снова расхохотался, и в деревню оба пришли как самые настоящие друзья.
Ну а что ж? Резников даже похвалил себя за выдержку. В самом-то деле, не валить же каждого встречного… как некоторые.
Да, конечно, труп может когда-нибудь и всплыть. Начнут искать, выйдут на того деда, на Мишу… Только вот уже через неделю товарищ Резников будет уже очень далеко. И даже не «товарищ», а «господин», вернее, «герр». И уже конечно, не Резников…
* * *
Прежде чем явиться в прокуратуру, Алтуфьев заскочил по пути в магазин, купил шоколадку, которую и презентовал новой секретарше шефа Ниночке, голубоглазому созданию с яркими пергидролевыми волосами и ногами, начинающимися прямо «от ушей».
– У себя?
– У себя, у себя, Владимир Андреевич… – Кокетливо улыбнувшись, Ниночка спрятала шоколадку в ящик и заговорщически понизила голос: – Пенкина сейчас выгнал. За то, что на работу в цветастой рубашке пришел! Домой отправил переодеваться.
– Ого! А я-то как знал! – Алтуфьев одернул форменный однобортный пиджак с большими «майорскими» звездочками на серебристых петлицах.
– Всегда так ходите! – улыбнулась секретарша. – Вам, Владимир Андреевич, форма очень-очень идет!
– Да что вы!
– Ну да! Форма всем мужчинам идет. Ну, разве что кроме Пенкина… Слишком уж он худой.
Коллега и напарник Алтуфьева по кабинету Сергей Петрович Пенкин (просто Сергей или Сережа) пришел в прокуратуру недавно после юрфака и, как заметил начальник, «требовал особой опеки».
– Ладно, сейчас доложу…
Ниночка одернула юбку и, подойдя к двери, аккуратненько постучала:
– Сергей Афанасьевич, к вам Алтуфьев… Ага, ага… – обернувшись, махнула рукой: – Заходите. Ждет!
– Здравия желаю, товарищ советник юстиции! – официально приветствовал начальство Владимир Андреевич.
Шеф – грузный пожилой мужчина с обширной лысиной – сидел за столом почти по-домашнему: в белой рубашке с расстегнутым воротом, форменный пиджак висел на спинке стула. Точно такой же, как у Алтуфьева: двубортный, синего сукна, с серебряными петлицами. Только звездочек в каждой петлице было по две.
– Ух и жарища! – Вытерев шею большим носовым платком, прокурор указал на стул: – Садись, Володя, в ногах-то правды нет. Дело привез?
– Здесь, в портфеле…
– Давай!
По тому, как человек пролистывает уголовное дело – даже еще толком не сшитое, – любому следователю сразу же становится ясно – профессионал он или нет. Присланный «левый» «крючок»-проверяющий обычно начинает с самого начала – с самым глубокомысленным видом внимательно прочитывает материал предварительной проверки, застревая в нечитаемых почерках инспекторов уголовного розыска и участковых и пытаясь разобраться в куче не имеющих юридической силы «объяснений».
Матерый волк Сергей Афанасьевич Тенякин, при всех его недостатках, был настоящий профессионалом…
– Ну, давай с нового начнем. С женщин… Протокол осмотра где? А, вот вижу… Почему инспектор составлял?
– Так он и обнаружил.
– Ясно… ага, ага… Что экспертиза?
– Сегодня же загляну в бюро. Потороплю!
– Вот-вот, поторопи. Сам-то что думаешь?
– Думаю, спонтанное убийство, товарищ советник…
– Да брось ты этот чертов официоз! – Тенякин досадливо скривился и махнул рукой. – Подозреваемые имеются?
– Жду, когда вторая потерпевшая придет в себя.
– Ну, правильно, конечно… Но этак до морковкина заговенья ждать можно! А у нас – сроки!
Почмокав губами, Сергей Афанасьевич неодобрительно посмотрел на подчиненного и продолжил, все больше хмурясь:
– А по тому, первому делу? В суд отправишь когда? У тебя же, сколько помню, и подозреваемые имелись? Почему до сих пор обвинение не предъявил? Чего волокитишь? Понимаю, конечно, Озерск – это же деревня. Охота, рыбалка… Но ведь и работать надо, Владимир Андреевич!
– Вот я как раз насчет подозреваемого, – наконец вставил слово Алтуфьев. – Мне бы, Сергей Афанасьевич, санкцию на арест. И – в розыск.
– А что – сбежал, что ли?
– Да найдем! Куду он денется-то?
– Санкцию, говоришь? – Тенякин задумался, снова почмокав губами. – А что за тип? Характеристика в деле есть?
– Да вот, чуть подальше… ага… – подсказал Владимир Андреевич.
– Информационная справка? От участкового? – Прокурор недовольно покачал головой. – А что по месту работы? Из комсомольской организации?
– Да вот же…
– Ага… Так он ранее судимый?
– И не комсомолец! К тому же вполне мог напасть и на тех женщин.
– Ну-у, если так… что ж. – Сергей Афанасьевич передернул плечами. – Санкцию отпечатал?
– Вот!
– Давай подпишу… И поторопи там с экспертизой!
Сразу после прокуратуры Алтуфьев отправился в бюро судебно-медицинской экспертизы, где имел беседу все с тем же Андреем Варфоломеичем, бывшим акушером, а ныне и давно уже судебно-медицинским экспертом. Беседовали сначала в бюро, а потом в рабочей столовой, где оба взяли по комплексному обеду.
– Так вы говорите – случайно? – размешивая в борще сметану, уточнил следователь.
Эксперт – сухонький седенький старичок в модном двубортном костюме – отрывисто кивнул:
– Ну да. Понимаете, Володя, убийца просто схватил, что под руку подвернулось. Какой-то твердый предмет – камень, кусок кирпича… Изначально он не планировал убивать.
– Это вы по…
– Да-да. Кира Антоновна Карницкая. Акт я вам передал. М-м, вкусные какие сосиски!
– Ну да. А вторая? Которая помоложе и без сознания?
– Там попытка удушения, изнасилование – в том числе в извращенной форме, потом – ножевые… Вот именно в таком порядке! Володя, соль передайте, пожалуйста. Ага, спасибо. Что же они тут все недосаливают-то?
– А вы мне – перчика… Угу… – Алтуфьев насыпал перца в борщ и поднял глаза. – А что значит – в извращенной форме.
– В анальной.
– А-а… А смысл? Мог бы ведь и как обычно…
– Смысл – чтобы унизить, – наставительно пояснил Варфоломеич. – Власть свою показать. Для ранее судимых это характерно…
– Ага. Интересно, сможет ли она его узнать?
Эксперт скривился:
– А сосиски-то холодноваты! И в компоте сахара мало… Думаю, узнает, разглядела. Иначе бы зачем ее потом – ножом?
Эх, Марина, Марина, скорее бы ты в себя пришла!
Тепло простившись с Варфоломеичем, Алтуфьев подхватил портфель и отправился на почтамт звонить по межгороду. Заказав разговор, уселся на жесткую скамейку и, пока ждал своей очереди, думал.
После разговора с судебно-медицинским экспертом Владимиру почему-то казалось, что убийца и насильник тех несчастных женщин из музея – именно Евсюков, Дылда, который пока что бродит неизвестно где. Ничего, много не набегает – давно уже ловят, тем более сейчас и санкция есть. С другой стороны, а с чего бы Дылде скрываться-то? Даже если он изнасиловал и убил? Он же предполагает, что обе женщины мертвы, тела спрятаны в надежном месте, когда еще их там обнаружат? Может, вообще никогда.
Что же касается Тамары Марусевич (а тут тоже убийца – Дылда), здесь он совсем спокоен. Отпустили же! Разобрались и отпустили, потому как алиби! И алиби это сделал ему кружковод Анатолий Резников. Вольно или невольно – тут надо думать, и думать
