Днем я велела Глэдис поджидать мистера Эшли у театра Сент-Джеймс. Я понятия не имела, где он живет, но знала, что каждый вечер он играет Сесила Грэхема. Глэдис вернулась вечером, и я сразу отправила ее в гостиную: мама уже несколько раз ее звала. Глэдис удалось сочинить что-то о своем долгом отсутствии, ее отчитали, а потом ей пришлось прислуживать за ужином. Она выглядела белее собственного фартука, и я боялась, что ей станет дурно. Когда наконец Глэдис смогла подняться на четвертый этаж, она взглянула на меня так жалобно, как смотрят животные, чуя неминуемую смерть.
Я
Ну что, нашли его?
Глэдис
Не нашла, мисс. Зато узнала, где он бывает. В «Святом Георгии с Драконом».
Я
Это трактир?
Глэдис
Да, мисс, неподалеку от театра. Девчонка, вроде актриса, сказала: «Если хотите его увидеть, он там днями напролет ошивается».
Сведения были получены, оставалось лишь отыскать трактир. Чем я и занялась на следующий день в обеденное время. Сначала я заглянула внутрь «Святого Георгия с Драконом» с улицы, но маленькие квадратные окошки мутного стекла не позволяли ничего рассмотреть. Так мне впервые в жизни пришлось зайти в кабак. Внутри оказалось накурено и шумно, подавальщики в длинных белых фартуках сновали между столами, держа над собой на вытянутой руке гроздья пивных кружек и блюда с горячим отварным мясом, запах от которого плыл по всему залу. В глубине за деревянными стойками сидели плохо различимые из-за дыма посетители, которые пили, орали и горланили песни. Мне показалось странным, что можно упиться до такого состояния в столь раннее время суток, но потом я вспомнила слова миссис Картер: «Мистер Эшли кутит». Я подошла к девице за буфетной стойкой, которая одну за другой наполняла кружки из пивной бочки, но она была так занята, отвечая на шутки посетителей, что меня попросту не заметила. В конце концов я набралась храбрости и спросила у подавальщика, нет ли здесь мистера Эшли. Он смерил меня насмешливым взглядом, и я покраснела.
Подавальщик
(весьма фамильярно)Вон он, крошка. Но не стоит закатывать ему сцену. Договорились? Он дамочек любит, он их не обижает. Они все ему подружки. И, если что, вообще кузины.
Казалось, его крайне забавлял мой вид благовоспитанной девушки.
Я
Мне нужно кое-что передать мистеру Эшли. Не могли бы вы сказать, что его ждут у выхода?
Подавальщик
А кто его спрашивает?
Я
Мое имя ему ни о чем не скажет.
Подавальщик ушел, ухмыляясь. Пришлось ждать; из-за духоты я едва дышала. Завсегдатаи стояли спиной ко мне, и я слышала лишь обрывки разговоров.
Первый
Как там Сент-Джеймс?
Второй
Что ни вечер — аншлаг, старина.
Третий
Об этом мистере Уайльде ходят презабавные слухи…
Наконец я увидела, что мистер Эшли направляется ко мне. Выглядел он точно так, как я представляла кутилу: лихорадочно блестящие глаза, взъерошенные волосы и развязанный галстук. Ему бы прекрасно удалась роль опустившегося младшего сына, сцена 2, акт III. При виде меня он оторопел.
Кеннет Эшли
Мисс Тиддлер! Что стряслось?
Я поднесла руку к груди. Не хватало воздуха. Он все понял и вывел меня на улицу.
Кеннет Эшли
Вот так, дышите глубже. Обопритесь на меня. Пройдемся…
Я взяла его под руку, и мы молча сделали несколько шагов.
Я
Вы, должно быть, удивлены моему появлению в таком месте. Я вас искала..
Мистер Эшли, не говоря ни слова, продолжал идти рядом, опустив голову. Видимо, он тоже страдал мигренью.
Я
Я правда не знаю, что делать. У меня так мало опыта, я так оторвана от мира. У кого еще мне просить помощи?
Мистер Эшли по-прежнему молчал, и я начала сердиться.
Я
Конечно, всегда можно… скрыть некоторые вещи. Но потом все равно это становится заметным. И когда приходит время… Что тогда делать, куда идти? Как вы считаете, его правда можно бросить на паперти?
Мистер Эшли замер. Потом резко развернулся ко мне.
Кеннет Эшли
Послушайте, о чем вы?! Спрятать что? Бросить кого? Только не говорите… Вы? Нет!
Он вперил в меня взгляд умалишенного. У меня подкосились колени.
Я
Мистер Эшли, я говорю о Глэдис. Глэдис Гордон.
Мистер Эшли поднес руку ко лбу, пробормотав: «Черт побери!» — у него имелась дурная привычка сквернословить. Видимо, он все-таки страдал мигренью.
Кеннет Эшли
Предлагаю успокоиться и начать с начала. Глэдис — та ваша горничная, которая просила мою фотографию? От фотографии забеременеть сложно. Ведь именно об этом идет речь? Она беременна? Ладно, не отвечайте. Я понял.
Я
Ее выгонят. И что потом с ней будет?
Кеннет Эшли
Даже не пытайтесь представить. Тот, кто сделал ей ребенка, не изъявил желания жениться? Или она не знает, кто именно… Не отвечайте. Я понял.
Вдруг он схватил меня за плечи.
Кеннет Эшли
Когда же вы наконец перестанете заботиться о крысах, сумасшедших и падших девицах, скажите?
Я
(растерянно)Но, мистер Эшли…
Кеннет Эшли
Молчите, вы меня злите. Пусть ваша девица зайдет ко мне завтра в полдень в «Святого Георгия».
Я
Но… что вы задумали?
Кеннет Эшли
Мисс Тиддлер, позвольте мне уладить это дело самому, а вы идите домой и рисуйте дальше кроликов и мышек.
Я
Мистер Эшли, я же не ребенок и не идиотка. Мне нужна ваша помощь, но я должна знать, что станет с Глэдис.
Кеннет Эшли
Мисс Тиддлер, вы живете в своем мире, а я — в своем. Иногда наши пути пересекаются по воле Божьей, но миры наши не соприкасаются. Там, где я живу, то, что произошло с Глэдис, — обычное дело, и мы знаем, как решать такие вопросы.
Он подал руку, и мы снова двинулись к стоянке фиакров.
Я
По крайней мере, мистер Эшли, позаботьтесь, чтобы ребенок не простудился на ступеньках церкви, до того как его подберет какая-нибудь добрая душа…
Он коротко рассмеялся в ответ на мое наставление.
Кеннет Эшли
Расстанемся здесь. Вы меня боитесь, мисс Тиддлер?
Я
Конечно же, нет, мистер Эшли.
Кеннет Эшли
Тогда дайте руку.
Я протянула руку, и он ее пожал.
На следующий день Глэдис ускользнула из дома так, что никто не заметил ее отсутствия. Вернувшись, она сообщила, что в ближайшее воскресенье поедет к «повитухе в деревню».
Глэдис
Может, и не вернусь в понедельник. Тогда скажете хозяйке, что старуха моя померла, и я поехала ее хоронить.
Все это казалось мне загадочным и тревожным. Но Глэдис выглядела веселой и с нетерпением ждала воскресенья. В понедельник она и впрямь не вернулась. Я сказала маме, что забегал какой-то мальчишка и велел кухарке предупредить хозяев, что Глэдис задержится на похоронах матери.
Мама
Опять! Кто только у нее не умирал: отец, обе бабушки, оба дедушки, старший брат, младшая сестра…
Папа
Не везет бедняжке.
Мама
Альберт, мне кажется, она уже во второй раз хоронит мать.
Папа
Чтобы наверняка.
Глэдис вернулась только в среду, и мама завела разговор о том, чтобы ее уволить. Я снова встала на ее защиту. Несчастная мертвенно-бледная Глэдис едва держалась на ногах. Но, как и прежде, выполняла все обязанности по дому.
Шли дни, за ними недели. Я отпраздновала свой двадцать четвертый день рождения. Никакого ребенка на паперти никто так и не оставил, а Глэдис никогда больше не упоминала Джека, Джима и Джона. В остальном она ничуть не изменилась и осталась такой же ленивой, лукавой и жуликоватой.
30
Весной 1894 года все неприятности как будто остались позади, и мое здоровье поправилось. Я снова встречалась с Кингами, и Норман с Норбертом велели всем называть меня «тетушка Черри», чему я не противилась, лишь бы не заставляли вязать пинетки. Сьюзен и Элизабет хотели, чтобы я стала крестной их будущих детей, и я заранее согласилась. У Шмалей уже оба малыша звали меня «колёсная», а у Картеров я была «мисс Черити». От продажи авторских прав на последние две книги у меня появилось немного денег на подарки: я купила птицу в клетке для Эдмунда, черепашку для Розы, коробку с акварельными красками для Ноэля… Собственная жизнь казалась мне почти завершенным рисунком, где оставалось только стереть карандашные контуры; она заполнилась прилежной работой, нередко лишь в компании моих зверей, хотя время от времени мою жизнь яркими красками расцвечивали чьи-нибудь дети. Небо надо мной расчистилось, но издалека уже доносились новые раскаты грома, грозившие обрушиться на наш дом.
