Шестнадцатый гвардейский авиаполк в Махачкале, сдав свои последние изношенные, латаные и перелатанные самолеты, добрался на грузовиках до селения вблизи Баку. Тут началось изучение новой техники.
В свободное время Покрышкин выходил отдохнуть на берег моря. Бурные валы набегали издалека и утихали на мели. Летчик шел и шел вдоль берега.
Думал о своем. В звуках шторма ему слышался шум могучей сибирской тайги. Вспоминались родные края, мать, братья. Один из них, Петр, уже никогда не вернется домой, погиб на фронте. Вспоминались друзья: Миронов, Дьяченко, Атрашкевич, Соколов...
Море навевало воспоминания о Степане Супруне. Он тоже убит в боях под Смоленском. Страна посмертно присвоила ему звание дважды Героя Советского Союза. Те, кого уже не было в живых, жили в его мыслях, в его умении, в его отваге, потому что каждый из них что-то оставил ему от своей любви к авиации. На место павших в бою вставали другие, достойные своих предшественников:
Море бушевало. Покрышкин останавливался перед его простором, смотрел вдаль, и ему казалось, что это не волны клокотали в море, а война за его плечами. Гудело, грохотало.
Фронт и в самом деле докатился почти до Каспия.
Куда же еще отступать? Что принесет новая фронтовая зима? Что принесет третье фронтовое лето?
16
Весной, в апреле 1943 года, Шестнадцатый полк в составе истребительной дивизии отправился на фронт. От Баку маршрут лежал на Кубань.
Покрышкин, ведя за собой эскадрилью на Краснодар, не узнавал знакомых мест — так преобразили их широко разнившиеся реки.
Лет семь назад не раз пролетал над станицей Крымской, над Краснодаром сначала на планере, потом на учебном самолете. Ныне город его военной молодости лежал в руинах.
Приземлившись на аэродроме, Покрышкин поехал посмотреть на дом, где жил когда-то, на аэроклуб, где учился. Они были сожжены. В тяжелом настроении вернулся на аэродром, в общежитие.
Развеселили его разговоры с летчиками. Их тут было много — в Краснодаре базировалось несколько дивизий. Истребители и бомбардировщики рассказывали о своих успешных поединках с врагом, о наших победах в воздухе и на земле, о новых машинах, которые стояли длинными рядами на аэродрому. От этих разговоров потянуло в бой.
Покрышкин старательно готовил свою эскадрилью к будущим сражениям. В дни, когда осваивались новые скоростные истребители (полк перешел на американские самолеты «Аэрокобра»), разработал и хорошо освоил в групповых полетах современную тактику, усовершенствованные приемы. Решающим моментом в воздушном бою для истребителя, утверждал Покрышкин, является высота. Ее всегда можно превратить в скорость, которая в свою очередь обеспечивает и молниеносный удар, и маневр, и опять же высоту. Так сложилась знаменитая покрышкинская формула: высота — скорость — маневр — огонь. Эта формула, как плод раздумий и обобщений опыта, стала действующей силой, настоящей «формулой грозы».
Первый боевой вылет после длительного перерыва эскадрилья Покрышкина совершила 14 апреля 1943 года. Она появилась над станицей Крымской на большой высоте двумя группами. Быстрым уничтожающим ударом в момент рассеяла целую армаду «юнкерсов», сбив при этом несколько из них, разогнала «мессершмиттов» и так же молниеносно скрылась в необъятном просторе. Командиры, следившие за боем с земли, сразу угадали Покрышкина по его «почерку», дали блестящий отзыв о его новом стиле. А немецкие летчики, которые ежедневно теряли свои самолеты при встрече с новым советским асом, который появился в небе над Кубанью, вскоре взяли на вооружение известное предостережение: «Внимание, внимание, в воздухе Покрышкин!»
Летом, когда началась битва на Курской дуге, гвардейцы-истребители дивизии, в которой служил Покрышкин, после блестящих побед в поединках над Кубанью, где враг уже был прижат на «пятачке» к Черному морю, перелетали в район Донбасса.
Ведя свою эскадрилью, Покрышкин с поднебесья узнавал знакомые, близкие, родные ему края. Дорога на запад проходила по следам тяжелого отступления. Это радовало и волновало: впереди была Украина, земля, которую он облетал и исходил, в боях за которую пролил кровь.
Оглядываясь в голубую даль, Покрышкин прощался с Кубанью. Три месяца фронтовой жизни в ее станицах дали ему много нового, вдохнули свежие силы, уверенность в себе. Там, на берегах Каспия, в тылу, иногда закрадывалось в душу грустное настроение, бывали разлады в отношениях с некоторыми начальниками, которые пытались мстить ему за прямоту и резкость суждений, за его нежелание подлаживаться. Однажды его даже отчислили из родного полка и передали в резервную часть. Покрышкин не подчинился самоуправству командира и при поддержке комиссара, друзей добился полной реабилитации. Все это было там, далеко в тылу, за синими горами.
На Кубани он стал Героем Советского Союза.
На Кубани он получил первое письмо от медсестры Марии, с которой познакомился в Махачкале и с которой разлучили его фронтовые дороги.
Где она теперь?
И где теперь приземлится его полк?
На Кубани Покрышкин сам ввел в бой целый отряд летчиков, которые пришли в полк как пополнение. Среди них были и обстрелянные — Александр Клубов, Николай Трофимов — и совсем новички — Константин Сухов, Слава Березкин, Георгий Голубьев. С ними он ходил на боевые задания, внимательно следил за их поведением и действиями в небе. Теперь они летели рядом, он видел их машины, гордился их возмужанием.
Прощай, Кубань!
Здравствуй, Украина!
17
Шестнадцатый полк прикрывал кавалеристов, которые кидались в прорыв и действовали в тылах. Иногда сопровождали баржи, которые перевозили из кубанских портов войска и вооружение к азовским, украинским берегам.
Полеты над морем были чем-то совсем новым. Покрышкин со своим ведомым Георгием Голубьевым охотно ходил в море. Там в продолжительном свободном полете можно было отработать приемы атак, привыкнуть к ориентировке над водой. Позже, когда наши войска вместе с авиацией отрежут Крым и окружат там немецкие дивизии, дальние полеты Покрышкина на перехват в море транспортных «юнкерсов» принесут ему несколько блестящих побед. Это будет потом, осенью, а пока шли жаркие бои над задымленной украинской степью.
Буденовка, Бердянск, Мариуполь... Отсюда Покрышкин по нескольку раз в день вылетал со своими воспитанниками и друзьями — Клубовым, Речкаловым, Федоровым, Суховым, Олефиренко, Трофимовым. Атаки гвардейцев теперь стали молниеносны, уничтожающи, бои — только успешны. Сюда, на юг, гитлеровцы подтягивали свои наилучшие авиационные соединения, и все же хозяевами неба стали наши летчики. На большие группы «юнкерсов» по вызову наземных частей незамедлительно вылетают советские истребители. Скоростные самолеты, оснащенные современной радиоаппаратурой, мощными пушками, пулеметами, бронированной защитой кабин, баков, моторов — все это теперь было обычным, всем этим обеспечил летчиков наш тыл. А умения воевать и мужества им хватало.
Покрышкин в это время замещал командира полка и ежедневно вылетал на боевые задания.
...«Юнкерсы» ходили по маршруту, словно по расписанию.
Они и на этот раз не «подвели» наших истребителей — появились большой группой. Побаиваясь, забрались очень высоко. Покрышкин, не выпуская их из поля зрения, со своей четверкой тоже пошел в высоту: она была необходимой для того, чтобы на большой скорости ринуться на врага.
— Сомкнуться! Бью ведущего, — послал в эфир Покрышкин.
Истребители шли навстречу плотной армаде «юнкерсов». В последнюю минуту Покрышкину показалось, что это не «юнкерсы», а наши бомбардировщики Пе-2. Его словно обожгло огнем.
— Не стрелять! Наши!
«Юнкерсы» промелькнули внизу. Промах вызвал еще большее озлобление на врага. Истребители резко развернулись и быстро оказались над «юнкерсами». Наш ведущий атаковал вражеского ведущего. Удар был такой меткий, что от короткой очереди «юнкере» взорвался. Взорвался весь! Клубок огня возник перед самым носом истребителя.
Покрышкин еще не успел отвернуть в сторону, как угодил в пламя и дым. Самолет встряхнуло, В тот же миг вырвался из огня. Совсем рядом, чуть внизу, падал обломок самолета с мотором. Его винт еще вращался.
Слева и справа были немецкие самолеты. Горел еще один из них. Покрышкин прицелился в ближнего. Очередь. Черный дым вырвался с правого крыла. Самолет спикировав, убегает. Истребитель настигает его и расстреливает. Необходимо набрать высоту. Поднимаясь выше, Покрышкин озирался, искал своих товарищей. Они атаковали «юнкерсы». Несколько вражеских самолетов падало. В воздухе повисли парашюты. Выбрав цель, он снова кинулся в атаку.
Четверка вышла из боя, когда в баках уже оставалось горючего столько, чтобы лишь дотянуть домой. Садились на аэродроме уже затемно.
