ИГРУШКИ В ТОМ НАПРАВЛЕНИИ»
На каждый указатель нанесли печать с символом Кролика, неряшливо и второпях, так что белые чернила стекали и смешивались с красной краской на древесине. Получался довольно симпатичный оттенок розового, если не обращать внимания на контекст.
– Опять с чего начали, к тому и пришли, – изумлённо пробормотал Шляпник.
– Орнитсвилль! От греческого «орнито», что означает «птица»? – воскликнула Алиса. – Это та самая деревня, где мы впервые увидели, как все лебезят и пресмыкаются перед Белым Кроликом?
– Да. – Шляпник вздохнул, закрывая глаза. – Было бы безумием возвращаться туда, прямо в гол... эм, брюхо подхалимов и приспешников королевы.
– Но именно там нам и следует побывать, чтобы склонить местных обитателей на свою сторону, – заметила Алиса. – Если Королева Крестей увидит, что мы сплотили таких трусливых пернатых, она непременно нам поможет!
– Чего ещё ожидать от Алисы, – пробормотал Шляпник.
Однако Алиса всем своим существом чувствовала, что это правильное решение. Особенно теперь, когда её спутник назвал затею безумием. К тому же именно в безумии Шляпник сейчас нуждался больше всего. Кажется, он ещё малость уменьшился?
А ещё это яйцо. Страна чудес полна всякой бессмыслицы, так что, возможно, это простое совпадение. И всё же необычайно любопытно, что Королева Крестей решила отправить Алису именно с яйцом, и вот Алиса опять очутилась в птичьей деревне.
– А ведь могла оказаться среди аллигаторов, – промямлила Алиса себе под нос. – Или крокодилов.
Разумеется, яйца крокодилов отличались от птичьих, но Алиса, конечно, прямо сейчас не могла припомнить, в чём именно заключалось это отличие. Они мягкие, по сравнению с куриными, или дело в том, что они вывернуты наизнанку? Податливые и жёлтые снаружи? Яйца крокодилов противоположны птичьим по какому-то признаку...
Они пошагали к Орнитсвиллю, упорно не сворачивая с пути, даже когда тот сложился кольцом и выплюнул их всего в полуметре от того места, где они вошли на круговой перекрёсток.
(Это было странно вдвойне, поскольку Алиса была уверена, что, когда они проходили через Орнитсвилль в прошлый раз, отдельной дороги до деревни не было, казалось, она просто вырастала посреди поля, как и всё остальное в Стране чудес.)
На площади какая-то женщина тихо и яростно спорила с мужчиной, чирикая и посвистывая. Тот тряс у неё перед лицом бумагой и угрожающе занёс кроличью печать. В ногах у женщины хныкали два цыплёнка. Один из них выглядел в общем и целом как человек, а второй был таким же пушистым и большеклювым, как любой другой птенец.
– А ну-ка оставьте её в покое, – сказала Алиса, шагая вперёд и прогоняя мужчину руками. Бюрогракл отскочил назад. – Разве вы не видите, что расстраиваете детей?
– Знай Кролик, что она прячет мячик и несколько лишних сочных ростков люцерны, он пришёл бы и за её детьми, и за ней!
– Забудьте об этом, у меня объявление, которое всё изменит. Шляпник, руку?
Она подошла к купальне для птиц, чтобы забраться повыше. Однако Шляпник, конечно, не обратил внимания и просто захлопал в ладоши: восторженно, не адресуя аплодисменты кому-то или чему-то конкретному.
– Как нелепо, – пробормотала Алиса. Она была рада видеть, что бессмыслица возвращается к нему столь стремительно, но неужели нельзя отложить глупости в сторону, когда он ей нужен? Осторожно водрузив ногу в туфле на мрамор, Алиса сумела подтянуться, а затем устоять на краю, лишь слегка покачиваясь. – Добрый люд Орнитсвилля! Прошу вашего внимания! Здравствуйте! Уделите мне всего минутку, о большем я не прошу! Эй вы, сюда, к фонтану! Я хочу кое-что объявить!
Птицы тут же обратили свои яркие глаза к центру площади и начали слетаться к Алисе. Монокли засверкали на свету, цилиндры были сняты, чтобы не загораживать другим обзор.
– О, ещё один треклятый политик. Я думал, они уже мигрировали, – простонала ласточка.
– Я слышал, после будет пунш с пирогом, – сказал ему тетерев со знанием дела.
Кто-то установил стенд, чтобы распространять значки и листовки. Алиса не могла разобрать ни символику, ни слоганы. Подавали лимонад. За напитком выстроилась небольшая очередь, когда выяснилось, что пирога не будет.
Сотня или больше птиц смотрели теперь на Алису. Они гребли землю когтями, чистили перья и нетерпеливо ждали, когда же она начнёт. Хотя Алиса стояла на возвышении и они не смогли бы мгновенно её достать, ей всё же было немного не по себе от их острых глаз и ещё более острых клювов. Не приведи судьба оказаться в такой толпе, если поднимется возмущение. Шпоры у некоторых петухов выглядели действительно грозно.
– Дамы, дичь и господа, – огласила Алиса площадь, – можно больше не бояться. Больше не нужно прятать игрушки и платить нелепую дань властям предержащим. Правлению Королевы Червей тоже больше не бывать! Если вы того захотите. Я принесла благую весть: Королева Крестей поможет нам, направив войско, и освободит...
– ...освободит нас от карт Червей и вернёт все наши игрушки. Да, это мы уже слышали, – крякнул один гусь сквозь приплюснутый клюв.
Алиса изумлённо заморгала.
– И слышали мы это от Додо, – добавила низкорослая, лохматая, приземистая сова с сильным акцентом. – Гораздо более надёжного источника, чем людская девчонка, должен заметить.
– Шляпник! – восторженно воскликнула Алиса. – Они уже побывали здесь и обо всём рассказали! Наши друзья!
– Разве я не говорил, что они пошли вперёд? – ответил Шляпник несколько ворчливо. – Тогда на железнодорожной станции, когда ты издевалась над тем бедным богомолом?
– Так вы со мной? И против Королевы Червей? – крикнула Алиса.
– Мы обсуждали такую возможность на заседаниях нашего комитета. Есть некоторые сомнения в серьёзности заявления, – прогорланил в ответ кто-то из птиц. – Какое-нибудь доказательство намерений Королевы Крестей пришлось бы кстати. В основном мы с Додо. И Мэри Энн. Во всяком случае, некоторые из нас. Она почти так же хороша, как птица. Ты бы слышала, как она поет.
– Но ведь она...
Алиса не знала, как быть. В этот раз дело было даже не в раздражении из-за постоянных упоминаний о Мэри Энн. Бедняжка мертва. Хватит ли ей духу сообщить об этом толпе? Разве они сами не знают? Не ослабит ли это их настрой?
– Мэри Энн продолжает жить в каждом из нас, – сказала Алиса, и не опровергая, и не подтверждая высказывание. – Но вы должны потрудиться, чтобы добиться собственного спасения. Знаю, вам было непросто смотреть, как ваши, эм, игрушки конфискуют, как ваших друзей сажают в тюрьмы, порой пытают, порой убивают. Но никто – никакая Мэри Энн – не появится и не спасёт вас, если вы не попытаетесь спасти себя сами. Заявите о своём восстании, тогда Королева Крестей услышит вас и приведёт войско. Она сразится с Королевой Червей, победит и освободит всех вас. Однако она должна увидеть, что вы хотите избавиться от гнёта. Она не станет вторгаться во владения другой королевы, если вы не попросите её о помощи.
– Тьфу на ваших королев, – подала голос казарка, качая головой и стараясь не крякнуть посреди речи. – Но, если Мэри Энн говорит, что мы можем себя спасти, так мы и поступим. Я видел Мэри Энн. Простая, как эта девчонка на фонтане. Вообще-то, эта девица очень похожа на Мэри Энн. Королевы Крестей я в жизни не видывал. Но, если она толкует от имени Мэри Энн, я знаю: мы спасены.
По толпе пробежал ропот. Птицы кивали, смотрели на Алису и комментировали сходство. У Алисы голова пошла кругом. Они соглашаются сделать, что она просит, только потому, что считают, что Мэри Энн жива и такова её воля? Или потому, что Алиса им чем-то напоминает погибшую? Всё это не имело никакого смысла. Разумеется, очередная бессмыслица. Что было реальным, так это договоры и пакты, войска и оружие.
Заметить это мог только кто-то из реального мира. Кто-то с реалистичным видением перспективы.
– Это нелепо, – пожаловалась Алиса Шляпнику.
– Ты так и не поняла, верно? – произнёс Шляпник, вздыхая. – Сам план нелеп. Дело не в войсках... а в тебе. Дело всегда было в тебе, Алиса.
