Поцелуй дерзкий, олицетворяющий не только жажду секса, но и очевидную потребность друг в друге.
Я хочу его. Только его.
Не отрываясь от моих губ, он опускает меня на кровать, а сам становится между моих ног, которые я сплетаю у него за спиной. Мне необходимо чувствовать. Каждой клеточкой тела ощущать всего его целиком. Воздух не важен. Ни солнце, ни луна так не важны, как эти поцелуи и тот, кто оставляет их на моих губах, шее и ключицах. Он то нежно смакует кожу, то властно раздирает её в кровь, пока я продолжаю таять, словно кристаллик льда под раскалённым солнцем.
Желание Даниэля чувствуется в каждом его движении, каждом прикосновении его ладоней, блуждающих по моему телу, и в каждом шумном вдохе, который он вбирает в себя.
Острое ощущение заставляет меня выгнуться дугой, когда Даниэль принимается скользить ладонями по моим бёдрам. Своей лаской он накалил меня до предельной возможности, и я уже готова выжечь собой кислород. Ещё немного и по комнате разлетается мой блаженный стон. Он становится отчаянным призывом к решительным действиям.
Даниэль медленно приподнимает на мне футболку, желая стянуть её, но вдруг застывает, пристально куда-то всматриваясь.
Что его смутило?
Дотянувшись до прикроватной тумбочки, он включает ночник и снова смотрит на мой живот. Я следую за его взглядом и, обнаружив повязку, полностью пропитанную в крови, мысленно проклинаю небеса.
Даниэль аккуратно и не спеша отклеивает пластырь. Нахмурившись, он смотрит сначала на окровавленный порез, а затем мне в глаза. Я стараюсь лишний раз не двигаться, чтобы из открывшейся раны не так заметно сочилась кровь.
— Чёрт! Как я мог забыть? — соскакивает он с меня и со скоростью молнии снова оказывается рядом, держа в руках ту самую чудо-аптечку.
— Откуда столько крови? — в растерянности наблюдаю за тем, как он достаёт из аптечки бинт, ватные диски и какой-то раствор.
— Швы разошлись!
— Они выглядели не очень ещё до этого, — слова заставляют меня вернуться туда, где Генрих едва ли не изнасиловал меня.
— Почему ты мне не сказала? Это плохо! Очень плохо! — он смачивает ватный диск раствором и подносит его к открывшейся ране. — Сейчас будет больно. Потерпи.
Я зажмуриваюсь, но мне нисколько не больно. С этим мужчиной я перестаю чувствовать боль. Мне было даже приятно, когда он обкалывал обезболивающим место вокруг пореза. Опасений не возникло даже когда до автоматизма отточенными движениями он накладывал мне свежие швы. Сам! Но признаюсь, это слегка удивило меня.
— Спасибо, — очарованно наблюдаю за тем, как он накладывает на рану марлевую повязку. — Знаешь, если бы ты был моим доктором, мне бы пришлось чаще болеть. Где ты этому научился?
— Просто уже имел дело с этим, — выдувает на рану струю тёплого воздуха изо рта, не отводя от меня глаз. — А вообще, в своё время я обучался на факультете педиатрии, — произносит, чем приводит меня в восторг своим пленительным образом.
— Да ладно? Так вот откуда в твоём доме столько медицинских хреновин? — киваю в сторону огромной аптечки, одновременно вспоминая, что на яхте тоже без неё не обошлось.
— Да, наверное, поэтому.
— Получается, раньше ты лечил деток?
Глаза его сияют, словно драгоценные камни под солнцем, но вмиг потухают, стоит ему раз моргнуть.
— Нет, на практике понял, что детки это не моё.
Даниэль поправляет на мне футболку, выключает свет и ложится в постель. Осторожно, стараясь не задеть швы, он притягивает меня к своей груди и целует в макушку.
— Сладких снов, мармеладка.
— Что у тебя с Меган? — внезапно вырывается с моего языка.
— Ничего, — безучастно отвечает.
— Ты был с ней, когда я тебя искала. Просто мне показалось…
— Тебе показалось, — перебивает меня, намекая на то, что разговор окончен.
— Сладких снов, — спокойно отвечаю, не обращая внимания на внутренний порыв ревности.
Он мне ничего не обещал. Я ему никто, чтобы отчитываться передо мной, — мысленно убеждаю я себя.
— Я встретился с Меган, чтобы через неё выйти на кое-кого, — неожиданно произносит он после продолжительного молчания. — Это шишка в местной полиции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так значит он сможет как-то помочь?
— Надеюсь. Там не так много дел, нужно лишь пробить одного человека. Просто моих ресурсов недостаточно, поэтому я решил обратиться в полицию, но так, чтобы об этом никто не узнал.
— Ты кого-то подозреваешь? — разворачиваюсь к нему лицом.
Он не желает отвечать. Ну и ладно. Мне достаточно и того, что он идёт на контакт. Главное, он убедил меня, что нет никаких причин для ревности.
— Спокойной ночи, Даниэль.
Я оставляю мягкий поцелуй на его губах. Крепко обнимаю и устраиваю свою голову у него на груди, вслушиваясь в ритм спокойного сердца. Мелодичное биение действует на моё сознание лучше всякого снотворного и, как следствие, я проваливаюсь в сон.
Глава 54d
Три недели "седьмое небо" было моим местом обитания. Целых три недели душевного покоя и абсолютного счастья. Двадцать один день подряд я всё глубже и глубже окуналась в свои чувства, но я всё ещё не могу ими сполна насытиться. Я впала в долгоиграющее состояние эйфории.
Искренне надеюсь на то, что Даниэль проводил со мной время по собственной воле, а не по причине того, что мой дом кирпичик за кирпичиком сейчас восстанавливается после взрыва. Я не хочу думать о том, что это была вынужденная мера, ведь он считает себя виновным в том, что я лишилась крыши над головой.
К слову, Даниэль заверил, что позаботится о том, чтобы строители успели сдать объект в срок. По его словам, свой день рождения я уже смогу отметить у себя дома.
Но как признаться ему, что я не хочу, чтобы он спешил от меня отделаться?
Что касается покушения, то, к счастью, всё образумилось. Справедливость восторжествовала. Сейчас мы об этом даже не вспоминаем. Но кто был замешан в покушениях Даниэль так и не сказал. Либо он юлит или же на самом деле в его жизни настал период гармонии.
То, какое у Даниэля в последнее время приподнятое настроение, может говорить лишь об одном — он победил. Просто пока замалчивает по каким-то своим причинам.
Мне чертовски приятно видеть по утрам жизнерадостную улыбку на его лице, чувствовать непривычную лёгкость в каждом его движении и ловить на себе неоднозначные взгляды. Я снова влюбилась. Только на сей раз ещё сильнее, хотя думала, сильнее уже некуда. Он завладел моим сердцем, но сам об этом даже не догадывается. Теперь и душа моя навеки принадлежит этому мужчине. Надеюсь, он правильно ею распорядится.
Я безумно счастлива, что он подарил мне своё время. Он просто был со мной. Был рядом. Постоянно. Я наслаждалась этими мгновениями, нашим лёгким общением и теми вечерними поездками к океану. Я нежилась в его объятиях ранним утром и крепко засыпала под шум его дыхания ночью. Я задыхалась от поцелуев… и даже больше, чем просто поцелуи.
Он идеален…. Целых три недели он был только моим…
Это самое лучшее начало лета. И всё благодаря одному лишь человеку. Человеку, который стал намного больше, чем просто влюблённость. Это любовь. Самая настоящая и самая сильная. Без неё я больше не смогу чувствовать себя собой. Я уже не буду собой, если что-то вдруг помешает нам быть вместе…
А мы вместе… Так подсказывает мне сердце. На то указывают все обстоятельства…
— Как ты смотришь на то, чтобы сегодня я научил тебя плавать? — спрашивает Даниэль.
Мы только что проснулись и вместе чистим зубы, дурачась и кривляясь у зеркала.
— Предложение так себе, — корчу ему очередную рожицу.
— Это ещё почему? Сегодня тебе сняли швы, а значит я не вижу причин для отказа.
Да! Я ждала этого дня!
Даниэль всячески намекал мне, что не притронется ко мне, пока не снимут швы. И, если честно, я планировала провести этот день, полностью забывшись друг в друге. Мне это необходимо. Думаю, и самому Даниэлю тоже. Эти три недели были для нас мучительной, но в то же время такой сладостной пыткой. Всякий раз, когда мы заходили дальше, чем следовало, Даниэль одёргивал себя, а я приходила в уныние, но ровно до того момента, пока он снова не привлекал меня в свои объятия.
