Внезапно ночную тишину разорвал дверной звонок. Кили вздрогнула от пронзительного звука и зажала ушки Эбби. Она бережно уложила спящую девочку в кроватку и бросилась в темную прихожую. Звонок повторился. «Прекрати! — мысленно приказала она тому, кто стоял за дверью. — Ты ее разбудишь». И открыла дверь.
Дождь прекратился, ночь стояла ясная. Огромная желтая луна низко висела над горизонтом. Мужчина, стоявший на пороге, смотрел на нее сквозь полуопущенные веки. Выбеленные волосы, черные у корней, стояли дыбом, как шерсть на загривке у скунса. В лунном свете оспины на лице напоминали кратеры. Он курил сигарету и, когда Кили открыла дверь, швырнул окурок в кусты у крыльца.
— Помните меня? — спросил он. Кили не ответила, и тогда он представился: — Уэйд Ровир. Из пиццерии.
— Я знаю, кто вы такой, — сказала Кили. Ее сердце стучало молотом. Он возник у них на пороге словно в ответ на ее мысли. — Я рада вас видеть, — сказала она искренне. — Вы что-то вспомнили?
— Ну, может быть, — уклончиво ответил он.
— Может быть? — насторожилась Кили. Так не отвечает человек, желающий помочь. — Я предпочитаю не играть в игры, — отрезала она. — Для меня это очень важно.
Он с минуту помолчал.
— Насколько важно?
— Простите? — холодно переспросила Кили. — Что вы имеете в виду?
— Может, пригласите меня войти?
Кили помедлила. Она только теперь осознала, насколько здесь одинока и отрезана от окружающего мира. Перед ней стоял уголовник, уже отсидевший тюремный срок. «Теперь об этом поздно сожалеть», — подумала она и посторонилась.
— Входите.
Уэйд вразвалку вошел в дом и огляделся. В гостиной он подхватил со стола серебряное блюдо и перевернул его вверх дном в поисках клейма, потом ткнул большим пальцем в картину над камином.
— Настоящая?
Кили нахмурилась, глядя на картину. Это была акварель, которую они с Ричардом купили давным-давно на выставке под открытым небом.
— Это настоящая живопись, — ответила она.
— Знаменитый художник?
— Нет, — раздраженно сказала Кили. — Это куплено на уличной распродаже.
— Так я и знал, — фыркнул Уэйд.
— Может быть, присядете, мистер Ровир?
— Зовите меня Уэйдом.
Теперь, когда он уже был в доме, Кили признавала, что сделала глупость, пригласив его войти. Как ей его выставить, если он не захочет уходить? «Сохраняй спокойствие, — приказала она себе. — Тебе нужен этот тип. Надо выяснить, что ему известно».
— Послушайте… Уэйд. Если вам есть что сказать, я хотела бы это услышать. Буду вам очень признательна за любые сведения.
Уэйд, не дожидаясь приглашения, опустился было в обтянутое узорчатым Дамаском кресло и раскурил сигарету. Загасив спичку, он огляделся по сторонам в поисках пепельницы. Кили пришлось подавить досадливый вздох, но, пересилив себя, она нашла на полке старую пепельницу бело-голубого фарфора и подала ему. Уэйд со вздохом удовлетворения откинулся в кресле.
— Славный домик, — одобрительно заметил он. — Держу пари, целую кучу монет стоит.
Кили скрестила руки на груди, но садиться не стала.
— Этот дом вам знаком? — спросила она. — Это сюда вы зашли, когда перепутали адрес?
Уэйд выдохнул колечко дыма и проводил его взглядом. Потом его губы раздвинулись в ухмылке, хотя взгляд остался равнодушным и холодным.
— Угу.
Кили ощутила пробежавшую по всему телу волну азарта.
— Значит, вы были здесь в тот вечер! Вы звонили в дверь? Видели моего мужа?
— Высокий, внушительный такой? На нем была такая рубашка… как у банкира, только без галстука.
— Верно! — воскликнула Кили. — Вы его видели!
— Я его видел.
— Вы видели кого-нибудь еще? С ним еще кто-то был? Когда я уезжала из дому, на аллее стояла только его машина — серебристый «Лексус». Вы не заметили других машин? Даже описание машины у подъезда может мне помочь. Судя по всему, вы разбираетесь в автомобилях…
— Эй, не так быстро! — воскликнул он.
— Извините, — пробормотала Кили. Ей ни в коем случае не хотелось его сердить. — Что вы хотели сказать?
— Я знаю, что вам нужно, леди, и у меня это есть.
Опять у Кили отчаянно заколотилось сердце. Она уже предвкушала, как все расскажет Дилану, как бросит правду в лицо Морин Чейз, как докажет всему миру раз и навсегда, что ее сын ни в чем не виноват!
— Прошу вас… Уэйд. Вы не представляете, как это важно.
— Ну что ж… — Он подался вперед, поставил локти на колени и прикрыл один глаз, чтобы туда не попал дым. — Тут есть небольшая проблема.
— Какая проблема? — недоверчиво покосилась на него Кили.
Уэйд поморщился, словно ему больно было даже думать об этом.
— Все дело в том, что я считаю… ну… что мне полагается… компенсация, если вы меня понимаете.
Кили не сразу сообразила, что он имеет в виду.
— Вы хотите, чтобы я вам заплатила?
Уэйд кивнул, затянулся во всю глубину легких и затушил окурок.
— Угу, — ответил он, выдыхая облако дыма. — Именно этого я и хочу.
Кили закрыла глаза, стараясь не дать воли негодованию. «Чему тут удивляться? — спросила она себя. — Он же говорил о компенсации еще в пиццерии!» Ее тошнило от табачного дыма. Кажется, есть такое преступление — заставлять людей платить за информацию. Вымогательство. Она плохо разбиралась в юридических деталях, хотя и побывала замужем за адвокатом. Но она знала, что может произнести это вслух и произвести впечатление на такого человека, как Уэйд. Велик был соблазн пригрозить ему полицией, но Кили мгновенно отбросила эту мысль. Этот человек уже сидел в тюрьме. Упоминание о полиции подействует на него, как красная тряпка на быка. В любом случае ничего хорошего не будет. Он просто скажет, что ничего не знает, тем дело и кончится. И кто сможет доказать обратное? Ведь полиция больше не расследует обстоятельства смерти Марка! Только она одна считает, что тут еще не все ясно.
— Хорошо, — проговорила Кили ровным голосом, хотя внутри у нее все дрожало, а кожа подернулась испариной. — Я действительно упомянула о вознаграждении. Думаю, это будет справедливо… заплатить вам за труды. Погодите минутку, я возьму чековую книжку.
— Нет-нет, — нахмурился Уэйд, — никаких чеков. Только наличными.
Кили взглянула на него в изумлении.
— Но я держу в кошельке сотню долларов, не больше. Вам этого хватит?
— Сотня долларов?! — Уэйд криво усмехнулся. — Нет. Этого уж точно не хватит. Я думал получить… штук пять. Придется вам сходить за ними в банк.
— Пять тысяч долларов? Да вы с ума сошли! — воскликнула Кили.
— Такова моя цена, — угрюмо проворчал Уэйд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
