мной лист.
Потом перевела зеленые глаза вверх, на мое лицо. И на секунду показалось, что Эйвелин видит настоящую меня сквозь маску «хавранки, психиёлога». В ее зрачках появился странный золотой отблеск, который тут же схлынул. И губы девушки снова скривились от резкой боли.
– Вам дурно? Принести взвар? – я присобрала несносную юбку и тоже уселась на ковер.
– Не нужно, обычное дело.
Она проморгалась и торопливо отвела взгляд. Определенно, что-то заметила. Но как? И что? И откуда у третьекурсницы дар уровня Райса?
Я слышала, что она весьма талантлива на темном поприще, потому магистр и занимался с мисс Ламберт индивидуально. Но ее дар только проснулся, он не мог развиться так быстро. К тому же Эйвелин пока не числилась сиррой. Но, может, времени на экзамен, допускающий к высшим чарам, не было…
– Давайте вернемся к браслету… В-вика. От кого вы его получили?
– Я сама взяла. Достала из кучи вещей: страшно захотелось примерить именно эту змейку. Прямо до чесотки. Показалось, что она со мной гармонирует или вроде того, – я смущенно почесала затылок и все-таки протянула побледневшей девушке стакан взвара. – Никто меня не принуждал. Я ее вообще случайно в кружевах увидела.
– Случайно, – повторила Эйвелин и комично нахмурилась.
Мы с ней были ровесницами, и обе не получили полное образование. Мисс Ламберт – потому что попала в завидное «положение». И теперь изучала теорию самостоятельно, а практику – в редкие визиты сира Райса.
Я же после приюта не могла рассчитывать на что-то большее, чем образовательные методики мэтра Сайлэ. Для «чего-то большего» при средней одаренности нужны средства. И отнюдь не средние. Мои же родители не додумались передать настоятельнице приюта стопку йоргенов на образование дочери. Или додумались… но те до меня не дошли.
– «Примерка» произошла в нашем мире или в другом? – упорно допытывалась Эйвелин, потирая живот.
– В этом… В Эррене, – призналась ей со вздохом. – Но все те вещи были с Хавраны. И они предназначались другой девушке, моей подруге. Ее не стали бы обманывать!
Мы с мисс Ламберт переглянулись, я расширила глаза и с уверенностью кивнула. Кольт ни за что не навредил бы беременной Софи, даже шутки ради. А верность Саяры и Саргаарда проверена временем. Да и пожилая сирра Тереза ждет рождения малышки, как собственной дочери.
– Значит, вы потянулись к браслету по наитию?
– По наитию, – вздохнула покорно.
Ох уж это «наитие»!
Так и представила, как Райс недовольно ворочается в своей постели наверху. После болот, фонтана, холодного пола и твердого алтаря… Сможет ли он вообще заснуть в столь непривычном месте? Одеяло, подушка, чистые простыни… Нет, это решительно не его стиль.
Белое облако колыхнулось в черноте ночи и направилось в сторону маяка. Поначалу я заподозрила очередное воздушное судно. Но облако, покружившись над площадкой, сформировалось аккуратным пушистым шаром и осело прямо на траву.
– Что это там?
– Ташерские цапы, – обернулась к окну Эйвелин. – Они иногда залетают в наши края, если устают от охоты в море. Удивительные создания… Способны перенести любые передряги. В шторм дрейфуют неделями, кормясь чем придется. В надежде, что судьбой их прибьет к верному берегу. Здесь они отдыхают перед тем, как отправиться обратно в Ташер.
Стайка птиц манерно вышагивала в темноте, демонстрируя длинные тонкие ноги. Расставляла в стороны крылья, стремясь скорее просушить богатое оперение. Не промокающее, самореставрирующееся, с двойным слоем теплого пуха… Оно ценилось по обе стороны Эшерского моря.
Как раз сейчас цапы вытаптывали и склевывали сонную руту, подбираясь к бесценному черноягоднику. Заведующая Тарлинской лечебницы заказывала баночку таких ягод на черном рынке. Потом тряслась над ней, как над венцом Имиры. И лишь избранным (и весьма состоятельным) пациентам выдавала по ложке целебной смеси.
И вот сейчас я наблюдала, как белая стая бесцеремонно склевывает целое состояние… Может, потому и оперение у них такое уникальное.
– Лис… – в горле Эйвелин булькнуло, девушка схватилась за подоконник и окончательно побелела.
Ее глаза засияли золотом, озарив все пространство библиотеки. Но тут же вернулись к изначальному цвету, сменившись глубокой бледной зеленью, что крикеточное оперение.
– Мисс Ламберт! – я подхватила ее под мышки и осторожно уложила на спину.
Ковер в библиотеке был мягкий, с толстым, густым ворсом. До дивана прилично дальше, поэтому… сойдет.
– Надо вызвать целителя, – сообщила хозяйке, которая и без меня догадалась, как все плохо. – Срочно.
Боги Эррена, и откуда на утесе, омытом северным Эшерским морем, взяться целителю?! Вряд ли ведь он с цапами прилетел черноягодник собирать?
Я заметалась взглядом по стенам, пытаясь найти намек на шкафчик со снадобьями. Такой должен иметься в каждом уважающем себя доме. Но нашла лишь черный хоботок, нахально высунувшийся из книг.
Взвизгнула, растеряв остатки самоконтроля, и Эйвелин машинально выпустила из пальцев фиолетовую ленту. Тут же виновато простонала и закатила глаза.
Вархова бездна!
– Не бойтесь, это Рок, он… обычно Добрый, – шелестела синими губами мисс Ламберт. – Когда не Злой. Родственник… со стороны жениха…
Морок высунулся из книг уже наполовину и теперь нервно покачивался в паре метров от нас. От дрожащей меня и бредящей Эйвелин, без сил уложившей на ковер чернявую макушку.
На письменном столе под лампой лежала россыпь «тьманитов». Больших, округлых, размером с крупные анжарские орехи. Что там Райс говорил про цепь, способную пленить исчадие?
Ох, до пленения исчадия ли мне было? Магистр бессовестно спит (и даже не ворочается), а я на ватных ногах до стола не доберусь.
Хоботок приветственно дернулся, и ко мне стремительно подкатился обморок. Существо было очень, очень похоже на тварь с болота. И на тех изнаночных, что торговались у черного алтаря.
Разве что у «Рока» не было щупалец. Всего один хоботок, гибкой змеей танцующий над ковром… Но от этого ни гхарра не легче!
Я до красноты растерла свое лицо, яростно пощипала щеки, пытаясь прийти в чувство. Не должен целитель, пусть и младший, падать в обморок, когда у него на руках пациент! Неважно, что творится вокруг – хоть разрыв на разрыве, хоть вторжение Керрактского рогатого воинства.
– Данн… Даннтиэль… – Эйвелин закатила свои колдовские глаза, менявшиеся с зелени в золото и обратно. Дернулась всем телом и тихонько застонала.
«Уууу!» – вторил ей хоботок, завывая уж слишком профессионально.
На изнанке я понимала суть их речи, но здесь «ууу» было простым «ууу».
– Сейчас… сейчас… – обещала девушке скорейшее избавление от беды, а сама в отчаянии скребла ногтями ковер.
Матерь вархова… Я так боялась, что что-то подобное случится с Софи. Несколько учебников по первой помощи беременным проштудировала! Специально выучила плетения, помогающие в родах
