Мадам была занята приготовлением ужина. Бангер беседовал с инженером. Услышав голос Фреда, он вышел в лавку и позвал гостя в комнаты.
— Ну, рассказывай, великий мореплаватель, каково тебе было в незнакомых водах?
— Ничего особенного, — пренебрежительно махнул рукой Фред. — Правда, пришлось все море обрыскать. Сначала решили попробовать на середине залива. Попасться попалось, но не столько, сколько я предполагал. Потом двинулись дальше на север. Там уже до нас был кое-кто из эстонцев, тоже хотели попытать счастья. Но я все время сверялся с картами… Вся первая неделя ушла на поиски, да иначе и нельзя… Наконец напал на большую мель, недалеко от острова Руно. В самую точку угодил. За одну ночь наполнил всю посудину угрями, утром хорошо пошли камбала и судак. Взяли полный груз и — в Ригу.
— Где же это было? — допытывался лавочник.
— Без карты не объяснишь.
— У нас, кажется, есть одна, — подоспела мадам.
— Навряд ли она пригодится, — усмехнулся Фред. — Наверно, с крупными делениями? На такой ничего не увидишь. В моей карте клетки вот такие мелкие, — показал он на скатерти, — и потом день на день не приходится. Где вчера была рыба, там ее в следующий раз не ищи. Если боишься поболтаться по морю да поломать голову, не стоит лучше браться. Да, работы там хватает.
— По крайней мере есть из-за чего стараться, — сказал Бангер. — Если так зарабатывать, никто не откажется потрудиться.
— Пусть, пусть попробуют, — зевнул Фред. — Там уже побывали многие. Сначала все над нами смеялись: куда-де вам, молокососам! А потом зубоскалам пришлось замолчать. Многие пробовали за нами увязаться — где мы бросаем, там и они норовят. Один эстонец четыре дня не отставал ни на шаг, пока мы не ушли в Ригу. Позже, правда, оставили в покое.
Когда Фред, угостив вином мадам и лавочника, ушел, Бангер крепко задумался.
— У нас моторка все равно стоит даром, — поделился он с женой своими соображениями. — Эдгару с Джимом стоило бы попытаться. Один американец, что ли, такой умный?.. Нет, это ловко придумано, и, если дело выгорит, можно будет здорово заработать.
В тот же вечер он переговорил с сыном. Эдгар выразил полную готовность хоть на другой же день пуститься в море.
Выйдя на улицу, Фред столкнулся с Осисом.
— Здорово, зятек! — остановил тот американца.
И опять Фреду пришлось рассказывать все сначала: как он метался от одного берега залива к другому, как изловчился найти рыбные места и всем утер нос.
— Знаешь что, — сказал Осис, шагая по берегу рядом с Фредом, которого вызвался проводить на изрядное расстояние в сторону Гнилуш, — когда ты опять уйдешь в море?
— Право, не знаю, — может, завтра, может, и позже. У меня тут еще кое-какие дела.
— Я тоже пойду с тобой. У нас с сыном это уже дело решенное.
Фред чуть не поперхнулся.
— Со мной? Еще чего не хватало! Да найдется ли у вас подходящая крючковая снасть?
— А как же! Мы с Индриком свили хорошие тросы, а крючки у нас еще раньше были заготовлены.
— Не знаю, что из этого выйдет, — изворачивался Фред. — Это, конечно, ваше дело, но вдруг ничего не попадется, тогда скажете еще, что я заставил вас зря время терять.
— Почему же не попадется? — смеялся Осис. — Да если и так — тебе-то что за беда? Мы и раньше собирались, но все как-то руки не доходили. Скоро наступит знойный штиль, все равно делать будет нечего. Моторка у нас на ходу.
— Гм, гм, конечно… Давай поговорим об этом позже.
— Я завтра приду к тебе. Ты, скажи, когда надумаешь уходить, чтобы мы успели собраться.
— Ладно, ладно, скажу. А теперь мне пора идти, а то вообразят, что со мной что-нибудь случилось. Со вчерашнего вечера не был дома. Покойной ночи, сосед!
— Будь здоров! Эх вы, молодежь, молодежь! — Осис отечески похлопал по плечу Фреда. — Одни девки на уме. Ну, ничего не поделаешь, народ молодой… Значит, до завтра!
— Ладно, приходи!
Придя на следующее утро в Гнилуши, Осисы уже не застали Фреда — ночью «Титания» ушла в море.
— Вот окаянный! — сплюнул Осис. — Ну, в другой раз ты от меня не уйдешь!
Через день Эдгар Бангер с Джимом тоже пустились в море, в надежде догнать Фреда. Всю неделю лавочник и мадам с лихорадочным нетерпением ждали вестей от сына, расспрашивали о нем всех хозяек, возвращавшихся из Риги. Никто его там не видал. Американец — тот был, и опять с полным грузом рыбы. Видно, везет человеку.
Наконец в полночь с понедельника на вторник, когда поселок отдыхал от трудового дня, сын лавочника и Джим вернулись домой. Тихонько поставили на якорь моторку, затем кружным путем, мимо леса, чтобы не встретить какой-нибудь парочки, проскользнули к себе во двор. Оказалось, что они даже коту на завтрак не нарыбачили в открытом море.
— Нет там ни шиша! — И Эдгар даже сплюнул.
— Фреда встречали? — спросил Бангер.
— Ни разу. Черт его знает, где он околачивается.
— Что ни говори, а хватка у него есть, — вздохнул лавочник.
— Да; без морских карт с мелкими клетками лучше и не соваться.
Осис помалкивал в ожидании американца. В другой раз он от него не удерет!
6
С наступлением знойного штиля работы по возведению мола быстро двинулись вперед. На море — ни ветерка, ни малейшего волнения, от жары люди работали полуголые, в одних трусах. Уже затопили несколько ряжей, и над поверхностью воды показались длинные неровные гряды камней. Рабочие их выравнивали, укрепляли вбитыми в несколько рядов кольями; теперь и каменщики могли исподволь приступать к работе.
Глядя на большую семью этих тружеников, которые весь день дружно работали плечом к плечу, можно было подумать, что между ними все идет гладко, без сучка и задоринки. Но так казалось только с первого взгляда. Скрытое недовольство с каждым днем росло среди поселковых парней — их до крайности злило поведение приезжих. Особенно это было заметно по вечерам, когда умытые и приодетые рабочие выходили на берег и прохаживались по улице поселка. Добро бы эти рижане довольствовались тем, чтобы зайти в лавку или завернуть к кому-нибудь из рыбаков за молоком, копчушкой и хлебом, — нет, они еще норовят подъехать к поселковым девушкам, пуститься с ними в нескончаемую болтовню, постоянно бродят возле Осисов и Лиепниеков! Когда в доме у Дунисов устраивают танцульки, чужие играют там первую скрипку. Городских сразу видно: отложные воротнички сорочек белеют на загорелых шеях, у кое-кого красуются ручные часы, иной бренчит на мандолине а на землечерпалке есть один, — так тот кого угодно заговорит. Оно и понятно: человек побывал в России, дрался с Врангелем и бандами Махно, — заслушаться можно, когда он принимается рассказывать об Украине и Крыме… Девушкам-чешуянкам надоели вечные разговоры про ветер да про салаку; поселковые парни примелькались им с детства — ничего нового от них не дождешься. Все один к одному — неповоротливые, насквозь пропахшие рыбой и смолой, кожа на руках шелушится, как древесная кора… С подругами они обходятся запросто, не умеют даже как следует сказать «барышня». Ясно, что чужие имеют больше успеха, и хотя они тоже обыкновенные рабочие, матросы с землечерпалки, кочегары, каменщики, но поди втолкуй это женщинам! Словом, парни-чешуяне получили временную отставку. Некоторое время они покорно переносили это и как будто примирились со своей участью. Но вот двое рижан пришли как-то ночью на свидание к лиману. У одного была с собой мандолина, другой играл на гребенке. Они так расшумелись, что впору мертвого поднять. Девушки смеялись и визжали, парни играли, а когда все умолкло, чешуянам стало невтерпеж. Кристап Лиепниек и Индрик Осис ушли на дюны и стали выжидать. У Индрика было с собой сломанное весло, Кристап даже не счел нужным вооружиться. Под утро на дюнах произошла короткая, но отчаянная схватка. Возвращавшимся со свидания кавалерам задали основательную трепку: у одного после этого долго болели спина и бок, у другого совсем заплыл глаз, — пришлось потом рассказывать, что упал и ушибся о борт лодки. Превосходство сил оказалось на стороне чешуян. Внезапной атакой они принудили противника к бегству и загнали его в море. Рижане как были, в праздничных костюмах, так и бросились вплавь и, вымокнув до нитки, добрались до землечерпалки, где наконец почувствовали себя в безопасности.
С тех пор чужие больше не сходили на берег в одиночку или вдвоем, а старались держаться компанией. Поселковые парни делали то же самое. Две враждебные армии маршировали по поселку, но из обоюдного уважения к боеспособности противника воздерживались от стычек. Днем наступало перемирие, вчерашние враги работали рядом, были вежливы, помогали друг другу.
Однажды вечером у Бангеров зашел разговор на эту тему. Оскар и Анита пришли за сынишкой, который весь день провел у бабушки в лавке, и в это время с берега вернулся инженер. Ему пришлось в тот день перевязывать подбитый глаз матросу землечерпалки.
