты стараться или нет, мне все равно, – сказал Руфус. – Ты справишься, и это главное. Когда закончится завтрак, принеси первую куклу. Я покажу тебе все остальное.
Так и получилось. Пути назад не было.
И снова мне пришлось отделываться от Бланш, чтобы пройти в Комнату кукол, – я подозревала, что однажды все-таки придется привести ее сюда, иначе ее любопытство будет разгораться все сильнее. Разве она не понимает, что, как Истинная фея, не должна прикасаться к куклам? Я не знала, имел ли Руфус в виду всех кукол или только плохих… Нет, «плохих» – неподходящее слово: после этой ночи я знала, что эти куклы не злые и не плохие сами по себе, они просто в отчаянии. Но я не хотела получить ответ на этот вопрос. Бланш пришлось ждать с Вайолет в Утренней комнате, и, похоже, она восприняла это как наказание за поцелуй – видимо, она уже забыла, что Руфус строжайше запретил ей входить в Комнату кукол. Тем не менее сегодня ей посчастливится увидеть хотя бы одну. Когда я вернулась к Вайолет с куклой в багровом платье, Бланш все еще была там. Наши взгляды встретились, и я увидела потрясение в ее глазах – она все поняла.
Хотя я всю ночь убаюкивала куклу и привыкла к ощущению ненависти и боли, оно было столь же сильным, как и в первый раз. Даже когда я сказала, что скоро исполню ее желание и ее боль прекратится, это не принесло кукле облегчения – даже этому она не могла радоваться. Для нее все закончится, когда дело будет сделано. В этот момент я пожалела, что не зачерствела душой. Черствость мне сейчас не помешала бы. Не разделять ничьих чувств, не бояться предстоящей задачи… Прямо сейчас трудно было сосредоточиться на приятных мыслях, сопротивляясь воздействию куклы, – даже труднее, чем справиться с собственным горем.
– Это первая? – спросила Вайолет. – Ты уверена, что она из нужных нам?
Я кивнула, сжав губы. Она еще и спрашивает! Сколь бы беспечной и безответственной ни была Бланш, она хотя бы оставалась тактичной.
– Тогда иди за Руфусом и следуй его указаниям!
Вначале я подумала, что он хочет вернуться в Комнату кукол – мы прошли по тому же коридору, в котором располагался потайной вход в библиотеку. Но, не доходя до моей заветной двери, он остановился и повернулся к стене. Я прищурилась и вскоре поняла, что нужно расфокусировать взгляд, переключаясь на фейское зрение. Сделав это, я увидела дверь. По-моему, она ничем не отличалась от всех остальных на первом этаже, с такими же резными украшениями – но она была там, только когда я всматривалась в иную действительность. В мире людей тут были только лиловые обои. Руфус распахнул ее, и я увидела длинный коридор.
Мое сердце забилось быстрее – на этот раз не от страха, а от восторга. Я так часто задумывалась, что же находится в пристройках дома: снаружи заглянуть туда было невозможно, а мне так и не удалось найти вход. В голове промелькнула мысль, не попробовать ли использовать фейское зрение в лабиринте, но, во-первых, я уже побывала там, а во-вторых, сейчас все попытки отвлечься мне не помогут. Я шла в пристройку не для того, чтобы узнать тайны Холлихока, а чтобы убить душу. И радоваться тут было нечему.
Коридор выглядел точно так же, как и во всем остальном доме. Почему-то я ждала, что окажусь в потайном волшебном укрытии, но дом не собирался подстраиваться под мои представления. Тем не менее я чувствовала, что сюда заходят намного реже. Вокруг пахло пылью и затхлостью, и я могла бы поклясться, что тут теплее, чем в остальном доме. Лампы уже горели, словно нас тут ждали. На стене висело несколько фотографий в рамках, но Руфус прошел мимо, и я не могла остановиться, чтобы рассмотреть их. Может, на снимках была запечатлена мисс Лаванда или ее семья. Я решила позже вернуться сюда – главное, что я вообще узнала о существовании этого места. Но при виде двери в конце коридора я почувствовала непреодолимый страх перед тем, что сейчас увижу.
Комната за дверью настолько отличалась от всего, что я видела в этом доме, что я уже не была уверена, каким зрением пользуюсь прямо сейчас. Фея во мне не помнила жизнь в том, другом мире – даже название страны фей, Иномирье, не пробудило во мне никаких воспоминаний… Но я все равно поняла, что в эту комнату привнесена часть мира фей. Она все еще напоминала комнату – пол, потолок, стены, окно. Она оставалась частью Холлихока. Но тут горел огонь.
Не в камине, а посреди комнаты. Пламя каждое мгновение меняло цвет, то отливая желтым или багровым, как делал огонь нашего мира, то становясь синим, а потом фиолетовым. Было только пламя – ни очага, ни дров. Оно плясало прямо на полу, не опаляя его. Дыма тоже не было. Только чудесное тепло, сразу согревшее меня, ласкавшее, нашептывавшее, что я дома. Будто всю жизнь мне было холодно, а теперь тепло проникло в мое сердце. Я не могла отвести взгляд от пламени. Даже если бы в комнате очутился слон, я бы его не заметила. Для меня существовал только этот чудесный бесшумный огонь.
– Едва ли нужно напоминать, – голос Руфуса доносился словно издалека, – что ты никому не должна рассказывать об этом месте.
Я кивнула, не успел он договорить. Руфусу не нужно было объяснять мне, что это. Фейское пламя. Самое главное в доме любой феи.
Словно тепло открыло во мне какую-то дверцу, дверцу, закрытую давным-давно, как и мой медальон, я вдруг вспомнила об этом пламени – только пламени, ни о чем больше, но в этот момент для меня больше ничего и не существовало. Воздух над огнем поблескивал, искрился, тысячи крошечных звездочек плясали вокруг – они не походили на искры, скорее на светлячков, и мне хотелось протянуть руку и дотронуться до одной из них, но я помнила о том, что держу куклу и мне нельзя ее отпускать.
