– Мне нужно подумать, – вздохнул Кайден. – Но, возможно, ты подскажешь, каким образом можешь доказать свою лояльность или оставить что-то в залог, чтобы я был уверен, что, получив власть над герцогством, ты не продолжишь мстить моей семье.
– То, что я доверился тебе и пришёл сюда сам, – Схеней взмахнул рукой, – не показатель моего желания примириться?
Кайден улыбнулся одними уголками губ, Схеней скривился:
– Ну, вообще-то ты прав. Ладно, давай подумаем, что с этим можно…
– Не смейте меня задерживать! – Венанция распахнула двери и ворвалась в гостиную Кайдена.
***
Схеней лихорадочно соображал, что может предложить в доказательство своей лояльности. Кайдена он не любил, но после размышлений решил, что тот – самый выгодный из его возможных союзников: Кайден заботился о своих, держал слово, и от попадания в его ближний круг, особенно если он станет королём, выгоды будут неисчислимы.
Попасть в ближний круг других герцогов для Схенея просто нереально: нет связи крови. Как ни крути и какие союзы ни заключай, они останутся соперниками. Даже брак с женщиной из другого герцогского рода может не стать ключом к внутреннему кругу главы её семьи. Просто потому, что женщин привыкли отпускать, и такая привязанность Агенора к дочери была скорее исключением, чем правилом.
Зато Кайден уже связан со Схенеем кровью, осталось доказать свою лояльность, войти в семью – и можно не ожидать удара в спину. Ведь теперь их интересы не пересекались, а совпадали: если управление духом рода Апрумов никто не перехватит, тот уйдёт с земли, и в королевстве начнётся война. Так что, став королём, Схеней не получил бы гарантий долгой, благополучной и уважаемой жизни, чего нельзя сказать о статусе герцога. Да, он хотел бы встать над другими герцогами, заставить их склониться перед собой – этим фантазиям он посвящал многие часы без сна. Но Схеней был реалистом: шанс заполучить Венанцию в жёны стремился к нулю. Он и раньше-то основывался на многих допущениях, а теперь, когда не было даже призрачной надежды на поддержку семьи и грядут проблемы с переделом земель…
К тому же, в отличие от Агенора, Схеней не подозревал Кайдена в убийстве Оксинта. Поразмыслив, он нашёл самую вероятную подозреваемую – Венанцию. Он знал, что разговоры о желании бросить Кайдена при всех – ложь, просто надеялся её перехитрить. Она хотела победы Кайдена, и, как Схеней знал, ради желаемого Венанция могла пойти на что угодно, даже на убийство. А яд – очень женское оружие. Единственное для неё возможное. О последствиях она не подумала – вполне в её духе.
Жениться на той, кто может в любой момент тебя отравить, чтобы быть с предметом своих фантазий? Нет, Схеней на такой риск идти не хотел. И по здравому размышлению решил: превосходство над другими герцогами можно получить и через родство и близость к королю, а так вполне прекрасно можно жить, будучи просто с ними на равных.
Поэтому сейчас Схеней лихорадочно придумывал, какие гарантии дать Кайдену, при условии, что доверять можно только своим прежним людям, а люди деда и дяди вполне могут его не послушать или продать в попытках найти место понадёжнее.
– Не смейте меня задерживать! – Венанция ворвалась в комнату раньше, чем Схеней успел среагировать.
Увидев его, она побледнела. Взгляд метнулся к Кайдену и обратно к Схенею, краем глаза он отметил, что Кайдена едва не перекосило от её вида.
«Оу, похоже, намечается весьма интересный брак», – насмешливо подумал Схеней, испытывая некоторое удовлетворение от того, что в придачу к короне Кайден получит явно раздражающую его девушку.
Впрочем, тот практически сразу справился с собой и сделал достаточно любезное лицо. А вот Венанция такой быстрой реакцией порадовать не могла: она приоткрывала рот, смотрела то на одного, то на другого. И в её глазах Схеней видел панику.
Усмехнувшись, протянул ей миску с виноградом:
– Угощайся.
Венанция так очевидно выдохнула с облегчением, что у него резко усилились подозрения, что именно она отравила Оксинта, а теперь рада убедиться в его неосведомлённости об этом факте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Пожалуй, я выберу себе нежную и послушную жену, – решил Схеней. – Так будет спокойнее».
Правда, сначала предстояло выжить. Он подозревал, что Венанция, если это действительно она отравила Оксинта, может и ему яд подсыпать – так, на всякий случай, чтобы он не разболтал её маленьких тайн. И ей будет плевать, какие проблемы из-за этого начнутся в Унии.
***
Наши с Дэйти шаги отдавались в коридорах эхом, караулящие тут и там стражники вызывали скорее беспокойство, чем ощущение безопасности. Я прекрасно понимала, что и лёгкий озноб, и этот страх – последствия пережитого ужаса и скоро пройдут, а если бы коридоры были пусты, я бы ощущала себя куда тревожнее: среди людей есть как хорошие, так и плохие, но часто само наличие свидетелей не позволяет совершить преступление. Даже принцесса постаралась заманить хитростью, а не приказала своим людям просто привести меня к ней.
Так что стоило выдохнуть. И когда я выдохнула, задумалась о Дэйти. Его желание подзаработать на том, что побьют раздражающую его девушку, понятно, хоть и характеризует его не с лучшей стороны. Даже то, как он в итоге поступил, тоже вполне объяснимо: не все принципы легко нарушить. Но как он собирался дальше жить после того, как сорвал задумку будущей королевы?
Я искоса наблюдала за ним. И вдруг меня обуяла благодарность: Венанция и иным способом могла меня заманить, а из-за Дэйти я не пострадала.
– Может, тебе зуб вырастить? – предложила я.
Дэйти шарахнулся в сторону и посмотрел на меня почти обиженно:
– Да что вам, целителям, покоя мой зуб не даёт?
– Ну, – я неопределённо пожала плечами, – наверное, тебе неудобно, а мы…
– Удобно! – насупился Дэйти. – Мне очень даже удобно! Это – часть образа, а вам, целителям, лишь бы влезть со своими поправками!
– Прости, – примирительно вскинула руки, – я не хотела обидеть, у тебя очень… э-э, красивая дырка между зубами.
Скосив на меня глаз, Дэйти фыркнул и снова дёрнул струны.
– Ты не боишься мести за нарушение договора? – я намеренно не назвала ни имени Венанции, ни титула, чтобы стражники, мимо которых мы проходили, не поняли, о чём речь.
Но Дэйти всё понял, скривился и бряцнул по струнам:
– Получу деньги, полгодика попутешествую, а там Кайден королём станет, – получилось как-то грустно. – Думаю, он вполне сможет обуздать нашу королеву. Ну или хотя бы достаточно жёстко обозначить границы дозволенного, в которые точно не будет входить издевательство над странствующими менестрелями.
Он усмехнулся лукаво-грустно и снова перебрал струны.
Мне не просто хотелось, мне нужно было говорить, чтобы отвлечься, но я не знала, что ещё обсудить, сам Дэйти был неинтересен, общих тем не находилось, я обхватила себя руками и далее шла молча, мысленно перебирая в памяти названия лечебных трав, способы и составы их применения. А так как начала с самых ходовых, то успела перебрать только четыре травы с многочисленными зельями и мазями, в которых они употреблялись, до того, как мы добрались до дверей в мои покои.
Стражники стояли прежние, глянули на нас с подозрением, но вопросов не задали. Я замерла возле дверей: пускать к себе Дэйти не хотелось.
– Вытащи мне стульчик, – ехидно предложил он. – Я тут посижу, деньжата свои покараулю.
Всё же он не испытывал ни малейших угрызений совести за то, что заманил меня в ловушку!
С той стороны стал подвывать и царапать двери Черныш, я открыла створку и чуть не упала, когда на меня рванула половина центнера прекрасного чёрного зверя. Он вертелся вокруг меня, подпрыгивал, преданно заглядывал в лицо и махал хвостом.
Спотыкаясь о крутящегося под ногами Черныша, я добралась до подставки для ног и отнесла её к выходу, всучила Дэйти.
– Благодарю, – карикатурно поклонился он и развернулся к стражникам. – Парни, сегодня вам несказанно повезло: я буду развлекать вас прекрасной музыкой и песнями!
