– Я верю в успех! – шепнула Дейзи, глаза ее светились счастьем. – У нас будет ребенок.
– Дейзи, я думаю, нам нужно сделать… перерыв, – быстро сказал Алекс. – Все это чересчур интенсивно, это обследование…
Дейзи озадаченно заморгала.
Ломтик огурца в ее сандвиче внезапно показался ей противным, словно резина.
– Что… что ты сказал? Перерыв? Но мы только начали.
– Я не имел в виду клинику. Я говорю о нас, о наших отношениях. Нам надо пожить раздельно. – Теперь, когда он, наконец, заговорил, слова лились неудержимым потоком. – Все это мне неприятно, это лечение… – Алекс поморщился, как будто само слово вызывало у него отвращение. – Это напрягает меня, и тебя тоже. Посмотри, ты же как одержимая. Ты даже говорить ни о чем другом не можешь.
– Возможно, но ведь это так важно, – беспокойно проговорила Дейзи. – Но я справлюсь с этим, обещаю. Мы справимся с этим, Алекс. Это утро было действительно очень напряженное, но лучше знать всю правду, согласись. Мы должны знать, что к чему, и тогда…
Он покачал головой:
– Нет, Дейзи. Мы не можем, я не могу. И закроем эту тему, – сказал он. – В жизни есть куда более интересные вещи, чем эта детомания. Дети, дети, дети… Это все, что я слышу.
– Но это же неправда. – Дейзи знала, что она вовсе не все время говорит о детях. Господи, да если бы это было так, разве они разговаривали бы обо всем другом? Хорошо, она поняла. Она будет контролировать себя, будет постоянно следить за тем, что говорит.
– Прости, Дейзи, но это не для меня. Прости меня, пожалуйста.
Алекс продолжал с беспокойством смотреть на нее. Его темные глаза встретились с ее взглядом. На красивом лице, которое она так хорошо знала, появилось такое напряжение, какого она никогда не видела прежде.
– Ты не можешь так думать, – сказала она, когда, наконец, до нее дошел смысл его слов. Она поняла – он хотел разорвать их отношения. Это было так невероятно! Ничего удивительного, что она сразу не поняла. Алекс и Дейзи не вместе? Мир перевернулся, не иначе.
– Ты понимаешь, что я имею в виду, – сказал он, тяжело вздохнув. – Мы должны на какое-то время расстаться.
– Ты не можешь так думать, – повторила она, на этот раз более настойчиво. – Я люблю тебя, мы всегда будем вместе, мы должны пожениться, у нас будут дети…
– Нам нужно на время расстаться, – твердил он как заклинание. – Так будет лучше, Дейзи. Пожалуйста, сделай это для меня. Так нужно.
– Но почему? Объясни!
– Так нужно. Поверь мне.
Старая шутка всплыла в ее памяти. «Что делает лжец, когда хочет обмануть? Он говорит: "Поверь мне"».
– Я не хочу причинять тебе боль, Дейзи. – Алекс снова уставился в свою чашку. – Мы столько пережили вместе…
– Мы переживем и это, – нетерпеливо перебила Дейзи. – Не делай этого, Алекс, пожалуйста. Я люблю тебя, ты не можешь оставить меня, ты не можешь…
– Я должен. – Он выговорил эти слова и отодвинул чашку с такой силой, что кофе выплеснулся на стол.
– О, черт! – Дейзи вздрогнула, и в ту же секунду слезы хлынули градом. Огромные прозрачные капли бежали по ее щекам. Она не могла сдержать дрожь и, непонимающе взглянув на свои руки, увидела, что они тоже дрожат. Казалось, они принадлежат кому-то другому… – Пожалуйста, Алекс, не надо! – Она не думала о том, что это звучит патетично, каждая клеточка ее тела стремилась удержать его. Если чего-то желать очень сильно, то это наверняка произойдет, ведь так? – Пожалуйста, останься. – Теперь это был шепот. – Я не смогу жить без тебя, Алекс. Если что-то не так, мы исправим это.
– Прекрати. – Он больше не просил. Он был резок, похоже, его неприятно поразило то, что она оказалась такой слабой. – Послушай, Дейзи, все будет прекрасно. Многие пары расходятся на время, просто чтобы понять, что к чему…
Да. Многие пары так делают. Дейзи ухватилась за это объяснение. Всего лишь краткий сбой в отношениях, некий необходимый момент в развитии событий, и скоро они снова будут вместе.
– И опять все будет хорошо? – Она не замечала, что говорит как маленький ребенок, который просит подтверждения у своей матери.
В ответ Алекс дружески похлопал ее по руке.
– Я сегодня останусь у Дэвида, так будет лучше. Пока ты на работе, я заеду, чтобы забрать кое-что из вещей, а когда ты вернешься из Германии, мы снова поговорим. Хорошо?
– Хорошо, – машинально повторила Дейзи, и вдруг что-то щелкнуло у нее в голове. – Алекс, у тебя другая женщина?
В течение какой-то доли секунды ей казалось, что он вот-вот скажет «да».
– С чего ты взяла? Конечно, нет, – ответил он, пожимая плечами. – Я вызову такси, чтобы ты не шла пешком до машины. – Он быстро поднялся. – А мне нужно лететь в офис. Я и так чересчур задержался.
Он был весь в деле: подозвал официантку, попросил счет, заказал такси.
Дейзи, окончательно ослабев, сидела на своем месте, тупо глядя в одну точку. Алекс сунул ей в руку купюру в пятьдесят евро.
– На такси. – И нежно поцеловал в лоб.
Какая-то часть ее сознания подсказывала Дейзи, что это слишком много для такси, ее машина всего в миле отсюда. Алекс запросто мог подбросить ее и сам.
– Мы поговорим, когда ты вернешься из Германии. Хорошего путешествия и береги себя. И не ходи слишком много по магазинам!
Именно эти слова он обычно говорил, провожая ее. Кредитная карточка Дейзи просто горела в ее кошельке, когда она давала себе волю, особенно за границей.
Сегодня это предупреждение звучало по меньшей мере, странно.
– У тебя все будет хорошо, Дейзи. Ты же так любишь дефиле, а Дюссельдорф – лучшее место для этого, правда? Мы еще поговорим, хорошо?
Алекс изобразил, как прикладывает трубку к уху, – знакомый жест, употребляемый на людях и означавший, что он позвонит.
– Ужасная суета, – бросил он на ходу, и Дейзи криво усмехнулась, отметив привычный жест. – Я просто разрываюсь. Ну, пока! – сказал он и испарился, прежде чем она смогла что-то ответить.
Дейзи сидела молча, окруженная обычным шумом переполненного во время ленча зала, боясь, что вот-вот кто-нибудь скажет ей, что такси ждет. Она не знала, сможет ли встать на ноги и дойти до дверей под взглядами стольких людей. Леденящий душу страх охватил ее, не давая двинуться с места.
Еще, будучи девочкой, Дейзи пережила трудный период, повторения которого она всегда боялась. Стояло лето, они переехали в коттедж, поэтому она не видела своих прежних друзей из города, и ее вдруг начала одолевать боязнь пространства и незнакомых людей.
Она пряталась от почтальона, который подъезжал к коттеджу, чтобы познакомиться с новыми жильцами; убегала в поля, если мимо проезжал автомобиль. Когда по поручению матери она ходила в местную лавку, то и там старалась запрятаться в какой-нибудь укромный уголок, надеясь, что люди не заметят ее.
