двадцать минут опоздал!
На перроне оказалось не так уж и много людей – больше, похоже, встречающих. На рельсах яростно сияло солнце, на запасных путях перекликались маневровые тепловозы. Толпившийся у края платформы народ нетерпеливо поглядывал в сторону Ленинграда.
– А! Едет, едет! Видите – во-он дым!
За ближним лесом и впрямь валил густой дым. Вскоре послышался резкий гудок, и за деревьями показалась темная физиономия паровоза!
Хотя нет… Пожалуй, не паровоз это был, а самая настоящая ракета или, если так можно сказать, локомотив космической эры – красивый, стремительный и могучий! Впереди, на выпуклом кожухе, сияла большая красная звезда, изумрудно-зеленые боковые обтекатели со сверкающей желтой полосой напоминали ступени ракеты!
Начав торможение, паровоз заливисто засвистел и окутался клубами пара.
Алтуфьев невольно отпрянул и поморщился – он считал, что в СССР все уже давно перешли на более современную тягу – тепловозы там, электровозы. А тут, оказывается, паровоз! Жив, курилка! Правда, какой… Вот уж действительно – космос!
– Вот это машина! – придерживая соломенную шляпу, восхищенно прокомментировал внезапно возникший рядом дед, тот самый, что интересовался номерами вагонов.
– Да уж! – согласно кивнул Алтуфьев.
В толпе встречающих кто-то восхищенно присвистнул.
– Серия – П-36, – одернув чесучовый пиджак, продолжал старичок со знанием дела. – Коломенский завод, конструкторы – Лебедянский и Жилин. Цельносварный котел, механическая подача угля! Под кожухом – три тысячи лошадок!
– Неужто три тысячи? – недоверчиво воскликнул какой-то парень в серой кепке-восьмиклинке.
– Это я вам как бывший работник депо говорю!
– А скорость? Ну, у всего состава?
Дед приосанился:
– Сто двадцать пять километров в час – запросто!
– Иди ты! Сто двадцать пять!
– Товарищи, товарищи, не толпитесь! – помахивая жезлом, увещевал дежурный по вокзалу – пузатенький крепыш в зеленоватой железнодорожной фуражке. – Поезд стоит десять минут – все успеете.
Что-то зашипело, состав дернулся и застыл. Тут же отворились двери…
– Марта! Инга! – Завидев своих, Алтуфьев радостно замахал рукой.
И вот уже первые объятия и поцелуи, и удачно пойманное такси – бежевая «Победа»…
Подняв небольшой чемодан, Алтуфьев загрузил его в багажник.
Марта Яновна Кюйд – красивая худенькая блондинка в светло-голубом крепдешиновом платье с модным светло-серым жакетиком, усевшись в такси, устало вытянула ноги. Обликом своим она нисколько не напоминала бывшего следователя прокуратуры, а ныне – капитана следственного подразделения Министерства охраны общественного порядка Эстонской ССР, скорее старшеклассницу или студентку. Ну, кто же еще осмелится носить такой короткий подол? Марта вот осмеливалась и ничуть не стеснялась, да и выглядела, надо сказать, большой модницей. Белые лаковые туфли, сумочка в тон, темные очки, шелковый гофрированный шарфик на шее.
– Володя, а мне на переднем сиденье можно? – обернулась пятилетняя Инга – копия мамы: такие же пронзительно-голубые глаза, пушистые ресницы, золотистые локоны, словно бы напоенные солнцем и медом. И такая же модница – белые носочки, белые шортики и темно-голубая матроска с синим отложным воротником-гюйсом.
– Так забралась ведь уже! – Захлопнув дверь, Алтуфьев назвал таксисту адрес. – Едем!
– Это же на самой окраине. – Водитель покрутил усы. – Далеко. Не дороговато будет?
– Да вы поезжайте.
– Ну, как скажете. Наше дело – предупредить.
Таксист включил счетчик – поехали.
– Мы завтра уже назад, – предупредила Марта. – Автобусом. А я сейчас поезд специально выбирала – Инга давно хотела, чтоб паровозом.
Владимир Андреевич улыбнулся:
– Ну, и как паровоз, понравился?
– Еще бы! – всплеснула руками девчушка. – Ой, Володя! Я там и не спала. Пила чай. А еще ела конфеты.
– Молодец.
Инга всегда так звала маминого… хм… друга, по имени – Во-ло-дя – и произносила все слоги нараспев – в детском саду ходила в эстонскую группу. Марта же говорила по-русски чисто, практически без акцента, все-таки целых три года прожила в Нарве, а там почти весь народ – русский.
– Ингочка, так ты устала, наверное?
– Ой, есчо нет! Я хочу мороженого!
– Купим! Там, рядом с домом, магазин, в двух километрах.
– Шутишь? – засмеялась Марта.
– Отнюдь, Марта Яновна, отнюдь.
Алтуфьев любил звать любимую по имени-отчеству, при этом всегда щурился и улыбался. Марта поначалу обижалась, а потом ничего, привыкла. Она вообще много к чему привыкала. К изменам мужа, к разводу, к переводу в Нарву… И вот – к Алтуфьеву, к Володе, с которым встречались уже почти четыре года. А в Нарве жили вместе, чуть-чуть… Пока не донесли, не взывали на ковер, не… В общем, в грязь втоптали! От зависти, что ли… Хотя, казалось бы, какое людям дело?
– В Таллине, в прокуратуре, скоро будет вакантное место, – глядя в окно, негромко протянула Марта.
– Таллин не Нарва, там эстонский нужно знать.
– Ты же знаешь!
– Не так, чтоб очень.
– Ничего, я подучу. – Женщина неожиданно вздохнула. – Знаешь, надоело вот так… Ты – здесь, я – там. Все время на бегу, на колесах… Хотя ладно – не буду начинать. Смотрите-ка, тучки! Не дай боже, дождь!
– Не будет дождя, тучи-то – так себе… Да и уходят уже.
– А хорошо бы дождика-то! – перекладывая руль, ухмыльнулся таксист. – А то уже две недели такая жарень стоит. Огороды сохнут. Ну, приехали. Какой подъезд?
– А вон сюда подъезжайте.
Расплатившись с таксистом, Владимир Андреевич подхватил чемодан и галантно распахнул дверь подъезда:
– Прошу, дорогие гости!
– Картошкой тушеной пахнет! – поднимаясь по лестнице, заценила Марта. – Неужели…
– Ну да, приготовил. – Алтуфьев скромно потупился и вдруг рассмеялся. – Ну, заходите – пришли.
– Ой, Володь… у тебя же ванная!
– Газовая колонка! Сейчас запалю.
Первым делом Владимир включил телевизор, и Ингочка принялась смотреть какую-то детскую передачу, правда, та длилась недолго.
– Сейчас – душ, потом – обедаем, а потом – гулять, – снимая туфли, по-хозяйски распорядилась гостья.
Алтуфьев шутливо вытянулся и отдал честь:
– Слушаюсь, Марта Яновна! Разрешите выполнять?
– Выполняйте. И желательно – бегом!
– Ага. Ой, Инга спит, кажется…
– Так умаялась. Плед же у тебя был…
– Вот.
– Ага. Теперь помоги расстегнуть.
Ах, с каким трепетом Владимир потянул молнию платья. На Марте оказалось импортное белье: синий, с кружевами, лифчик и узкие трусики.
– Худяшка ты моя. – Обняв женщину, Володя поцеловал ее между лопатками, погладил по спине, прижал к себе, быстро расстегнул лифчик, поласкал ладонями грудь, поцеловал…
– Н-не здесь… – тяжело задышала Марта. – Давай хоть в ванную…
Полетели на пол изящные трусики, туда же отправились брюки и рубашка Алтуфьева… Едва слышно скрипнула дверь…
– Как здесь тесно, Володь…
Обедать решили на природе, тем паче что лес начинался сразу же за домом. Именно лес, а не какой-нибудь там парк или скверик. Высоченные смолистые сосны, синие сумрачные ели, красивенные березы, липы, орешник… Грибы пойдут – весь город там будет! Еще и речка рядом – километрах в
