Шапочка для душа рассматривалась в качестве одного из вариантов, потому что она слишком тонка и не продержалась бы и пяти секунд. А вот мысль о купальной шапочке меня не посетила. Быстро просмотрев несколько десятков, я убедилась, что все они изготовлены из лайкры, латекса или силикона.
Розовая была из силикона, который, как известно, более термостоек, чем другие материалы. Я купила несколько штук и помчалась в офис. К счастью, обошлось без штрафных талонов, потому что неслась я, не разбирая полос. Мысли, приходившие в голову, были слишком ужасны, и я лишь надеялась, что моя теория не верна.
— О, Бентон, Бентон. Господи, пожалуйста, пусть все будет не так.
Глава 20
В половине второго я загнала машину в гараж, быстро прошла к лифту и поднялась на третий этаж. Мне была нужна Джерри Гэрмон, которая исследовала розовые крупинки в самом начале и сделала вывод, что это силикон.
Приоткрыв дверь, я увидела комнату, заполненную самым современным оборудованием, используемым для анализа всевозможных органических веществ, от героина до связующих красок. Джерри держала в руке шприц, собираясь ввести какой-то образец в камеру газового хроматографа, и заметила меня только тогда, когда я обратилась к ней.
— Джерри, извините, — запыхавшись, сказала я. — Не хотела бы вас отвлекать, но у меня есть кое-что интересное.
Увидев розовую купальную шапочку, она поначалу никак не отреагировала.
— Силикон.
В ее глазах вспыхнул огонек.
— О! Купальная шапочка? Ну и ну! Кто бы мог подумать. Лишний пример того, что в наше время за всем не уследишь.
— Мы можем ее сжечь?
— А почему бы и нет? Давайте. Мне и самой любопытно.
Трассеологическая лаборатория, где вещественные улики проходили первоначальное изучение, занимала довольно просторное помещение, в котором, однако, свободного места становилось все меньше и меньше. Десятки герметичных алюминиевых контейнеров с хранящимся в них мусором с места пожаров и горючими остатками лежали пирамидами на полках рядом с чашками Петри, лабораторными стаканами и большими бумажными мешками. Тест, который я хотела провести, не отличался сложностью и не занимал много времени.
Стоявшая в углу муфельная печь напоминала небольшой керамический крематорий бежевого цвета размером с гостиничный мини-бар и могла разогреваться до температуры в две с половиной тысячи градусов по Фаренгейту. Джерри включила ее, и вскоре тепловая шкала показала подъем температуры. Положив шапочку в белую фарфоровую емкость, похожую на чашку для каши, Джерри достала из ящика стола толстую асбестовую рукавицу, защищавшую руку до локтя, и вооружилась клещами. Температура уже поднялась до сотни градусов. Подождав, пока столбик поднимется до двухсот пятидесяти, она проверила наш образец. С шапочкой ничего не случилось.
— Могу сказать, что латекс и лайкра уже начали бы расползаться. А эта штука даже цвет не изменила.
Дымок появился только при пятистах градусах. При семистах пятидесяти края стали сереть, материал плавиться. На подходе к тысяче шапочка вспыхнула, и Джерри пришлось искать рукавицу потолще.
— Удивительно, — пробормотала она.
— Теперь понятно, почему силикон используется для изоляции, — сказала я.
— Вам бы лучше отступить.
— Не беспокойтесь.
Я все же отступила от печи. Джерри подтянула фарфоровую чашу клещами и перенесла в химический шкаф. Пока она включала вытяжку, свежий воздух дал пищу пламени, и чашку пришлось накрыть крышкой.
В конце концов огонь погас, и мы с любопытством склонились над чашей. Сердце дрогнуло — на дне лежали хлопья серовато-белой золы и розовые комочки несгоревшего силикона. Шапочка не расползлась, не превратилась в клейкую, вязкую субстанцию, а просто начала распадаться на составные элементы. Процесс не завершился только из-за понижения температуры или нехватки воздуха, как в нашем случае. Конечный продукт эксперимента полностью совпадал с тем, что я обнаружила в волосах Клер Роули.
Воображение нарисовало ее лежащей в ванне с розовой купальной шапочкой на голове, и мне пришлось сделать усилие, чтобы убрать эту ужасную картину. Теперь я лучше представляла, как все произошло. Когда температура в ванной поднялась, дверь душевой кабинки обрушилась. Пламя метнулось к потолку, но тело оказалось защищенным от него краями ванны и расплавившимся стеклом. Температура в самой ванне не превысила тысячу градусов, и часть силиконовой шапочки сохранилась благодаря тому, что дверь душевой была старой и состояла из толстого листа обычного стекла.
* * *
Движение, захватившее меня в час пик, стало как будто агрессивнее, хотя, может быть, мне так только казалось из-за собственной спешки. Несколько раз я едва не хваталась за телефон, чтобы позвонить Бентону и рассказать о своем открытии. Потом перед глазами вставали темный угол сгоревшего бакалейного склада, черная холодная вода и плывущий мусор. Я видела, что осталось от часов, подаренных ему на Рождество. Видела, что осталось от него самого. Представляла его со связанными проволокой ногами, прикованного наручниками к какой-то трубе. Теперь я знала, что случилось и почему. Бентона убили так же, как и других, но убили из злобы, мести, дьявольского желания Кэрри утолить свою ненависть к нему, сделать из него свой трофей.
Слезы слепили меня. Я свернула к дому, проехала по дорожке, вывалилась из машины и, взбежав по ступенькам, захлопнула за собой дверь. Дикие, примитивные звуки рождались во мне, поднимались к горлу и рвались наружу. Из кухни вышла Люси. На ней были брюки хаки и черная футболка. В руке — бутылочка соуса.
— Тетя Кей! — воскликнула она, спеша мне навстречу. — Что? Что случилось? Где Марино? Боже, с ним все в порядке?
— Это не из-за него, — задыхаясь, выдавила я.
Она обхватила меня за плечи и помогла дойти до дивана в гостиной.
— Бентон. Его убили как других. Как Клер Роули. Шапочка была нужна, чтобы спрятать под ней волосы. Чтобы они не мешали. Ванна. Это делали в ванне.
— Что?
Люси непонимающе уставилась на меня.
— Им было нужно ее лицо!
Я вскочила с дивана.
— Не понимаешь? — Я сорвалась на крик. — Отметины на костях, у виска, на челюсти. Это как скальпирование, только хуже! Он устраивал пожары не для того, чтобы скрыть убийства, а для того, чтобы никто не знал, что он с ними сделал! Украл их красоту, отобрал самое прекрасное, что у них было! Лишил их лиц!
Люси беззвучно открыла рот. Потом, запинаясь, пробормотала:
— Но Кэрри? Разве теперь это делает Кэрри?
— Нет. Не совсем так.
Я прошлась по комнате.
— С ним у нее как с Голтом. Ей нравится наблюдать. Может быть, помогать. С Келли Шепард у нее что-то не получилось. Может быть, Келли просто сопротивлялась, потому что Кэрри женщина. Они схватились и дрались, пока не вмешался ее напарник. Это он перерезал Келли горло, и это с его ножа в рану попали частички магния. Он устраивал пожары. Он, а не Кэрри. И он не взял ее лицо, потому что оно оказалось испорченным, пострадало, когда они дрались.
— Ты же не думаешь, что они сделали то же самое с... с...
Люси не смогла договорить.
— С Бентоном? — громко спросила я. — Думаю ли я, что они сделали это с Бентоном?
Я пнула стену и тут же бессильно прислонилась к ней. Все внутри меня замерло, и моя душа как будто погрузилась в холод и тьму.
— Кэрри знала, что Бентон может догадаться обо всем, потому что он хорошо изучил ее. — Мой голос звучал негромко, слова рождались медленно, словно выходили из трясины. — Для нее это было огромным удовольствием. Она дразнила его, играла с ним, мучила его. Да, я думаю, что они поступили с ним так же. Более того, я знаю это. Знаю... — Мне не хватило сил закончить. — Надеюсь, он к тому времени был уже мертв.
— Должно быть, да, тетя Кей. — Люси подошла и обняла меня за шею. — Они не стали бы рисковать, потому что кто-нибудь мог услышать его крики.
* * *
Через час я рассказала обо всем Тьюн Макговерн, и та согласилась, что наша первейшая задача — найти сообщника Кэрри или по крайней мере узнать его имя и выяснить, как они познакомились. Макговерн едва смогла сдержать гнев, когда я поделилась с ней своими подозрениями. Нашей единственной надеждой была психиатрическая клиника «Кирби», и Тьюн согласилась с тем, что нанести туда визит лучше мне, а не ей. Она представитель закона, я — врач.
Пограничный патруль выделил нам вертолет «Белл джет-рейнджер», который находился неподалеку от Ричмондского международного аэропорта. Люси хотела отправиться за ним сразу же, чтобы без промедления вылететь в Нью-Йорк, но я сказала, что об этом не может быть и речи, потому что в Нью-Йорке нам просто негде остановиться. Мой план заключался в том, чтобы уже утром предупредить администрацию «Кирби» о нашем визите. И не просить принять нас, а именно поставить в известность. Марино, заявившийся около десяти вечера, предложил составить нам компанию, но я об этом не желала и слышать.
