«Конец!» — подумал ковбой.
«Это еще не конец! — вдруг не согласился внутренний голос. — Скачи от них!»
Ковбой врезал шпоры в бока лошади и погнал. Спустился с горы, подъехал к какому-то дереву, лошадь пала.
«Точно конец!» — решил ковбой.
«Нет, это еще не конец! — опять вмешался внутренний голос. — Отстреливайся!»
Ковбой начал палить почем зря, пока патроны не кончились. Убил не меньше пяти краснокожих. Индейцы уже со всех сторон окружили.
«Ну точно конец!» — окончательно решил ковбой.
«Не-а! Полезай на дерево!» — посоветовал внутренний голос.
Ковбой послушался, забрался на самую верхушку. Подъехали индейцы, достали пилу, стали пилить дерево.
«Конец!» — прикусил губу ковбой.
«Нет, еще не конец! — опять услышал он внутренний голос. — Пописай на вождя!»
Ковбой так и сделал.
«А вот теперь тебе точно конец!»
— Ну, давай один на один! — бросился ко мне парень.
Вдруг вмешался Кальмар и одним взглядом унял своего дружка.
— Ну что, хочется жить? — спросил с холодной небрежностью.
— Хочется! — ответил я честно.
— Ну так какого же хера ты все это замутил? Тебе было больше всех надо?
— Мне ничего не надо! — сказал я. — Но терпеть такой беспредел невозможно!
— Ах, беспредел! — приподнял мохнатые брови Кальмар. — А не беспредел, что вы наших ребят на дискотеке побили, пятеро на одного?
— Они сами напросились! Их никто не собирался трогать!
Вперед выпрыгнул маленький злющий парень с монгольским лицом.
— «Солнечный» — наш! И мы будем здесь делать все, что хотим. Понял? А вас всех порежем на кусочки!
— Монгол, заткни хайло! — отвадил его вожак. — Здесь говорю я!
— Я не спорю, Кальмар, но чего мы ждем? Давай скорее оприходуем его по полной программе!
Монгола поддержали еще человек пять — самые авторитетные пацаны.
Но Кальмар в чем-то сомневался. Он то поглядывал на меня, то осматривался, то о чем-то думал, ковыряя вмерзшую в снег ветку. Я, в свою очередь, в любую секунду ожидал нападения с его стороны — я часто сталкивался с тактикой «подлого» боя, когда сначала внимание противника усыпляют, а потом внезапно атакуют самым беспощадным образом.
Вдруг раздался хруст веток и топот десятков ног. Я и все деревенские резко обернулись. И каково же было мое удивление, когда я увидел своих ребят, почти в полном составе, бегущих сломя голову мне на выручку. Помнится, среди них не было только моего Игоря. Трус паршивый!
Деревенские, видимо привыкшие к массовым кровопролитным дракам, как по команде, приняли боевые стойки. Показались лезвия ножей и выкидушек, несколько человек хлопнули об деревья бутылки, и в их руках оказались «розочки» — опаснейшие бутылочные горлышки с длинными острыми краями.
Приблизилась моя маленькая армия. Почти у всех в руках были тщательно обструганные колы из хорошего дерева — мы заранее их заготовили и прикопали в нескольких местах. Впереди был готовый к самой отчаянной схватке Максим. Рядом сжимал зубы его друг Сергей. Даже Маркиз был здесь, трясущийся от страха и все же с длинным колом в руке. Как этот рыжий интеллигент, ботаник будет драться? Ума не приложу!
Некоторое время две противоборствующие группы общей численностью свыше пятидесяти человек стояли глаза в глаза, грязной руганью и движениями задирая друг друга.
Кальмар с суровым лицом и решительным взглядом, как и полагается предводителю, спокойно шагнул назад, за спины своих бойцов, и сунул руку в карман. Что у него там? Может быть, нож или, не дай бог, пистолет? Ведь от него можно ожидать всего…
Назревало нечто невообразимое! Я со всей очевидностью представил, что произойдет через минуту, через пять минут жестокого боя!
Наконец атмосфера между деревенскими и моими ребятами накалилась до такой степени, что между ними пробежал какой-то мощный разряд. Все заорали, заревели, как безумные, и бросились вперед.
Еще мгновение, и будет поздно! Многие из этих славных ребят, с которыми я успел так подружиться, вернутся домой с увечьями или вовсе искалеченные, а кто-то наверняка падет смертью храбрых! Вот такой у них получится отдых. И все из-за меня!
— Стойте! — Я в несколько прыжков оказался посередине, между деревенскими и своими товарищами. — Стойте же!!!
Я выставил в стороны руки, пытаясь остановить предстоящее столкновение.
— Стоять, всем сказал!
И меня послушались. Слишком неожиданным оказался мой поступок. Сначала остановились Максим и все, кто был с ним, а затем притормозили деревенские.
— Ребята! — обратился я к своим легионерам. — Я сам разберусь, идите по корпусам!
— Как же так! — удивился Максим, крайне недовольный тем, что я пошел на попятную. — Ты же сам говорил!..
— Я еще раз повторяю: уходите! Иди, Максим! Забирай всех. Со мной все будет хорошо. Мы просто поговорим…
— Ни хрена себе! Ты хочешь, чтобы мы тебя здесь бросили?..
— Да ты затрахал уже! Сколько можно тебе повторять?!
— Да сам ты затрахал! А уговор?..
Пока шла эта перебранка деревенские не вмешиваясь, молча и с некоторым удивлением смотрели то на меня, то на моих друзей. Мои действия были для них более чем необъяснимы, ведь я добровольно обрекал себя на верную погибель.
Наконец мои верные соратники, мои храбрые друзья, готовые биться насмерть за своего предводителя и за честь нашего доблестного союза, покраснели, опустили головы и с побитым видом поплелись прочь. Осмелевшие деревенские что-то обидное выкрикивали им вслед, и от этого мои милые друзья еще больше краснели и еще ниже опускали головы. Сейчас они походили на вдребезги разгромленную и отступающую с позором армию.
Ушли.
— Ну чего? — Ко мне с язвительной миной подкрался Монгол. — Обосрались, козлы!
Он схватил меня за рукав и попытался при помощи подножки повалить в снег. Я устоял и даже отшвырнул его в сторону. Монголу на помощь было пришли несколько телогреечных подростков, но тут вперед вышел Кальмар и вдруг сказал то, от чего все оцепенели, будто им объявили суровый приговор.
59
— Так! Кто его тронет, будет иметь дело со мной! Все поняли? Не слышу?
— Да, поняли… — послышались угрюмые ответы.
— Монгол, тебя тоже касается!
— Да понял я! — нехотя огрызнулся тот.
— Отлично!
И тут Кальмар вдруг протянул мне свою огромную, в шрамах лапищу:
— Я никогда не встречал таких людей! Ты настоящий мужик!
Я будто во сне, чуть помедлив, пожал ему руку.
Кальмар предложил мне выпить, потом, когда мы распили по кругу несколько бутылок самогонки, он распустил свое войско, еще сожалевшее, что бойни так и не произошло, и мы отправились с ним в деревню. Дальнейшее я плохо помню. Помню, мы были у Кальмара дома и пили, пили, потом гуляли по деревне, хулиганили по мелочам, потом отправились в «Солнечный», потом… Потом я проснулся поздно утром в своем номере. Меня взволнованно тряс за плечо мой сокурсник Игорь.
— Бля, ты где был-то вчера?
— С Кальмаром пил, — совсем буднично ответил я, шаря глазами по столу в поисках графина с водой.
— Как с Кальмаром? Вы же враги?
— Теперь мы друзья не разлей вода!
— Ух ты! Здорово! А мы с тобой уже попрощались!
— Как там ребята? — поинтересовался я.
— Ребята? — Игорь отвел глаза. — Ребята все разъезжаются. С утра уже человек десять на станцию поехали… Маркиз вещи собрал… Тоже думает свалить…
— А почему?
— Как почему? — Игорь некоторое время подбирал слова, наверное, чтобы как можно мягче объяснить происшедшее. — Все решили, что ты струсил… Что ты предал их… Что теперь все развалилось и их никто не защитит…
— Все же совсем наоборот! Я их не предал, а спас! — подскочил я.
— Пойди, объясни им это!
Наконец я обнаружил на подоконнике графин с водой и опустошил его в несколько глотков.
— Дай закурить.
Игорь протянул сигарету.
— Что ж, бог с ними! — сказал я, глубоко затягиваясь. — Если они сейчас не поняли, что произошло, то поймут когда-нибудь потом!
Игорь рассеянно пожал плечами.
— А ты-то где вчера был, когда назревала драка? — неожиданно спросил я его.
— Я? — Он посмотрел на меня лживым взглядом. — Я в сральнике сидел, был не в курсе. Понос прошиб — до самого утра с толчка не слезал…
— Ладно, забыли… — Я слишком давно знал Игорька, и его поступок и эта ложь меня совершенно не удивили. Да и в драке он вряд ли пригодился бы… И все же он редкостный гад!
Днем мы провожали Маркиза. Ждали автобус. Пили на автобусной остановке яблочное вино. То и дело подходили деревенские и здоровались со мной за руку, угощали сигаретами без фильтра и папиросами. Потом в номере корпуса я долго убеждал Максима и Сергея остаться, но они, впрочем прекрасно понимая причину моего вчерашнего поступка, решили от греха подальше следующим утром последовать примеру остальных. Они, как и все остальные, были сломлены, их боевой дух был на нуле.
