- Боюсь, что нет... Отродясь в руках не держал. Хотя... Может быть, раз-другой и держал, но исключительно в шутку. Я бы даже сказал, в насмешку над фехтованием как процессом, наукой и искусством вместе взятыми.
- Понятно... - девушка попружинила на полусогнутых ногах и приготовилась к легкому тренировочному поединку. - Без приветствия мы обойдемся, у нас тут не классическое, академическое фехтование. Пираты с тобой расшаркиваться не будут, и ждать не станут, пока ты им отсалютуешь... - она коснулась своим клинком докторской сабли и отвела его чуть в сторону. - Крепко держи, контролируй оружие, это тебе не шутки. Делай выпад в мою сторону.
- Как?.. Как угодно?
- Как такой широкий шаг... Стремишься вперед всем телом, слегка шаркающий выпад правой ногой...ну, то есть той, которая у тебя левая...руку в локте выпрямляешь, и сразу, желательно, назад. Бейте, сэр доктор! - Траинен старательно попытался изобразить что-то толковое, а Шивилла легко отвела его клинок от себя. - Неплохо. Правда, неплохо, после всего, на что я тут уже насмотрелась, думала, что будет хуже. Только куда ты целился, если не секрет?
- Я... Не знаю.
- А должен знать! На человека никогда не нападают просто так, наобум. Даже если бой ненастоящий. Здесь задача не в том, чтобы нанести с противником друг другу как можно больше ударов "покрасивше", а поразить цель. И не пытайся прикинуться дурачком, док, ты и сам прекрасно понимаешь, что это значит, - рыжая кивнула в сторону пояса Лауритца, где тот всегда теперь носил свой боевой трофей - пиратский пистолет, - ты ведь "вумный". А это - тоже наука. Есть наука - читать, есть наука - писать, есть - следить за звездами или лечить людей... А это наука - людей убивать. Ты, как врач, скажи, куда следует бить клинком, чтобы ты сам потом не мог вытащить противника с того света? - Шивилла слегка развела руки, открывая себя незащищенную, и застыла в такой позе. - Ну же, я жду. Может быть, даже расскажешь мне что-нибудь новенькое...хотя я в этом сомневаюсь.
Лауритц почувствовал себя слегка некомфортно. Он привык вытаскивать людей, стоящих на краю могилы, а не отправлять их на тот свет, и психологический барьер, возводимый годами, сломать было уже невозможно. Тем не менее, судовой врач собрался и, очень серьезно подойдя к вопросу, перечислил основные "мишени" на человеческом теле, осторожно очерчивая их клинком, как указкой, на теле морячки, которая словно специально для этого здесь и встала. Шея... Подмышки... Левое межреберье... Подреберье... Живот... Пах... И, как бы странно это ни звучало, Ларри готов был поспорить, что девушке было...приятно, когда острие сабли мягко, как кончик пера, касалось впадинки между ее ключицами или очерчивало плавную дугу между ребрами под левой грудью. Впрочем, урок занимательной анатомии продлился всего несколько минут, затем же Шивилла перешла от теории к практике. Нужно было перестать точить лясы и отработать хотя бы пару основных ударов и, что даже более важно, приемов защиты, чем они и занялись.
Спустя определенное время подобных занятий Ларри узнал о себе много новых интересных фактов. Например, то, что оружие он держит то так вилку, то как веер, то, вообще, как вязальную спицу (хотя откуда капитанше могла быть известны еще и техника вязания на спицах - непонятно). И что руки его золотые у него растут вовсе не оттуда, откуда он думал всю свою сознательную жизнь, а демонстрируют альтернативную анатомию... Хотя и научиться он тоже успел некоторым полезным вещам.
- Ну-с... - выдохнула Гайде, во время небольшого перерыва откидывая со лба чуть влажные от пота волнистые пряди. Здесь стало, действительно, жарковато, пусть косые лучи утреннего солнца еще не успели прогреть воздух над водой. - Предположим, ты хочешь убить меня, Ларри, - веселое, жизнерадостное начало.
- Мне не хотелось бы вас убивать, мадам капитан.
- Какой ты зануда... Это же не по-настоящему. Да, к тому же, у тебя бы это никогда не вышло, даже если бы ты правда хотел.
- Все равно... Противника необязательно убивать. Давайте лучше предположим, что я хочу вас обезоружить с целью взять потом в плен, идет?
- Хммм... В плен? А что ты будешь со мной там делать, сэр доктор? - хитро поинтересовалась рыжеволосая.
- Перевязывать несмертельные раны, которые нанес вам до этого в бою, вестимо, - улыбнулся Лауритц.
- Идет. Так уж и быть, я согласна, - рассмеялась Шивилла и вдруг, кажется, совершенно некстати поинтересовалась. - Лауритц... Скажи, а у тебя есть отец?
- Конечно, мадам. Мы, доктора, знаете ли, такие же люди, почкованием не размножаемся.
- Ох, очень смешно, щас помру от смеха... Так твой папенька разве не считал, что каждый порядочный юноша обязан уметь сражаться?
- Нет, мой отец считал, что порядочному юноше для полного счастья будет достаточно всего лишь уметь считать деньги.
- Он был беден?
- Вовсе не сказал бы... И не "был", а "есть". Он сейчас вполне себе жив и спокойно здравствует сейчас в окрестностях Мриолана.
- Тогда почему вы сейчас не сидите с ним в славном стольном граде и не считаете вместе семейные деньги? Я все помню про любовь к морю и все такое... Но почему родители вообще отпустили от себя такого наследничка?
- Потому что я - младший сын. Ни земли, ни наследства, как такового, мне не положено. А те деньги, которые я получил от отца на совершеннолетие, я сразу же вложил в свое образование.
- Да, давненько это было... Это тебе было тогда восемнадцать...
- Еще давнее. Шестнадцать, - напомнил доктор. Действительно, по законам Миртлиарского королевства девушки считались совершеннолетними с восемнадцати лет, а юноши - уже с шестнадцати. Глуповатый закон, на первый взгляд, но на самом деле он имел свое четкое применение. Теоретически, совершеннолетние девы имели полное право самостоятельно принимать решения о своем образовании, работе или замужестве. На деле же их, пока еще практически бесправных и полностью зависящих от родителей, успевали выдать повыгодней замуж еще до наступления восемнадцатилетия. Эти два года форы нужны были семьям, считающим приданное и заключающим брачные договоры... Так, а о чем речь, собственно шла?.. Об отцах.
- Знаешь, а я ведь единственный ребенок в семье. И как часто я жалела, что не родилась мальчиком... - словно между делом, Шивилла открыла про себя такую необычно-личную подробность и даже продолжила в том же духе. - Тогда я бы сразу получила все, что хотела просто по праву рождения. А так мне приходилось постоянно доказывать отцу, что я достойна называться его дочерью и наследницей... И, чтоб меня черти драли за дырявый грош, если мне этого не удалось! Мой папаша, прекраснейший человек в своем роде, чтоб ему лежать и не ворочаться, должно быть, до сих пор мной гордится. Вот уж не знаю, с эфирных небес ли, из огненной геенны, или со дна морского, но он точно смотрит на меня с восхищением и говорит: "Это Моя Дочка...якорь мне в глотку"! - Лауритц, деликатнейший из представителей морской братии, вежливо промолчал. Он уже был в курсе, кем являлся печально известный батюшка Шивиллы "Рыжебородовны" Гайде, но не был намерен афишировать свои знания. Не собирался, если бы капитанша не проявила чрезмерную словоохотливость... - Более того, я до сих пор иногда жалею, что не родилась мужчиной. Быть женщиной-моряком - оригинально, быть женщиной-капитаном - уникально... Это слава и восхищение с одной стороны, но и такой...драный ад с другой стороны! Вечно доказывай всем на каждом шагу, что у тебя помимо упругой задницы, сисек и смазливой мордахи есть сила, отвага и власть! Это несправедливо, что такой размазне, как ты, Ларри, дано быть мужчиной, а такой сильный дух, как у меня, заключен в кукольное тельце!
