— Товарищ старший лейтенант, — услышал он вдруг голос старшины.
— Что там у тебя? — повернулся Тимофей.
— Вот, — протянул Сидорчук небольшую матерчатую сумку. — Кажись, то, что нужно.
Романцев открыл сумку и заглянул в нее.
— Ничего себе! — не сумел сдержать он невольного восклицания. — Привести этого гада!
Ввели задержанного.
— И что это, по-твоему?
— А я почем знаю? — равнодушно отреагировал Панченко, едва глянув. — Да и сумка эта не моя. Как она сюда попала, не знаю. — Кивнув на дверь, сказал: — Коридор у нас длинный, полсотни душ здесь живут, каждый из них мог подложить. Дверь-то я не закрываю. Может, кому-то на ногу наступил, вот он и затаил обиду, злыдень! Подкинул чего-то!
— А ты разлепи глаза и посмотри, что это такое, — сурово потребовал старший лейтенант.
— И что это? Я не в курсе, — заглянув в сумку, покачал головой Анатолий.
— Не в курсе, значит? А ну, старшина! — приказал Романцев.
Ударом кулака Сидорчук сбил Панченко на пол.
— За что?!
— А вот я тебе сейчас объясню, — терпеливо проговорил Тимофей. — Это батареи от немецкой рации… Что же ты так опростоволосился, любезный? Такой осторожный, и тут такое… Ай-яй-яй! В какой-то момент я даже хотел тебе поверить.
Анатолий Панченко поднялся. Из разбитого рта на светлую рубашку капала кровь.
— Я уже сказал, я не знаю, откуда они взялись, — упрямо проговорил он.
— Вижу, что ты твердолобый, одно слово — хохол! Вот только упертости мне тоже не занимать! Выводи его, Сидорчук… на свежий воздух. А уж в отделе я с ним поговорю… пообстоятельнее. Человек он душевный, понимающий, так что времени для него мне не жалко.
Двое бойцов вывели Панченко в тускло освещенный коридор. Дверь соседней комнаты слегка приоткрылась, в узком проеме показалось привлекательное личико, но, заприметив людей в военной форме, женщина тотчас опасливо захлопнула дверь. В дальнем конце коридора громко заплакал ребенок, но вскоре, успокоенный взрослыми, примолк.
— Тебя бы, Ирод, засадить нужно было! — прозвучал вдруг из соседней двери задорный женский голос.
— Да тише ты! — урезонил супругу перепуганный мужской басок. — Услышат!
Громко протопав по гулкому коридору, Романцев вышел следом за остальными бойцами. Ночь была прохладной. Темной. Лето стремительно спускалось с горки, обдувая прохладным ветром лица. Хотелось постоять, отдышаться и никуда не торопиться, суета все это! Вот так и пробыл бы под открытом небом целую вечность.
Вытащив папиросу, он мягко размял ее в пальцах и, чиркнув зажигалкой, прикурил. Сделав две глубокие затяжки, выплюнул папиросу на грязную стоптанную траву и в ярости придавил каблуком. Не тот случай, чтобы травиться. Дышалось хорошо, и Тимофей ощущал в легких буквально каждую клеточку.
— Отведите его в подвал и посадите на хлеб и воду. Пусть отдохнет там, пока я не позову, — приказал он.
— Есть! — отозвался старшина. — Чего стоим? Топай! — поторопил он задержанного.
— Ты ничего насчет этого Панченко не перепутал? — спросил Тимофей у Копылова, когда бойцы отошли на значительное расстояние.
— Да как же можно, товарищ старший лейтенант! Это он, тот самый гад!
— А ведь батареи ему и в самом деле могли подкинуть. Чего это он их в бараке будет держать?
— Не успел, наверное, выбросить. Это ведь такое дело… Просто так под куст не бросишь. Значит, у него рация!
— Все может быть… Ладно, не придавай моим словам большого значения, разберемся! Ты куда сейчас?
— Пойду домой, не заладился у меня сегодня денечек.
— Не переживай, все образуется. Советую выпить стакан водки и проспать до обеда. Обещаю, что никто тревожить тебя в ближайшие сутки не станет. Ладно, будь здоров! У меня сегодня тоже был не самый лучший день.
Глава 25
Нападение диверсантов
На следующий день Тимофей Романцев с группой автоматчиков из двадцати человек выехал в деревню Ясиновку. Для десантирования группы подобрали удобную поляну в глубине леса и выложили треугольником три сигнальных костра, сложенных из поленьев и хвороста. Для большей безопасности на границе поляны вырыли еще и окопы. Тщательно их замаскировав, установили пулеметные гнезда, обезопасив себя от нападения с воздуха и со стороны леса. На дорогах, ведущих от поляны, Тимофей распорядился выставить патрули, выходы из леса были также перекрыты усиленными нарядами. Для координации действий между центральной группой и секторами была проведена связь. Оставалось последнее — дождаться назначенного времени и запалить костры.
Когда стрелки приблизились к без четверти двенадцать, Романцев взял факел, изготовленный из палки и намотанной на нее бересты, и зажег костер. Вспыхнувшее в ночи яркое пламя подбрасывало к звездному куполу искрящиеся щепы. На освещенной поляне оставалась только группа встречающих.
Время высадки десанта приближалось. Опыт подсказывал, что самолет должен прибыть в назначенное время — немцы педантичны даже в мелочах.
Однако прошло полчаса, а самолет все не появлялся. Может, его сбили где-нибудь на линии фронта?
— Товарищ старший лейтенант, — подскочил взволнованный старшина. — Только что прибыл курьер, близ станции Нелидово десантировалась группа из пятнадцати человек. Засечь ее средствами противовоздушной обороны не удалось. В настоящее время там идет бой между диверсантами и сотрудниками милиции.
— Туши костры! Быстро выезжаем в Нелидово! — приказал Романцев.
На место недавнего сражения указывал большой столб огня, разрывавший ночное небо отблесками: на железнодорожном узле горел состав с мазутом, и вдоль железной дороги стелились клубы черного едкого дыма, оставляя на путях золу. Затем прогремел оглушительный взрыв, заставив невольно содрогнуться, и небо озарила гигантская вспышка. Так полыхнуть могла только цистерна с бензином.
Грузовик, подпрыгивая на неровностях, подъехал к зданию вокзала. Окна расколочены, на стенах отметины от пуль. Вместо двери огромная пробоина — не иначе как от разрыва гранаты. Железнодорожные пути взорваны, и покореженные рельсы, будто бы вымаливая пощаду, изогнулись к небу.
Со стороны запасных путей прозвучала длинная очередь. В ответ, будто бы огрызаясь, отозвалась короткая, лающая. Еще два пистолетных выстрела, и все смолкло.
Навстречу грузовику в порванном перемазанном кителе выбежал офицер милиции.
— Туда! — прокричал он, показывая ослабевшей рукой в сторону длинного, почерневшего от гари товарняка. — Они там залегли!
Выскочив из машины, Романцев подбежал к нему:
— Кто вы?
— Я — начальник милиции железнодорожной станции Нелидово майор Орбенин. Немецкий десант нанес удар по железнодорожному узлу. А у нас тут мазут, солярка… Все на фронт должно было уйти! Такая потеря…
— Это вы нам сообщили о нападении?
— Да.
— Покажете, где диверсанты. Бегом!
Перепрыгивая через рельсы, выбежали к месту недавнего боя. Контрразведчиков встретила взорванная водокачка — упругим напором вода хлестала во все стороны, вокруг валялись фрагменты стены, камни, поломанные доски, под ногами зло похрустывало битое стекло. На одном из путей ярко полыхали три цистерны с мазутом, между путями лежал маневровый паровоз, покореженный взрывной волной. На запасном пути стояли две смятые взрывом бензоцистерны. Повсюду горели вагоны, бросая отблески пламени на испещренное пулями здание вокзала. На путях, под вагонами, на дорогах лежали трупы. Их было много, несколько десятков, большая часть из которых — милиционеры и железнодорожники.
— Где диверсанты? — строго посмотрел Романцев на примолкшего начальника милиции.
— Кажется, ушли…
— Объясните толком, что здесь произошло?
— Мы даже не поняли, что произошло, — переборов замешательство, заговорил майор Орбенин. — На станцию строем пришла группа военных. На них сначала никто не обратил внимания, мало ли сейчас военных… тем более на железнодорожных узлах. Все на фронт едут! Приезжают, уезжают, за всеми не уследишь. Прошли в здание вокзала, вели себя уверенно, такое впечатление, что были здесь не однажды.
— А документы у них не потрудились спросить? — все так же сурово спросил старший лейтенант.
— Спрашивали! Документы у них в порядке были, как и положено, по форме, с правом прохода на железнодорожный узел. А потом вдруг — как рванет! — показал майор на водокачку. — И вода фонтаном! А следом цистерны с бензином взорвались. Загорелись соседние строения, пытались их тушить, но тут стрельба началась. — Он кивнул на двух убитых милиционеров, лежавших на дороге, и продолжил: — У Артема с Глебом как раз смена была, они даже не поняли, что произошло. Один из автоматчиков проходил мимо и просто полоснул по ним. Дальше стрельба на запасных путях началась, там караул стоял. Солдатики поняли что к чему, открыли ответную стрельбу, а им в спину несколько очередей. Человек десять сразу полегло.
